Продолжая путь, заметил на своей рубашке несколько клещей. Едва их собрал, как обнаружил одного на шее, другого уже на голове. Пришлось тщательнее приняться за осмотр одежды. Мой улов оказался неожиданно обильным. Более полутора десятка клещей ползало на мне. Все клещи — самцы и самки, они легко различаются друг от друга, принадлежали к семейству иксодовых клещей и широко распространенному в лесах виду Дермапентор сильварум. Он один из переносчиков тяжелого заболевания — клещевого энцефалита. Как этот обитатель древесно-кустарниковой растительности мог прижиться среди обширных просторов глинисто-каменистой пустыни, привык к необычной обстановке в этом крошечном мирке зелени? Ведь самка, напитавшись крови, упав на землю, кладет яички, из которых выходят личинки — крошечные клещики. Они нападают на мелких животных, пичужек, мышей, тоже напитываются крови и, отпав, превращаются в другую стадию — нимфы. Те, избрав уже более крупных животных, тоже напиваются крови и превращаются во взрослых — паразитов уже крупных животных. За время развития на трех хозяевах они могут оказаться далеко от зеленой спасительной ложбинки. В пустыне сухой и жаркой они жить не могут.

Возможно, клещ этот оказался здесь, когда царил влажный климат, и прижился, научившись падать с хозяев только тогда, когда те приходили к родничку напиться воды, и тут находил свою спасительную ложбинку.

Если они существуют здесь очень давно, возможно, возник уже новый вид или подвид. Систематики могут это сказать легко.

Возвращаясь к машине, я собрал с себя еще десяток клещей. Мой улов, продолжался в машине, клещи неожиданно появлялись один за другим, переползая с меня на моих спутников. Всего мы собрали рекордное их число — около сотни. Доставалось от кровососов зверям, посещавшим этот родничок!

На следующий день заглядываем в первое же на нашем пути ущелье. Здесь много загоревших камней и там, где из-под нависшего над долинкой куста пробивается родничок, оказалось много рисунков. Видимо, когда-то в этом месте существовал значительно более многоводный ручей. Возле него останавливались кочевники, ставили свои легкие походные жилища, пасли скот, трудились, охотились и… рисовали на камнях.

И еще одно хорошее ущелье нашлось в этих горах. Оно оказалось широким, с обширным лугом и ручейком. Здесь, наверное, жили люди. Они оставили так много рисунков, что нам, чтобы все разыскать, подметить, разглядеть, а мне зарисовать, следует потратить немало времени.

Весь день мы трудимся, не покладая рук, постепенно продвигаясь по широкому ущелью на запад к его верховью. Вечером я сортирую рисунки. В общем, между рисунками урочища Тюлькули и Калмакэмеля много общего.

— Начнем осмотр рисунков снова с козлов! — предлагаю я своим помощникам, подразумевая под этим словом часто нередко неразличаемых горных баранов и горных козлов. Некоторые из них изящны и выразительны (фигура 36, рис. 3–6), тогда как другие грубоваты, безыскусны или очень схематичны (Фигура 36, рис. 7). Об этом можно судить хотя бы по рисунку 4 (Фигура 36, рис. 4), где тщательно изображен баран и грубовато козел.

Кстати, немного странно видеть это гордое животное стреноженным, ноги его связаны, как будто путами (Фигура 36, рис. 9). Но об этом позже. Большинство рисунков, изображающих козлов, я не перерисовывал. Их очень много.

Трудно сказать, какой смысл заложен в рисунке 8 (Фигура 36, рис. 8). Подобный сюжет не единичен и встречался мною ранее. Он что-то явно означает, но будет ли разгадан?

Рисунок 10 (Фигура 37, рис. 10) с множеством рогов козла повторяется дважды (Фигура 43, рис. 61). У одного козла шесть рогов, у другого — пять. Здесь же козел с путами на ногах, на козле на обеих ногах какие-то кружки (Фигура 43, рис. 61). Может быть, капканы или петли? Здесь же два человека с распростертыми в стороны руками. Эти рисунки, вероятно, принадлежат разным исполнителям и в разное время.

На рисунке 13 рога козла тесно соприкасаются с тазом или даже срослись с ним (Фигура 37, рис. 13). Он также загадочен и тоже нередок в других местах. Рядом с животным — «колесо», изображения которого с вариациями по числу спин очень часты всюду. Предполагается, что это символ солнца. Этот же сюжет повторяется на рисунке 90 (Фигура 46, рис. 90). Только здесь не козел, а баран, и рога его срослись с плечевым поясом, а колесо — с пятью асимметрично расположенными спицами. Рисунки козлов и баранов и удивительно реалистичные, и легко различимы по рогам: у барана они закручены как бы на полтора круга.

Нередки и изображения верблюда, иногда они схематичны, карикатурны, но всегда подчеркивают характерные черты корабля пустыни (Фигура 37, рис. 16; Фигура 38, рис. 20).

Очень удивили лошади, четко отличающиеся от изображения обыкновенной лошади (Фигура 38, рис. 24–26). У них мощная голова с выдающимися скулами, большая челка, нависающая спереди над головой. Это не лошадь Пржевальского и не тарпан, а вид, вымерший и еще не опознанный палеонтологами. На таких лошадях нет верховых. Скорее всего, это особенный и ныне исчезнувший вид. Его я предлагаю назвать крупноголовой лошадью. (Впоследствии я встречал точно такие же изображения лошадей в обширной пустыне Бетпак-Дала). Ее костные остатки не известны палеонтологам. Систематика лошадей не разработана, очевидно, лишь потому, что человек создавал множество различных помесей.