Annotation

Всего один вечер - и ты узнаёшь о себе множество поразительных вещей. И тысячи вопросов поднимают со дна твоей памяти странные воспоминания. Кто ты на самом деле? Кем была, прежде чем стала той скучной и обычной, что есть? И каково твоё настоящее имя?.. (выкладка глав: вторник, четверг, суббота)

Джиллиан

Джиллиан

Ещё одна сказка

Предупреждение.

Несмотря на начало первой главы, эта история будет жутко нудной и тягучей. Я собираюсь долго и упорно описывать бытовые детали, а именно: наряды, домашние интерьеры, работу в саду и тому подобное. Весна, наверное, влияет.:)))

Первая глава

После работы я зашла в продуктовый магазин и взяла кое-что из привычных продуктов, которых хватит и на сегодняшний ужин, и на завтрашние готовки. Сумка получилось нетяжёлая: знала, что дети, семнадцатилетние двойняшки Андрей и Катя, после школы по дороге тоже наверняка забежали в магазин и заранее купили самое тяжёлое из того списка, что всегда висит на дверце холодильника.

Завернув за угол дома, я ещё издалека увидела, что скамейка возле подъезда тесно занята, услышала голоса и улыбнулась: мои тоже там. Небось, после тренировок в секции возвращались и присели поболтать с друзьями. Майский вечер хоть и темноват к девяти часам из-за нависших над городом туч, но для детей времени свободного достаточно.

- О, мам! Тебе помочь? - вскочила со скамейки Катя. Так, опять "без головы", пусть вечер и безветренный. И волосы не распустила - теплей было бы: опять строгая коса, скрученная и жёстко фиксированная на затылке шпильками. В чём-то мои дети всегда немного старомодны.

- Нет, спасибо. Добрый вечер всем, - приветливо улыбнулась я ребятам. "Мои с плохишами не водятся!" - в который раз с гордостью порадовалась я в душе, узнав троих из сидящих - все одноклассники моих и все учатся неплохо.

Ребята вразнобой ответили мне тем же приветствием.

- Тогда мы ещё минут десять посидим, - сказал со скамейки Андрей, покачивая на коленях две спортивные сумки - свою и сестрину.

- Конечно, сидите, - кивнула я и вошла в открытую Катей дверь подъезда.

Дом у нас из стареньких, "хрущовка", поэтому пришлось обойтись без лифта. Ничего страшного - четвёртый этаж. Между первым и вторым я поставила сумку на подоконник и попыталась без ключа вытащить из почтового ящика рекламную газетку. Получилось. Правда, повозиться пришлось: вытаскивала сверху, из прорези, чуть пальцы не ободрала. Ещё усмехнулась. Вот вам и десять минут. Да мои вскоре за мной придут! И снова принялась подниматься к себе.

В подъезде тихо и светло. Думая о завтрашней работе (после сокращения пришлось устроиться в частной швейной мастерской), я спокойно, ни о чём не подозревая, шагала по ступеням... Повернула на своей лестничной площадке к квартирной двери - и оторопела.

Из задумчивости вышла мгновенно: между дверью и косяком - небольшой, всего в несколько сантиметров, зазор. Тёмный. Дверь отошла чуть-чуть, но ведь... Дома-то никого. Ещё минута - и мурашки жуткой волной прошлись по спине, а руки ослабели так, что чуть не выронила сумку. Нас ограбили?!

Пиликнул внизу домофон. Подъездная дверь не стукнула - она закрывается медленно и тихо. Я услышала лишь быстрые шаги, которые постепенно становились громче - и, слава Богу, неразборчивые пока, но узнаваемые голоса моих детей. Побежала вниз, им навстречу. Встретились перед третьим этажом.

- Мам, ты не зашла? - удивился Андрей.

- С тёть Машей, небось, встретилась, заболталась! - засмеялась Катя.

В полутьме лестницы моего испуганного лица они не разглядели.

- Дети, у нас дверь... Дверь! - вполголоса и бессвязно от страха заговорила я.

Мои двойняшки мгновенно преобразились. Улыбки слетели - и я даже не узнала своих детей в этих неожиданно взрослых молодых людях. Высокие и сильные, они обошли меня, совсем маленькую рядом с ними, и, бросив: "Жди нас здесь!", быстро побежали наверх. Я - за ними: "Ишь, чего захотели - ещё буду беспрекословно подчиняться их приказам! Дети же! А вдруг с ними..." Правда, понимала, но прятала от себя, что просто-напросто боялась остаться одна в неожиданно враждебном подъезде.

Успела увидеть, как они бросили спортивные сумки на пол, перед соседней дверью, - освободить руки, и немедленно вошли в квартиру, резко распахнув дверь. Ещё удивилась: и не побоялись? И тут же испугалась за них самих. Бросилась к двери, открыла рот окликнуть их и тут же захлопнула. Да ещё ладони прижала ко рту. Они уже внутри! А вдруг там преступники? А я им буквально отдам детей своим окликом?! Пока же там темно - и грабители не узнают, вошёл ли кто... Отступив подальше от двери, подняв сумки детей, я стояла, выжидая и чувствуя болезненно сильное биение своего сердца.

Зазор посветлел - включили лампу в прихожей, я увидела краешек плаща на вешалке, а потом дверь распахнулась, и на пороге появился Андрей. Очень серьёзный. Он вздохнул и сказал:

- Мам, заходи. Только не переживай, ладно?

Он забрал у меня сумки и посторонился, пропуская мимо себя. После чего выглянул в подъезд, даже шагнул за порог - свеситься через перила, чтобы проверить нижние лестницы, после чего зашёл домой и плотно, чтобы щёлкнул замок, закрыл дверь. И повернул защёлку ещё два раза.

Уже в прихожей, одним взглядом окинув всё, что было доступно глазам, я схватилась за щёки. Такого погрома в жизни не видела! Почти все вещи сброшены с вешалки! Такое впечатление, что по ним прошлись ногами, и не только прошлись. С яростью попинали!.. Полка для обуви сломана, а ботинки и туфли валяются повсюду. Остро воняет разлитыми и смешанными жидкостями из разбитых флаконов духов и парфюма. Слава Богу, зеркало трельяжа не тронули!.. Осторожно ступая между вещами, я хотела было поднять плащи и шапки с платками, но Андрей неожиданно резко и тоже ногой отодвинул от меня вещи в сторону.

- Мам, иди в комнату.

Мне стало не по себе от его жеста - вещи-то все наши, но на этот раз я послушалась его и вошла в комнату.

Квартира у нас однокомнатная.

Когда мой муж попал в производственный пожар по собственной глупости или из пофигизма (привычно напился, благо технический спирт всегда под рукой), мы жили в двухкомнатной. Я ухаживала за ним почти полгода. Ни врачи, ни я сама ничего сделать не могли. И привезли его из больницы в ту квартиру умирать - медбрат выразился точно и... жестоко. Муж умер. А потом явился его младший брат, прописанный здесь же, в старой квартире - она досталась им от родителей ещё, и потребовал свою часть жилплощади или деньги. Я была слишком угнетена сначала долгим и мучительным уходом за мужем, одновременно продолжая работать; затем его смертью. Когда он умер, я... будто опустела. Мир вокруг меня опустел. Слишком резко стало не за кем ухаживать. Слишком резко оставалось много ненужного времени. Даже забота о детях не восполняла эту пустоту... Сил у меня не оставалось, чтобы выяснять, имеет ли его брат право на что-то при моём положении, и я согласилась на всё, что угодно, лишь бы не приставали, лишь бы оставили в покое. Так, разменявшись, мы с детьми очутились в однушке.

Двойняшкам тогда было по десять лет - и новую квартиру, да ещё с балконом (наша бывшая двушка была на первом этаже) они восприняли с восторгом. Нам повезло в главном: дом был "хрущовкой", а в таких люди все очень добродушные и друг друга издавна знают, а ещё здесь издавна обжитый двор и очень много детей, с которыми легко познакомиться. Соседи из нашего подъезда быстро приняли нас: тут, в этой квартирке, раньше жил пьяница, и они радовались, что теперь будет небольшая семья. Пока я целыми днями была на работе, та же болтушка тётя Маша, пенсионерка лет под семьдесят, живущая в квартире напротив, часто и добровольно, а главное - бесплатно (денег-то на няню нет) сидела с моими детьми, пока им не исполнилось по четырнадцать. Я всегда могла рассчитывать, что мои дети, придя из школы, будут накормлены и обихожены, а со всех скамеек всех восьми подъездов за ними проследят зоркие пенсионерские глаза. А уж лет с тринадцати дети и сами взялись за ум.