© ЭИ «@элита» 2016

Янка толкнула окно. Закрыто. А ведь она специально его открывала, уходя из дома. Наверное, мама закрыла. Вечно она так. Значит, придётся домой заходить через дверь. Она нырнула вниз, в метре над землёй спрыгнула с леталки, и успела её сложить прежде, чем ноги коснулись асфальта. Довольно хмыкнула. Такой фокус она подсмотрела в школе, у Насти, девочки года на два её старше, и неделю тренировалась.

Кроме обычной школы, Янка училась в школе фейской, замаскированной от родителей под Центр развития творческих способностей. Отчасти это было правдой, про способности, они такое иногда творили, в этом центре, что его ремонтировали раз в месяц, и перестраивали раза четыре в год.

Янка сунула леталку в сумку, в сложенном виде та как раз там помещалась. Это её первая настоящая фейская вещь, подарок ведьмы Эммы. Впрочем, и последняя. Оказалось, ничего такого специально фейского не бывает. И летать можно хоть на черенке от лопаты, хоть на ломе, хоть на садовой скамейке, только их таскать с собой неудобно.

Янка погромыхала ключами, запрыгнула в квартиру, разулась, наступая на пятки кроссовкам, прошла на кухню. Ага, записка: «Котлеты в холодильнике, газовую плиту не включай, разогрей в микроволновке, целую, мама».

Янка открыла холодильник. Из холодильника высунулась рука и протянула ей котлету. Надкушенную. Она машинально взяла.

– Угу, спасибо. Что???

Янка секунду смотрела то на котлету в своей руке, то на дверцу холодильника, соображая, куда её деть.

– Да кто там ещё!

Она шлёпнула котлетой по кухонному столу, превратив её в мясной блинчик. Потянулась к холодильнику, посмотрела на свою котлетную ладонь, скакнула к мойке. Смыв котлету, вытерев руки и несколько успокоившись, потянула дверцу. Дверца открылась на сантиметр, и тут же захлопнулась: кто-то держал изнутри. Янка упёрлась ногой в стену, хэ-э-эть! Дверца не открылась, а внутри холодильника что-то затрещало. Ладно, хватит дёргать, холодильник ни в чём не виноват.

– Эй! – Янка постучала в дверцу. – Открой немедленно! Слышишь, ты! Ты! – Она не знала, как к нему обращаться. – А ну, вылезай, ты, снеговик придурочный!

Из холодильника послышались какие-то звуки.

– Что? Не слышу! Открывай, говорю! Или я дверцу стулом подопру, и ты станешь там свежезамороженным.

Дверца приоткрылась. Янка зло её дёрнула. Из холодильника на неё смотрели испуганные глаза какого-то мальчишки. Изо рта у него торчал кусок котлеты.

– Ты что это, ты мой обед сожрал?!

Янка взбесилась. Ей не было жалко котлет, но она терпеть не могла самоуправства.

– Ну и подавись тогда!

Она схватила его за волосы и запихнула в рот последний кусок котлеты. Мальчишка рефлекторно пытался прожевать вдавленное.

– Ай!

Янка выдернула пальцы, а то он начал жевать их вместе с котлетой.

– Ты что, ещё и людоед? Может, ты ещё за ногу меня укусишь? – Янка показала на свою ногу.

Мальчишка затряс головой, всем видом показывая, что намерений кусаться за ногу у него нет.

– Вылезай!

Янка показала пальцем на плиточный пол кухни. Так собаке командуют: место!

Мальчишка вылез. Одной рукой он придерживал на голове кастрюлю с куриным бульоном. Он поставил её себе на голову, чтобы поместиться в холодильнике.

– Дай сюда!

Янка сняла кастрюлю, поставила на место.

– Ты кто?

Мальчишка судорожно проглотил остатки котлеты.

– Фёдор я. Фей холодильника. Нет-нет, не этого. – Он поймал изумлённый взгляд Янки, брошенный на родной холодильник. – Не узнаешь? Я из фейской квартиры.

Он пригладил волосы и покраснел. На Янку он смотрел испуганно, исподлобья. Боялся, что она его не узнает.

– Помнишь? – робко спросил мальчишка.

Янка вспомнила.

– Фёдор? Ты? Фёдор! Привет!

Точно, это он. Только с котлетой во рту и кастрюлей на голове узнать его трудно. Когда она видела его в последний раз, он был ростом так же, как сейчас, примерно с неё. Вот только она тогда и до пяти сантиметров не дотягивала.

– Федечка! – Янка стиснула шею фея.

Через пару секунд она отодвинула слегка задохнувшегося Фёдора от себя и посмотрела ему в глаза, придерживая за плечи.

– Что случилось? Только говори честно.

В последний раз, когда в её квартире обнаружились гномы, всё кончилось двухдневной беготней по Москве за бывшей фейской королевой. Москва при этом почти не пострадала. Так, самую малость. Фёдор, конечно, не гном, а фей. Значит, бегать придётся не два дня, а четыре.

– Да не, так, ничего…

Фёдор махнул рукой и посмотрел на потолок так, будто сидеть в чужих холодильниках и жрать чужие котлеты было для него самым обычным делом.

– Не ври. Снова Клавдия, королева, что-то затеяла?

– Клавдия? Да не, она свинарник убирает, что она может затеять? Только какашками кидается, когда мимо проходишь. А я это, так просто, соскучился. Ну, в гости.

– Понятно. Я вот прямо так и поверила. А ты всегда в гостях в холодильники прячешься?

– Янка, ты извини, я по привычке. Ну, пойми, я же двадцать лет феем холодильника отработал, а в деревне у гномов не то, что холодильников, даже электричества нету. Ну вот, я и не выдержал, – вздохнул Фёдор.

– А то, что размеры у того холодильника, по которому ты соскучился, другие, ты не подумал? Не подумал, что в фейской квартире ты ростом был с три пельменя?

– Ну, всё, всё, – Фёдор выставил перед собой ладони. – Прости! Больше не буду. – Он оглядел кухню. – Ну, и как ты тут? – спросил фей светским тоном, переключая разговор на другую тему.

– Что как я тут? Живу я тут…

– А… Ну и мы… Там живём… Помнишь, как мы уезжали?

Фёдор безуспешно пытался завести беседу ни о чём.

– Помню, – улыбнулась Янка. – Слушай, Федь, подожди, я, между прочим, есть хочу. Там хоть осталось что-то?

Янка засунула голову в холодильник.

– Бутерброды с сыром будешь? – спросила она из вежливости.

– Ну… Давай, что ли.

Фёдор сказал это так, как будто ему предложили пюре из лягушек, но в гостях отказываться неудобно.

Янка достала сыр.

– Ты что, не наелся?

– Ну, я так, за компанию. Как вообще дела? – Фёдор надкусил первый бутерброд. – Что было тут у тебя?

– Ну…

Янка задумалась, ковыряя пальцем масло.

– Даже не знаю. Была, конечно, парочка историй, с тех пор как мы не виделись.

– И?

Глаза у Фёдора заблестели, уши растопырились, челюсти задвигались быстрее.

– Ну, ладно, слушай. Я тут… В общем, вляпалась.

Как Янка превратилась в трюмо, она до сих пор не понимает.

Угораздило как-то.

Может, меньше волшебной палочкой махать надо. Вдруг это зараза какая-то волшебная, вроде простуды. Перегулял на улице – чихаешь. Перемахал палочкой – и ты трюмо.

Она даже не знала, как эта штука называется, потом только узнала. Дома у них трюмо не было. Только обычные зеркала. А трюмо – это зеркало и ещё два зеркала по бокам, и они поворачиваются на шарнирах. Внизу – вроде тумбочки с ящичками.

Вот такой ящичек она задумчиво открывала и закрывала. Открывала и закрывала. Пока не поняла, что она открывает и закрывает ящичек, будучи тумбочкой. И зеркалом. Вместе – трюмо. Ну, заорала, конечно, попробовала выскочить из этого… Из той штуки, в которой очудилась. Именно очудилась, а не очутилась.