Осенью 1941 г. Диззи познакомился с Чарли Паркером, и вместе с другими молодыми негритянскими джазменами они принялись экспериментировать, подняв импровизацию на новую ступень. В их среде шёл творческий процесс «перекрёстного опыления», и если считается, что Паркер заложил фундамент бопа, то Диззи был его архитектором.

В начале 1945 г. они сделали первые записи, позже ставшие классикой джаза. Критики назвали Гиллеспи новой звездой среди трубачей. Вскоре он собрал свой биг-бэнд, в который начал вводить исполнителей латиноамериканской ритмики (Чано Позо), посетил с ним Скандинавию (1948), а в первой половине 1950-х работал с квинтетом.

Его личной визитной карточкой стали надутые, как футбольный мяч, щеки во время игры (хотя он мог отлично играть и в самой обычной манере) и загнутая кверху труба, которую случайно погнули на одной вечеринке в 1954 г., однако Диззи это понравилось, и он хотел даже взять на неё патент, но оказалось, что он опоздал на 150 лет.

В 1956 г. при поддержке Госдепартамента он совершил большое турне по Среднему Востоку с новым биг-бэндом. Впервые правительство выразило официальное признание и оказало финансовую помощь джазу. В дальнейшем Диззи не раз выступал со своим квинтетом на многочисленных фестивалях в Старом и Новом Свете, записал свыше двух сотен пластинок, включая программные работы Лало Шифрина «Гиллеспиана» и «Новый континент» (1962). В 1960-1970-е гг. он часто гастролировал, давая до трехсот концертов в год.

Гиллеспи был одним из немногих представителей бопа, сохранивших в дальнейшем верность этому джазовому стилю. Когда возникли более новые течения, он всё равно продолжал работать по-старому. Он остался самим собой и, несмотря на изменение вкусов, по-прежнему радовал слушателей своей игрой.

Его игра была стремительной, полной виртуозных откровений и отличалась необычайной серьёзностью. Однако он со своим широчайшим диапазоном мимики и природным комическим даром умел развлекать публику, когда хотел. Он мог превратить свои выступления в необыкновенную смесь развлечения и высокой эстетики.

Диззи женился ещё в 1940 г. на молодой танцовщице Лоррэйн Уиллис из Вашингтона, это был удачный и прочный союз. Их дом находился на Лонг-Айленде, по соседству с Луисом Армстронгом, и у них сохранялись с ним дружеские отношения. Диззи был хорошим поваром и способным шахматистом, а также коллекционировал курительные трубки.

Живая легенда джаза, Диззи Гиллеспи, отдавший ему почти шестьдесят лет, умер от сердечного приступа в Нью-Йорке 7 января 1993 г. Его единственный концерт в России состоялся в Москве 10 мая 1990 г.

Избранная дискография

In the Beginning (1945-1946).

The Champ (1951-1952).

In Paris (1952).

Groovin High (1956).

Dizzy in Greece (1956).

Bird’s Works (1957).

At Newport (1957).

Perceptions (1961).

Night in Tunisia (1966).

Swing Low, Sweet Cadillac (1967).

Portrait of Jennie (1970).

Montreux'75 (1975).

Dizzy’s Party (1976).

New Faces (1984).

Paris Concert (1989).

Bebop and Beyond (1991).

To Diz with Love (1992).

Давид Голощёкин

Чарли Паркер говорил: «музыка — это твой собственный жизненный опыт, и если ты не живёшь ею, то из твоего инструмента никогда ничего не выйдет».

В нашем джазе едва ли найдётся более открытый и бескомпромиссный музыкант, чем мультиинструменталист и композитор Давид Семёнович Голощёкин, давно уже ставший достопримечательностью города на Неве подобно Медному Всаднику. Хотя родился он в Москве 10 июня 1944 г., но учился в школе-десятилетке при Ленинградской консерватории, окончив её по классу скрипки.

Как джазовый музыкант он впервые появился на фестивале в Таллине (1961), выступив в качестве контрабасиста с квартетом Ю. Вихарева, а затем работал руководителем ансамбля в гастрольно-концертном объединении Ленинграда (1963-1964).

Его интерес к джазу был подкреплён неустанным трудом, энтузиазмом и большим дарованием, к тому же для Голощёкина, как и для многих музыкантов того поколения, занятие джазом было стимулом, помогавшим сохранить (в какой-то степени) незадетость злобой советской действительности. В этот период началась активная деятельность ленинградских джаз-клубов, с которыми Додик был тесно связан и где часто устраивались концерты, проводились джем-сешн, читались лекции о джазе. В 1965 г. он пришёл в знаменитый оркестр Иосифа Вайнштейна как пианист, скрипач и аранжировщик, что помогло ему ближе познакомиться с джазовой школой биг-бэндов.

То был пик расцвета легендарного состава оркестра Вайнштейна, признанными лидерами которого в то время являлись альтист Геннадий Гольштейн и трубач Константин Носов. Вместе с ними Голощёкин затем временно переехал в Москву, однако вскоре вернулся в Ленинград, где решил создать собственный джаз-ансамбль. И начиная с 1969 г. он стал постоянным лидером своего небольшого коллектива, размер которого иногда менялся, но который неизменно оставался в русле джазового мэйнстрима.

Тем временем Давид начал выступать со своими музыкантами не только и не столько как пианист, а как трубач, играя также и на флюгельгорне и постепенно осваивая другие духовые инструменты, например тенор- и сопрано-саксофоны. В конечном счёте, необычайный природный талант помог ему овладеть игрой практически на всех остальных джазовых инструментах, от барабанов до вибрафона, при этом он никогда не забывал о скрипке, применяя в технике игры на ней своеобразную фразировку, напоминавшую Стаффа Смита.

На записанных им долгоиграющих пластинках начиная с 1972 г. Голощёкин, конечно, чаще всего играл на трубе, но в 1977 г. он установил своего рода рекорд, выпустив диск «Джазовые композиции», созданный методом многократного наложения записи, где он играл на десяти инструментах, исполняя различные партии, во что трудно было поверить даже профессионалам. И когда в США умер прославленный Хоги Кармайкл (1981), свою передачу о нём «Голос Америки» завершил записью темы «Star Dust» именно с этой пластинки Голощёкина, а его блестящая скрипичная импровизация прозвучала как подлинный реквием великому композитору.

«Человек-оркестр», Давид Голощёкин оказался в Ленинграде идеальным концертным джазовым практиком. Его отличают безошибочное владение языком избранного стиля, глубочайшее знание джазовой классики, безупречный вкус и неистребимое чувство свинга. Через его комбо прошло множество музыкантов, которые стали известными исполнителями прежде всего благодаря партнёрству с Голощёкиным. Ансамбль с успехом выступал на джаз-фестивалях в Польше и Венгрии, Германии и Финляндии, Швеции и Португалии, на Кубе и в США. Нельзя не вспомнить, как Давид играл с Дюком Эллингтоном и Диззи Гиллеспи, Дэйвом Брубеком и Чиком Кориа — и с кем ещё только не играл! Ему принадлежит более дюжины прекрасных собственных композиций — это «Полночь в Летнем саду», «Горький сахар», «В старинном квартале» и др. А по опросам Ленинградского джаз-клуба «Квадрат» он в течение многих лет регулярно избирался «музыкантом года» и, в конце концов, стал наиболее популярным джазменом города.

Конечно, по ряду причин не всё всегда бывало гладко в его прошлой джазовой биографии, как и у других наших джазовых музыкантов тех лет, о чём позже шла речь в музыкальном кинофильме «Когда святые маршируют», снятом в 1991 г. на «Ленфильме», где Голощёкин исполнил одну из главных ролей. Сейчас трудно представить, что было время, когда джаз считался у нас «музыкой духовного порабощения». И каким контрастом стало 1 января 1989 г., когда на Загородном проспекте в Ленинграде впервые открылся великолепный центр джазового искусства, впоследствии получивший название «Джаз-Филармоник-Холл», бессменным художественным руководителем которого поныне является народный артист России Д. С. Голощёкин. Подобное музыкальное заведение не имеет аналогов в нашей стране (а возможно, и не только у нас), и за эти годы здесь выступали многие зарубежные знаменитости, звёзды мирового джаза. Его неповторимая атмосфера и уникальный интерьер привлекают джазфэнов всех возрастов и уровней, которых Давид Семёнович каждый раз приветствует со сцены словами: «Я рад, что сейчас вы сможете получить удовольствие и услышать настоящий джаз!»