Да, этим ребятам не повезло. Объеденные конечности, лица, разорванные горла. Кто-то попировал здесь на славу, но добыча оказала достойное сопротивление. Россыпи гильз, окровавленные ножи, пятна крови на них — все говорило о яростной схватке, которая произошла не так уж и давно. Странно, но мы ни какой стрельбы не слышали… если только все произошло ночью, когда мы отсиживались в Зеркальном.
— Ты мне это хотела показать? — я с недовольным видом повернулся к накки.
Водяная дева, молча, покачала головой и мотнула подбородком в сторону нашей арки. Едва заметный бугорок сбоку от взметнувшихся полукружьем ветвей зашевелился и от него донесся слабый голос:
— Подойди сюда. Не бойся, я уже ни чего тебе сделать не смогу.
Живой. Что ж, посмотрим, кто хотел нас здесь встретить. Слова словами, но ствол оружия направлен в замершего человека — на любое движение сразу же прозвучит выстрел.
Подойдя, опускаю оружие. Точно — ни чего сделать не сможет, если только гранату под себя не подложил. Не жилец, с первого взгляда ясно. Одной кисти нет, другая без пальцев, разорванная щека висит лоскутом. Как он говорить может?
— Здравствуй, Сергей. — Шевельнулись бледные губы. — Не думал, что увижу тебя здесь.
— Что случилось? — Одновременно приходит узнавание. Васька Крюков. Несколько раз выступали в единой команде по троеборью. А представлял он спортклуб МВД. Интересно, а что здесь менты делают?
— Вижу, узнал. — Крюков скривил лицо. — Твари напали, на собак похожие, но очень странные. — Здесь все странное и только идиоты или абсолютные придурки могут считать, что в этом мире прекрасно. — Они появлялись прямо из воздуха и, нанеся укус, сразу же исчезали. Хватали точно и избирательно: лицо, руки, горло. Мы успели, правда, несколько штук подстрелить, но больше ни чего сделать не смогли. Жаль… жаль, что с деньгами кинут. Вся моя группа полегла, а контракт с наемниками устный. Кинет заказчик, и семьям ни чего не достанется.
— Погоди, я тебя перевяжу, инъекцию сделаю.
— Брось. Я — не жилец. Слишком много крови потерял, да и держусь только на адреналине. Ждал кого-нибудь из наших, но пришел ты. Они, наверное, тоже погибли. Мы должны были захватить всех, кто появится здесь и тихо доставить заказчику. Значит тебя. Что ж, закономерно.
— Кто заказал? — Речь Крюкова становилась тише. — Ну, скажи не молчи.
— Ваши и заказали. Вояки. Они сами на нас несколько дней назад вышли и предложили. Дали задание, аванс и уточнили место и сроки. Подстава, блин. Если встретишься, намекни, что надо семьям заплатить.
— Знать бы кого. — Вопросительно протягиваю фразу. А ведь не гэрэушники. Кто-то третий или, даже, четвертая сила втянулась в борьбу за этот мирок. Сколько их там еще на очереди стоит? И все через кровь и смерть хотят к цели прийти.
— Он нам представился Петром Конст… — Крюков неожиданно замолк, затем прошептал совсем тихо. — Он сам не жилец, у него на лице печать смерти.
Внезапно он привстал, изогнулся и упал на траву. Машинально проверяю на шее пульс, сам прекрасно понимаю — все, кончился Вася Крюков, царство ему небесное, но на войне, как на войне. Прикрыв ему веки, поворачиваюсь на звуки шагов. А вот и наша «компания».
Мастурадзе и Урманский замедлили шаг, с брезгливым любопытством озирая место боя, а Светка испуганно прикрыла рот, понимаю, как ей нехорошо. Лишь Фелиция невозмутимо шествовала среди обгрызенных тел и ноздри ее заметно раздувались, придавая лицу хищное выражение. Ну, чего с нее взять — нежить, она и есть нежить, хотя и выглядит хорошо.
— И кто тут так постарался? — Дядя Арчил мотнул головой.
— Призрачные Псы. Псарь принял нашу сделку. — Бесстрастно проговорила накки и, неожиданно крутанувшись, задрала голову. — Нужно срочно уходить.
— Людей похоронить надо или на базу оттранспортировать. — Обозлясь выпалил я. Да что такое? Нервы начинают срываться, что ли?
— Тогда ляжем рядом. — Таким же бесцветным голосом сказала Фелиция. — С тем, кто сюда идет, нам не совладать. Запах крови разнесся далеко и сейчас придет тот, кого он заинтересовал больше всех.
— Кто?
— У него нет имени.
— Хорошо. — Я окинул взглядом полянку. — Быстро собрали содержимое карманов и жетоны, если они есть. — И сам начал обшаривать тело Крюкова.
Я и не надеялся, но к моему удивлению у всех погибших имелись документы и личные жетоны. Распихал по карманам покрытые кровавыми пятнами удостоверения и другую мелочь, как накатило чувство тревоги. Остальные, за исключением Фелиции, с вымученной деловитостью, укладывали тела около арки, но аромат цветущих лилий уже коснулся моих ноздрей.
— Бегом отсюда. — Если я и шепнул, но шепнул так, что все замерли и удивленно посмотрели на меня.
Наверное, лицо у меня было слишком выразительным. Урманский кивком головы направил накки в зеленый проход и шагнул следом. Я подхватил под руку Светку и показал Дяде Арчилу на арку:
— Быстрее, Арчил Филиппович.
Полковник передернул затвор оружия и ввалился в проход следом за Инквизитором. Подталкивая Светку, которая все еще находилась в каком-то ступоре, я шагнул в дохнувший удушливой влагой проход.
Туннель среди колючих зарослей показался коротким. Вроде бы сделал несколько десятков шагов, и вот уже — вывалился на тропинку у края бассейна.
Большое помещение, где размещалась чаша бассейна, встретило меня полумраком и тишиной. Наверху, под потолком, горели в полнакала небольшие лампы, одетые в цветные плафоны, предназначенные, по мнению владельцев базы, для создания какого-то интима. Меня ж данная ситуация устраивала — резкий переход из темноты прохода на ярко освещенное место давал преимущество любому противнику, если бы он ожидал моего появления, но полумрак сводил это к минимуму.
Мгновенно откатившись вправо, что при прицеливании давало запас в полсекунды для того, кто оказывался в положении дичи, замираю. Тишина. Да и остальные чувства тревожных звонков не дают. Медленно приподнявшись из-за скамейки, принюхиваюсь. Ассоциировать опасность с запахом цветущих лилий приходилось почти все последние дни, и мысль об этом почему-то вызвала неприятные ощущения. Обоняние страха, опасности, грядущей неприятности — разве такое можно считать профессионализмом? Такое восприятие больше соответствует женскому разуму, а я — солдат.
Сравнительные ассоциации мгновенно ушли прочь, как только до слуха донесся легкий всплеск из чаши бассейна. Кнопка предохранителя пистолета-пулемета под нажимом пальца мягко вошла в паз, освобождая спусковой механизм от стопора.
— Сергей, это я — Фелиция. — Над лесенкой, ведущей к воде, показалась голова накки.
Водяная дева взобралась на бортик бассейна и встряхнула по-собачьи всем телом, обдав меня и листья кустарника каплями воды.
— Иннокентий Константинович и твои друзья ждут у выхода. — Накки махнула рукой в сторону дверей. — В аквапарке кроме нас ни кого нет, но на базе все по-старому.
Я двинулся следом за водяной девой, стараясь не отвлекаться на виляющие аппетитные бедра. Почему-то там, за проходом, в другом мире, все «прелести» Фелиции не особо тревожили, а тут они выглядят как-то слишком волнующе.
— Ты бы оделась, а то за стенами стоит зима. Да и люди имеются в наличии.
На мое замечание накки вызывающе хмыкнула и, чуть повернув голову, заметила:
— Я в принципе и по природе не люблю одеваться. Те тряпки, которыми вы, люди, драпируете свои тела, только уродуют вас. К тому же, большинство материала, используемого для одежды, служит источником многих заболеваний.
— Особенно — простудных. — Со смешком вставил я.
— И их тоже. — Невозмутимо согласилась накки. — Но я понимаю традиции людей, так как живу среди них. Моя одежда находится у Иннокентия Константиновича. Там, кстати, и твоя куртка.
— А что такая тишина? Наверняка нас должны были ждать. — Поинтересовался я, еще раз окидывая взглядом большое помещение аквапарка.
— Уже не ждут. — Фелиция мотнула головой в сторону бассейна, где на дне виднелись два тела, одетых в камуфляж.