Потягиваясь, девушки разбрелись по кроватям, находясь под впечатлением от задушевной беседы. Теперь они могли двигаться дальше, зная о душевных ранах. Открывшись и не получив предательского удара исподтишка, они только уверились в том, что могут доверять друг другу. И это было главным. Вместе они могут пройти еще немалый путь, попутно ища надежду и меняя взгляды на мир. Зейн уже показал им, что не все так мрачно и печально. Оставалось сформировать свою позицию… и можно спасать людей.

Комментарий к 6. Зачем не вовремя рисует время картины те, что забыты давно

В названии использовалась строчка из песни группы “Черное и Белое” - “Раз и навсегда”.

Как вам прошлое персонажей? Стоит ли к нему еще возвращаться или пора сюжету придать импульс и двигаться дальше?

========== 7. Modus Operandi ==========

О дивное место — базар! Порой глаза разбегаются, когда смотришь на богатейший ассортимент товаров: на блестящие бусы и украшения, спелые фрукты и ягоды, мягкие ковры, начищенные до блеска кастрюли и сковородки, керамические чашки и чайники, копченое мясо и соленую рыбу.

Мишель полюбила это место. Она любила ароматы приправ, запах мяса, тонкий шелк, которым можно было укрыться.

Эллисон же обожала не лавки, а магазины, полные дешевых товаров. Там она умело комбинировала, создавая неповторимые образы. Хотя Мишель считала, что эти тряпки быстро потеряют свой лоск, а деньги можно было потратить на одну вещь, зато качественную. Ну и еще ей не нравилось ходить по душным и темным магазинам.

Вообще, она предпочла бы остаться дома. Письмо ушло несколько дней назад, но на почте сказали, что его уже должны были доставить. Мишель переживала, что до адресата оно не дойдет. А без Дэна ей не справиться…

Паранойя оказалась заразной. Мишель находила поразительным сходство губернатора и Эллисон, выросших в разных условиях. Губернатор чего-то явно опасался, раз брал почти на каждую встречу охранников. Еще парочку приставил к девушкам. И теперь стражи не спускали с них глаз. Их присутствие больше всего нервировало Эллисон.

— Пойдем уже с их глаз долой, — рыжеволосая взяла под руку подругу и потащила под очередной шатер. Мишель догадывалась, что автогонщица выбирала удачный момент, чтобы смешаться с толпой. Только не одобряла такой паники. Губернатор был самой любезностью.

— Да ладно тебе. Ребята неплохие, а губернатор заботится о нашей безопасности, — постаралась успокоить ее Мишель.

— Да-да, конечно, — фыркнула Эллис. — Люди такого калибра мало думают о других. Закон выживания в иерархии. Кто выше в пирамиде, тот заботится о меньшем количестве существ. Поэтому хищников всегда меньше травоядных. Не верю я в добрые намерения губернатора.

Последнюю фразу Эллисон произнесла тише, ибо на них начали оглядываться. А затем автогонщица нырнула в один из шатров, потащив Мишель за собой. Охранники, скорее всего, потеряли их, ибо покупали бусы в палатке в конце ряда.

— Не говори, что не рада почувствовать себя хоть немного свободной, — заметила Эллисон.

Избранная не желала отрицать. Хотя она и не понимала, зачем что-либо менять. Она жила в богатых хоромах, в ус не дула и даже никому не помогала. Возможно, в этом и крылся секрет ее умиротворенности. Никто не напоминал ей о тяжелом бремени, выпавшем на ее долю, и это успокаивало. Может, Дэну пророчество лишь приснилось?

В палатке царил полумрак. Продавались тут металлические вещи: кухонная утварь, всякие ножички, статуэтки и даже пара картин. Владелец лавки смотрел на них совсем равнодушно, почитывая газету.

— Что там пишут? — поинтересовалась Мишель, не интересовавшаяся металлическими штучками. — Простите, я была в дороге последние несколько недель…

Мужчина опустил газету, посмотрев на нее сверху вниз. Он оказался довольно высоким и плечистым. Мог бы работать громилой-вышибалой в каком-нибудь клубе или же телохранителем. А в итоге стал продавцом.

— Звягинцев опять просит помощи. Канаде шлем гневные предупреждения. Совсем распоясались, ироды. В Африке волнения. Все как обычно.

— А… Пиренеи?

— Молчат. Хотя в Восточной Германии и Венгрии видели нескольких диверсантов. Но все разрешилось мирными переговорами. Оказалось, Пиренеи проводили учения, и несколько солдат случайно пересекли границу.

Вот оно, предвестник нападения. Неспроста оказались те солдаты, неспроста. Сначала разведчиков направят, а потом диверсантов. Мишель помрачнела. Она поблагодарила мужчину, вернувшегося к чтению газеты. А Мишель побрела к выходу.

— Возвращаемся, — бросила она Эллисон, рассматривавшей статуэтку.

— Но мы еще не все ви…

Избранная хотела как можно быстрее вернуться к обычному своему дню. Забыть об услышанном, не думать о промедлении. Пусть думают другие. Она лишь простая девчонка, в то время как страной управляют профессионалы. Ее вины нет, совсем нет. Да и не она одна знает о готовящемся вторжении.

Но что-то подсказывало, что переубедить себя она не сможет. Наверное, именно так звучит голос интуиции.

И он подсказывал, что грядет нечто неприятное…

*****

Зейн увлеченно слушал богатых людей, желавших помочь с организацией ярмарки. Одни были купцами, другие — оптовиками, возившими в Ктесифон товары из провинции. С некоторыми он сталкивался, когда ездил вместе с отцом.

Губернатор выслушивал каждого, но при этом лишь делая вид. Он выглядел каким-то рассеянным, пропускал мимо ушей некоторые важные вещи, например, установку батута и других аттракционов.

— Извините, но вас что-то гложет? — спросил Зейн, когда они покинули дом очередной богатой пары, желавшей им помочь.

Зейн расстегнул верхние пуговицы на сорочке. Губернатор и вовсе расстегнул сюртук, подставляя лицо ветру. Он надел цилиндр, все время сползавший на один бок. И почти не поправлял его.

— Нет, Зейн, — вымученно улыбнулся губернатор. — Просто в последнее время много негативных новостей слышал. Несут мне на подпись важные документы, и что-то текст их меня настораживает. Но я надеюсь, что вы с Избранной здесь задержитесь. С вами безопаснее.

— Поверьте, мы не собираемся покидать Ктесифон, — уверил его Зейн, желая успокоить влиятельного мужчину.

— Это хорошо. Не хочу в момент заварушки оказаться далеко от Избранной.

Зейн перевел тему, спросив о документах. Теперь мыслями далеко был уже он. Вспомнил подруг, с которыми виделся все реже.

Из раздумий он вынырнул, услышав вдалеке взрыв. Только успел глаза прикрыть рукой, а то ослеп бы.

Охранники тут же столпились вокруг губернатора и Зейна, сделав плотное кольцо. Они отодвигались к проулку, не желая оказаться уязвимой мишенью в центре улицы.

— Кто же это метнул световую гранату? — тер глаза Зейн. Он видел лишь очертания, зрение не желало приходить в норму.

— Татары, — прорычал губернатор. — Так и знал, что среди нас бродят предатели!

— Они вам угрожают? Что вообще происходит?

— Потом расскажу. Нужно предупредить вашу подругу, Избранную. Она должна покончить с этими мерзопакостными бандитами, устраивающими набеги!

Дальнейший поток возмущений потонул в монотонном гуле. Кто-то включил мотор или иной шумный агрегат, гудевший довольно громко. А когда он стих, послышались новые взрывы.

Зрение потихоньку вернулось к Зейну. Он понял, что их оттеснили к кварталу бедняков. Тут уже охранники кинулись врассыпную, а губернатор потащил его за собой в один из домов. Охранники делали ложные следы, уводили непрошенных гостей как можно дальше от правителя Ктесифона. Он же открыл ключом одну из дверей каморки и первым зашел в потайное убежище. Зейн пробрался следом и закрыл дверь на замок.

— А теперь обстоятельно расскажите мне о них, — попросил блондин, подходя к раковине. Промыв глаза водой, он несколько раз моргнул.

Губернатор стянул сапоги, лег на диван и сложил руки на груди.

— Все, это конец. Нас предали! — бормотал он.

— Кто предал, не пойму! — тряхнул головой Зейн. — Объясните же наконец!

— Эти уроды, татары! Терпеть не могу их! Постоянно что-то взрывают, живут в своих джунглях, голожопые, и устраивают набеги, уводя женщин и детей, технику и скот, грабят магазины и лавки. Покою от этих бандитов нет!