- Я могу присоединиться к ярмарке? - не уверенно произнесенная фраза. - У меня есть товары на продажу.

- Да, конечно, проходи, - слегка растерянно произнесла. - Прости как твое имя?

- Байонетта Маджиерес, - последовал ответ. - Я могу идти?

- Да, проходи. Ты не здешняя? Ты не будешь против, если я тебя проведу?

- Нет, не здешняя. И нет, не против. Мне нужен проводник и товарищ по разговору.

- Собеседник,- поправила девочку, нет скорее все-таки девушку, просто очень юную, Фаирме.

- Да, собеседник. Я плохо знаю язык.

Я смотрела на эту девушку, и чувствовала то же что и к остальным своим детям: заботу, ласку, и желание обнять эту маленькую фигурку. Байонетта, теперь я знала ее имя, и могла ей помочь. Она казалась такой неуместной в этом месте. Один взгляд на тонкие бледные руки с длинными изящными пальцами, и понимание озаряет меня, это были руки благородной дамы, она сама была благородной дамой, на это также наводило и ее имя, нездешнее и странное на вкус Фаирме, но подходящей ей, дворянка явно в непростом положении. Так юна и хрупка.

Байонетта в это время вновь взялась за ручки своей тележки и уже собиралась сделать шаг, как Фаирме уже разжимала ее руки и перехватывала ручки.

- Пожалуй, лучше я это сделаю, и заодно покажу свободное место,- ласково произнесла Фаирме, - и расскажу об этом месте все что нужно.

Тележка оказалась неожиданно тяжелой, и проскочившая мысль: " как она могла волочь эту тяжесть неизвестно сколько?", но женщина упрямо поволокла телегу за собой, не смотря на слабые и неуверенные протесты девушки. Попутно Фаирме делилась новостями, которые уже услышала от торговцев приехавших раньше.

- Где Вы остановились? - давно назревавший в голове у Фаирме вопрос прозвучал. - И какие товары у Вас?

- Почему на "Вы"? У меня избушка. Дальше по дороге от вашей деревни, и чуть дальше в лесу. Я привезла утварь домашнюю, расписную посуду, и разные шкатулки, коробочки.

- На "Вы", потому что вы дворянка, благородная дама. Я не видела расписной посуды, у нас в деревни и у торговцев вся посуда простая. А из утвари, что у Вас на продажу?

- Разные корзины, несколько хороших ножей. Все сделанное мной. И я не благородная дама.

Фаирме и Байонетта подошли к одному из самых дальних недавно сколоченных из досок прилавков. Женщина аккуратно поставила тележку за прилавком. Девушка же, слегка запинаясь, поблагодарила Фаирме за помощь и, отвязав веревку, которая не позволяла полотну на тележке слететь, сняла и сложила это полотнище. В тележке оказалось много самых разных предметов. Фаирме заприметила красивые шкатулки и з светлой и темной древесины с изящной и тонкой резьбой, стоящие одна на другой. Несколько корзин непривычного плетения и формы стояли одна в другой двумя стопками. Несколько коробов разных форм и размеров занимали все оставшееся место. Байонетта уже деловито расставляла корзины возле прилавка, а раскрытые коробки, в которых была глиняная посуда с росписью из красивых цветов и несколько ножей, на сам прилавок, как и несколько резных шкатулок. Весь оставшийся товар, она оставила в тележке. Фаирме уже заметила нескольких знакомых, которые с удивлением разглядывали ее юную знакомую и ее товар, но пока не подходили. Но вот подошла давняя подруга Фаирме, державшая вместе с мужем Каллесто и детьми трактир, Малесир. Высокая, выше самой Фаирме на голову, массивная женщина склонилась над прилавком, рассматривая товары. Внимание Малесир обратила на наборы посуды с голубыми цветами и корзину со сложно сплетенной ручкой.

- За сколько отдашь вот эту, посуду? - низкий голос Малесир казалось, услышал весь рынок.

- Сколько предложите? - спокойный голос Байонетты, на фоне Фаирме уже казалась маленькой, но рядом с Малесир откровенно крохотной статуэткой.

- Серебрушек дюжину, за каждый коробку, а коробок то три, - последовал ответ.

- Пятнадцать за каждый комплект, - начала торг девушка.

- Четырнадцать.

- Девятнадцать, - резко подняла цену Байонетта.

- Только что было пятнадцать! Я возьму за семнадцать каждую коробку.

- Семнадцать? Хорошо, - плотно прикрывая крышки коробок, и перевязывает бечевкой, проговорила Байонетта, - что-то еще?

Женщина склонилась, внимательно разглядывая корзины, Фаирме помнила, что старая корзина Малесир уже ни на что не годна. Вот Малесир берет одну из самых больших, и ситуация с торгом повторяется. Внезапно Малесир склоняется к Байонетте и тихо, немного смущенно говорит:

- Тут такое дело. Я, того, трактир содержу. Мне посуда хорошая нужна и много, а то стыдно за нашу, деревенскую. Ты-то мастера знаешь, который тебе на продажу сделал? Он у меня заказ большой примет-то? Хорошо заплачу.

- Мастер перед тобой стоит. Сколько нужно посуды, и какая именно? Тарелки или миски? Кружки или чашки?

- Ты-ы?! - безмерное удивление на лице Малесир было до того забавно, что девушка не удержавшись хихикнула в кулачок,- Но вы ведь того. Дама благородная и своими-то ручками делали?

- Почему каждый считает меня благородной дамой? Что уже и заказа не будет?

- Будет, будет. Мне того и тарелочек и мисок, да и кружек с чашками. А каждого-то по полсотни надо. А дамой то считаю, Вас то, что у нас таких беленьких и тоненьких не бывает. Вы откуда родом?

- Такое количество без росписи будет, и я буду по десятку приносить. А за десяток каждого по пятнадцать серебряных. Согласны? Издалека пришла, там все такие.

- Да, - довольно прогудела Малесир, ей уже казалось, что дама молоденькая откажется, - да Вы ко мне в трактир-то заходите, когда продадите все, угощу медовухой моей.

- Хорошо, загляну к Вам. Спасибо за покупку, - легкая улыбка сделало бледное строгое лицо более мягким и ласковым.

Фаирме с интересом смотрела на свою давнюю подругу. Она знала, что Малесир безошибочно чует хороший или плохой перед ней человек и стоит ли ему доверять. Вот и к Байонетту Малесир подошла первой, и весь разговор с молодой госпожой ласково ей улыбалась, остальные, что торговцы, что посетители ярмарки, увидев это расслабились, и поглядывали на новенькую уже вполне дружелюбно. Заметив вопросительный взгляд подруги, Малесир легонько кивнула и подмигнула Фаирме.

Никто из них не заметил, что девушка внимательно осматривалась по сторонам, примечая мелкие детали вокруг себя. Байонетта заметила и обмен взглядами и знаками между, как она предполагала подругами, и изменившуюся атмосферу вокруг себя. Также девушка наметила несколько путей отступления, так на всякий случай, ведь неизвестно как тут относятся к чародейкам. Но вот к ее прилавку подходят сразу несколько селян, украдкой вздохнув, Байонетта вновь легко улыбается алыми губами, и продолжает осуществлять свой план по интеграции в местное общество, пусть и как отшельница.

* * *

Все еще по-летнему жаркий полдень вступил в свои права. Фаирме смотрела на идущую рядом с ней молодую госпожу, именно так называет эту девушку в своих мыслях женщина, и подмечала то, что отличало леди Байонетт от селян. И ровную спину, легкие повороты головы, плавную практически бесшумную походку, тихую речь с не местным выговором.

Сама же Байонетта подсчитывала заработок. Все проданное вышло в сумму четыреста семьдесят серебряных монет и двадцати пяти медных, то есть сорок семь золотых, две серебряных и пяти медных монет. Курс золотого к серебряному, и серебряного к медному был один к десяти. Сейчас в поясной сумке находилась вся эта сумма, но в серебряных монетах. Байонетта в уме торопливо составляла список предстоящих покупок. Он выходил внушительный: мука, крупы, приправы, соль и сахар или мед, молоко, яйца, инструменты которые сломались при строительстве и которые просто закончились как, например, гвозди, и просто всякие мелочи.

Но тут она почувствовала, как кто-то шустро срезает с ее пояса кошель, в котором лежало несколько полотняных мешочков с травами, а не деньги как подумал вор. На инстинктах развернувшись, и безошибочно определив наглеца, уже привычно, как делала на охоте за кроликами, послала слабый разряд тока в вора. И только потом поняла что колдовала, предательская мысль полыхнула в сознании девушки: "ох, Ё-ё-ё ...".