Президент шла следом за мной, пока я не оказалась у своей палаты. Как она могла такое сделать? Зачем ей это нужно? Но никто из нас не разговаривал. Мне было противно обращаться к этой женщине, а она не питала желанием рассказать мне все от и до. Медсестра уже ждала меня со шприцом в руке. Паника разлилась по телу. Меня хотят усыпить. Опять! И возможно, сейчас я должна брыкаться, орать и кричать, но все эмоции исчезли. После того, как Пит забыл меня, а Прим с Гейлом бросили, то я хожу, как выжатый лимон. Теперь мне не за что бороться, теперь мне некого защищать. Пусть делают, что хотят. Игла проткнула кожу, но Альма не покинула палату:
-Ваш бы гнев, да в другое русло, Китнисс, -она еще смеет мне что-то говорить? Несмотря на слабость во всем теле, я почти выплевываю слова ей в лицо:
-Я же для вас обуза, ненужный груз! Зачем меня лечить? Какой из меня символ? Вам нужна была не я! Спасли бы только Пита! Зачем стирать ему память? Что Вы хотите мне все доказать? Что я ничто? Марионетка? Кукла? Тогда почему вы все мучаете его?! Почему всегда достается ему?! -Койн слегка улыбнулась, и я увидела в ее глазах что-то знакомое. Сноу делал также, когда чувствовал свою очередную победу надо мной:
-Если бы Вы играли по правилам, то все было бы хорошо. Но вы же такая непослушная девушка, мисс Эвердин, -я уже теряю сознание, но отвечаю:
-Играй я по правилам, всего этого не было бы вообще. И Вы, и 13 продолжали бы сидеть под землей еще 75 лет! Вы бросили другие дистрикты на верную смерть, а теперь хотите, чтобы они пошли за Вами? А что изменится, Президент Койн? Вы такая же, как Сноу! Вам нужна власть, и плевать, что пройдетесь по трупам и головам других! Что Вы сможете дать того, чего не дал Сноу? Новые правила в Играх? Стирать память всем жителям? Почему народ должен послушаться и пойти за Вами? -белобрысая женщина не ожидала от меня таких речей, но я способна и на большее. Она не успевает мне что-то ответить, как я вновь слышу голос Плутарха:
-Об этом я и говорил, госпожа Президент. Вы только послушайте ее речи, ее гнев и злость! Она — единственный человек, который заставит людей восстать! Ни Пит, ни Прим этого не сделают и не сделали. Нашей революции нужна она! -да как же меня все достали! Слабость и сонливость начали подавлять мою бурю, что клокотала внутри. Я перестаю сопротивляться им, перестаю слушать пустые разговоры в моей палате, и просто отключаюсь…
Ясные и голубые глаза Пита стояли в моем воображении. Я помню, как он спас мою семью от голода, кинув хлеб. Я помню, как он, жертвуя собой, на 74-х Играх присоединился к профи. Я помню все наши поцелуи. И больше всего на свете я сейчас хочу вновь коснуться его мягких губ, почувствовать его тепло и те бабочки в животе, что были на пляжу 75-х Игр. Но это все ушло. Он на вряд ли вспомнит, а я так и буду использоваться людьми в их целях, не в силах сопротивляться. Я больше ни на что не способна. Сноу изуродовал мое тело, Койн разворотила всю душу, а Пит… А Пит просто ушел. У меня больше никого не осталось. Смысл жить? Смысл существовать? Я стану Сойкой. И я сделаю все возможное и невозможное, чтобы умереть…
Я иду по темному и длинному коридору вслед за начальником военной обороны — Боггсом. Сегодня утром, после тщательного осмотра и снятия швов со спины, меня выписали. Нам с мамой дали один отсек на двоих, но я там не собираюсь находится. После моего возвращения из Капитолия, мать, словно забыла про меня, проливая слезы над портретом Прим. Хотя, чего я удивляюсь. Только после смерти младшей дочери, она вспомнила о ней. То есть, чтобы мама думала обо мне, остается только один выход — умереть. В принципе, ради этого я и согласилась на этот цирк с Сойкой-пересмешницей.
Боггс открыл передо мной дверь в огромную комнату. Когда я зашла внутрь, то увидела Финника, Битти, Энобарию, Джоанну, Энни и… Пита. Господи! Что он тут делает? Он сидел, а вокруг него три медика. Не уверена, что могу себе позволить сесть рядом с ним, но Койн сделала все, для того, чтобы свободный стул был только рядом. На ватных ногах приближаюсь к своему месту, стараясь не смотреть на блондина. Он был погружен в свои мысли и не обращал на меня никакого внимания. Стоял гул, все обсуждали меня и Пита, отчего из ушей чуть кровь не пошла. Но вскоре, Альма попросила тишины. Я тряслась от чувства вины и беспомощности. Я сижу рядом с человеком, с которым мечтала находится рядом, все эти две недели в Капитолии, а теперь хочу убежать и как можно дальше. Мелларк же расслаблен и сосредоточен на очередной лапше, что вешает Президент. Ему совершенно на меня все равно. Я для него незнакомка. Пора к этому привыкать, Китнисс! И вот, я слышу противный возглас женщины:
-И теперь, мы добились того, к чему шли все эти годы! Сойка-Пересмешница с нами! И нас не остановить! -я сжала руки в клаки и впилась ногтями в кожу. Почему здесь Пит? Я была настроена так решительно и бесповоротно, но сейчас, чувствуя до боли родной запах, сомневаюсь во всем, что происходит. Хочу ли я этого? Может я смогу вернуть Пита? Вдруг у меня получится построить с ним отношения заново? С чистого лица? Бросаю на парня мимолетный взгляд, и сердце забилось чаще. Он тоже смотрел на меня. Изучающе и холодно, а потом резко отвернулся, словно ничего не делал. Господи!
-Китнисс, может ты хочешь что-нибудь сказать? -от мыслей меня отрывает Плутарх. Я даже не заметила, как Койн замолчала. А что мне говорить? Только то, ради чего я вообще согласилась на все это:
-Я хочу сегодня же отправиться в какой-нибудь дистрикт. Где недавно произошел взрыв или что-то еще? -мой голос надломился. Перед глазами снова Прим и Гейл. Мне даже больше не у кого спросить совета. Я не могу рассказать маме о своих переживаниях, а Хеймитч небось в недельном запое, если вообще в 13:
-Ну, не стоит так рисковать. Тебя выписали только вчера, Китнисс. Давай ты полностью окрепнешь…-с какого перепуга Боггс заботится о моем здоровье? Ему вообще должно плевать на меня!
-Я в полном порядке! Отправьте меня в какой-нибудь дистрикт! На Арене я пережила боли больше, чем сейчас! -столько смертей… Столько крови на моих руках. Мне больше нечего терять:
-Ты тоже была на Голодных Играх? -от вопроса похолодело все в груди. Пит невозмутимый, как слон, обращался ко мне. Вы бы видели глаза других победителей. Они не знали. И для них большой шок, что Мелларк не помнит наши совместные Игры:
-Да… Была, -еле сдерживаю слезы. Ком встал в горле, мешая дышать. По штабу пошли перешептывания, а тяжелый выдох Плутарха заставил мое тело покрыться мурашками. Одна Койн сидела спокойно и чего-то ждала. Спустя минуту, она заговорила:
-Хорошо, солдат Эвердин! Мы можем отправить Вас в 11 дистрикт. Там недавно случилась бомбежка, но сейчас более-менее безопасно, -отлично. Вот там я смогу что-нибудь придумать. В конце-концов, просто застрелю саму себя же из лука. Сделаю все, что угодно, лишь не слышать его голос, полный льда и безразличия…
-Что от меня требуется? -почти шепотом проговорила я. Плутарх снова начал объяснять, что да как, но я спросила для того, чтобы лишний раз взглянуть в голубые глаза. Я разрушаю сама себя, выворачиваю душу наизнанку, любуясь профилем Пита. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет и мучений, он забудет о моем существовании, а я не смогу жить без него?
-Есть вопросы? -я нервно сглотнула. Абсолютно все пропустив, незаметно помотала головой:
-Хорошо. Готовьте планолет. Через час вылетаем, -скомандовала Койн, и все тут же собрались и вышли из штаба.
Вокруг меня суетились неизвестные люди. Наносили какие-то крема, подбирали одежду. Ах, какая ирония. Меня похоронят в костюме Сойки, хотя я поклялась себе никогда ей не быть. Боже, дай мне сил. И возможно, я бы давно улетела бы в этот 11 дистрикт, но меня задержал один человек. Последний раз мы виделись в Капитолии, на интервью. Больше всего меня удивило то, что на нем нет яркого наряда, а синие волосы стали каштановыми. Без парика и гламура Цезаря невозможно узнать. Он спас нас с Питом, вытащил из лап, только я не помню ничего. Все, как в тумане. Его печальный взгляд пронзал мое раздробленное сердце. Он тоже в курсе про Мелларка:
