— Ich bin… — выдохнул Шерлок, раскинув руки и выгибая спину, — Твой, о-о-о, Ich…о боже, ох, ох…
— Ты мой, какой ты красивый, когда вот так отдаешься мне, — сказал Джон, и обхватил скользкими пальцами член Шерлока. Тот начал вскрикивать снова и снова, пока Джон ласкал его, одновременно вбиваясь в него до упора: Ох, ох, ох, о-о-о-о-о…и затем всё его длинное тело забилось в сладких судорогах, и он излился в руку Джона.
Тот поудобнее перехватил его бедра, вновь подложил под его ягодицы подушку, и начал рывками подтягивать к себе всё еще вздрагивающее тело, беря Шерлока так быстро и жестко, что скоро увидел звезды перед глазами, словно целая галактика взорвалась перед ним.
Единственный недостаток этой позиции, подумал он лениво, был в том, что она не позволяла просто рухнуть, когда всё заканчивалось. Он нежно спихнул Шерлока со своих бедер, и обессиленно вытянулся на боку рядом с ним. Они лежали какое-то время, учащенно дыша и дрожа, пока пот на коже Джона не начал подсыхать, и ему стало холодно.
Он потянул Шерлока к себе и, найдя его рот, стал жадно целовать его, шепча между поцелуями: Je tʼaime (фр. я люблю тебя) Je tʼadore, mon amour, bien-aimee, ma Coeur (фр. я обожаю тебя, любовь моя, хороший мой, сердце моя).
— Mon Coeur (фр. сердце мое) — поправил его Шерлок.
— И это тоже, — прошептал Джон, с улыбкой глядя на него.
— Я люблю тебя, — тихо сказал Шерлок, вглядываясь в Джона так же пристально, как глядел на него, когда они были мальчиками. — Я люблю тебя.
— Я знаю. Я тоже тебя люблю, — ответил тот, накручивая локон Шерлока на свой палец и нежно касаясь костяшками его острых изящных скул.
Они лежали так какое-то время, просто глядя друг на друга, затем Джон со стоном поднялся. — Возьму нам полотенце, — сказал он, подойдя к умывальнику.
— Можешь также позвонить, чтобы принесли горячую воду. Уже довольно поздно, — зевнул Шерлок.
— Сначала мне нужно устроить беспорядок в моей постели.
— Не знаю, к чему ты так утруждаешь себя, — Шерлок взял полотенце, которое протянул ему Джон, и стал вытираться. — Лили может зайти и увидеть, как ты берешь меня, нагнув над столом, и всё, что она захочет узнать, стоит ли ей протереть пыль позже.
Джон рассмеялся. Это было правдой. Их апартаменты находились на значительном удалении от всего остального дома, и Шерлок был предельно четок, отдавая распоряжения новой домоправительнице, когда они въехали.
— Я и Джон занимаемся до позднего вечера, и я часто отсыпаюсь по утрам. Я плохо сплю и не желаю, чтобы меня будили раньше, чем я сам проснусь, поэтому никто не должен входить в наши комнаты, пока мы не позвоним. О, и никто не должен касаться результатов моих экспериментов.
— Конечно, милорд, — бодро ответила миссис Хадсон, подтвердив подозрения Джона, что Майкрофт нанял эту женщину специально, чтоб еще сильнее избаловать Шерлока. — Я думаю, Лили превосходно справится. Ее взяли из приюта, бедняжка в детстве ударилась головой, потому стала очень медленной и наполовину слепой, но она прекрасно выполняет свои обязанности, как только поймет их. О-о, и никто, кроме меня, не понимает, о чем она говорит, так что я очень осторожна, вы понимаете.
— Когда мы приедем, ты должен будешь поговорить в поместье с новой домоправительницей, — сказал Джон, забираясь на кровать рядом с Шерлоком.
Никто из прежних слуг, переживших нападение на поместье, не остался в Шерринфорд-холле, когда там хозяйничала миссис Уилкс, — ну, за исключением Калли, — и большинство из них уже работали в других местах. Миссис Мэдлок ушла на покой. И Джон втайне был этому рад, потому что возвращаться в имение, как фактически член семьи, было бы, в противном случае, ужасно неловким.
— М-м-м, да. И напомни мне, что мы должны зайти с визитом к миссис Грегсон, — сказал Шерлок, сворачиваясь рядышком, чтобы уткнуться носом в грудь Джона.
Миссис Грегсон и Энни теперь жили у другой ее замужней дочери, в деревне.
— И я постараюсь встретиться с Томом за пинтой в его выходной.
Молодой Том, — нет теперь просто Том, — вспомнил Джон, ощутив как печаль сжала сердце, работал теперь на семью, унаследовавшую поместье Беннетов. Они переписывались несколько раз, и, казалось, дела у Тома идут хорошо, у него даже появилась девушка, руки которой он мечтал попросить, когда скопит деньжат.
Шерлок приподнял голову, чтоб посмотреть на Джона:
— Ты расскажешь ему о нас?
— Я не думаю, что расскажу ему сразу же, — медленно ответил Джон, — но он, наверное, всё равно догадается, и если уж так случится, я не буду этого отрицать. Конечно, он может догадаться и ничего не сказать. Ты знаешь, что я не стыжусь этого, — сказал он быстро, взглянув вниз, в чистые глаза Шерлока.
— Я знаю, — сказал тот. — Но осуждение за непристойное поведение не пойдет на пользу нашим карьерам. Хотя нам ведь к тюрьмам не привыкать.
— О, да, — Джон наклонился и поцеловал его в лоб. — Я позвоню сейчас, чтоб принесли воды. Когда ты хочешь, чтобы подали завтрак?
— О, чуть позже.
Джон накинул халат и пошел в свою комнату, где раздернул шторы, смяв подушки и одеяла, чтобы выглядело всё так, будто именно на этой кровати он и провел эту ночь, а не занимался непристойностями в комнате Шерлока. Джон позвонил, попросив принести для бритья горячую воду, и чаю, а затем забрал в кабинет письма, которые написал прошлым вечером, чтоб отправить их до того, как они уедут из Лондона.
Письмо к Молли лежало сверху. Та уже закончила в Филадельфии первый курс медицинской школы, первой в своем классе. Молли писала ему, что, когда завершит обучение, то мечтает поехать на Запад.
“Там, на самом деле, чрезвычайно нужны врачи-женщины, — писала она. — И, только вообразите: я, никогда не мечтавшая даже уехать из Бластбурна, окажусь на Диком Западе, с бизонами и индейцами!”
— А ты не боишься одна ехать в Америку? — спросил ее как-то Джон, когда они прошлым летом ездили в Бластбурн.
— Я всегда была самостоятельной, — легко ответила Молли, знакомым жестом заправив волосы под медицинский чепчик. — Я больше переживаю о том, как же доктор Вудкорт без меня обойдется, но теперь, когда у него появился новый протеже, Эрни, я думаю, всё будет в порядке.
Джон также написал письма мистеру Бруку и Пипу, с которым, к своему удивлению, они стали довольно хорошими приятелями. В этом мире Пип был один из немногих людей, которым Джон мог в открытую написать о своих отношениях с Шерлоком, хотя и весьма осторожно. Пип недавно окончил Бартс, став бухгалтером у торговца картофелем, чем безмерно гордился. Мистер Брук имел в Бартсе большой успех, потому что руководил справедливо и очень умело, и многие мальчики теперь покидали школу, хорошо подготовленными для карьер бухгалтеров или клерков. Джон испытывал глубокую благодарность, что он не был одним из них.
Мистер Брокльхерст после побега Джона и Шерлока совершенно утратил рассудок, так как мальчики продолжали пугать его привидением, и в итоге выбросился из того же окна, что и Шерлок, — за несколько недель до того, как в школу приехал мистер Брук. Сейчас мистер Брокльхерст отдыхал в безопасности в одной из больниц для душевнобольных. Навсегда, как надеялся Джон.
Он взял письма, положив их на маленький столик, чтобы отправили на почту, а затем заглянул в дверь спальни Шерлока, чтоб сказать ему:
— Первое, чем мы займемся завтра, это отправимся на хорошую, долгую…
Он хотел сказать — верховую прогулку.
Но умолк.
Шерлок спал — вновь, конечно, стащив все одеяла, — его черная растрепанная макушка была еле видна из-под них.
Джон покачал головой, улыбаясь.
— Mon Coeur (фр. сердце мое) — прошептал он, взяв с ночного столика свой учебник французской грамматики, чтобы позаниматься, пока будет пить чай. Ему нужно было многое наверстать.
Заключительное примечание Автора:
… и жили они долго и счастливо и умерли в один день!
Ну, не мистер Брокльхерст, конечно, потому что один из пациентов лечебницы для умалишенных выколол ему глаза вязальной спицей…
