- А как же твои свидания?

- Ты сказал, что женат на работе и не заинтересован в отношениях, - Джон пожимает плечами. – А я уже был заинтересован в тебе. Чтобы не потерять тебя, не дать понять, что я в тебя… - Шерлоку очень хочется думать, что не договорил Джон слово «влюбился» - это греет ему душу, - решил переключиться на девушек, чтобы ты чувствовал себя в моей компании свободно. Дружба на тот момент более чем устраивала. Я просто хотел быть с тобой.

Некоторое время Шерлок просто переваривает объяснение Джона, чувствуя себя даже не ослом, а самой распоследней обезьяной – глупым безмозглым бандерлогом, а когда сил на самобичевание не остается, начинает хохотать, потому что в противном случае придется заплакать. Таксист оглядывается на них подозрительно, а Шерлок продолжает смеяться, не в состоянии остановиться – это нервное, а когда все же истерика сходит на нет, вытирает ладонями выступившие от смеха слезы и шепчет, качая головой:

- Я - идиот, Джон, я – идиот.

Джон ласково сжимает руку Шерлока, как бы признавая его право на идиотизм, и дальше они едут в молчании, умирая от невысказанной нежности и любви друг к другу. За такси расплачивается Джон, а Шерлок стоит рядом и ждет, потому что не хочет заходить домой один. Джон присоединяется к нему, приобнимая Шерлока за талию в знак поддержки, и дальше они уже идут вместе. От осознания этого Шерлок возбуждается мгновенно, но пальто надежно прикрывает его, не позволяя Джону начать над ним иронизировать. Шерлок гадает, что ждет их сегодня вечером и надеется, что все не разрушится по какой-нибудь дурацкой случайности, как часто происходит в его не менее дурацкой жизни.

Они садятся на диван и некоторое время молчат, окунувшись в тепло друг друга. В какой-то момент Джон начинает ерзать, словно его что-то беспокоит, а затем и вовсе высказывается в том смысле, что его признание ни к чему Шерлока не обязывает. Идиот! Шерлоку есть что сказать на эту глупость, но вместо бессмысленного сотрясания воздуха он просто целует Джона. Поцелуй получается восхитительным, до боли сладким и родным, словно давно утерянное наконец-то вернулось. Шерлок целует Джона с таким неистовством и голодом, что кислород заканчивается в легких довольно быстро. Но Шерлок еще некоторое время целует без кислорода, соглашаясь умереть, нежели оторваться от Джона хоть на мгновение, гладит его кожу, узнавая каждой клеточкой ладони все любимые линии, изгибы и морщинки, с каким-то сладострастным наслаждением зарывается пальцами в короткие прядки и тянет их на себя, спускаясь по крепкой шее к загривку и к плечам, сходя с ума от восторга, прикусывая его губы, пробегаясь языком по внутренней поверхности десен, выстанывая ему в рот «Джоооон». Джон отзывается с таким же энтузиазмом, плавится под руками Шерлока, льнет к нему так, словно боится, что их опять растащат в разные стороны. В какой-то момент в глазах Шерлока начинает темнеть, и он все же прерывает поцелуй, с изумлением и восторгом глядя на осоловевшего, немного не в себе Джона. Кажется, что он даже не дышит, по крайней мере, грудь не вздымается, и Шерлок на всякий случай напоминает о необходимости дышать, поглаживая шею Джона мягкими движениями. Джон делает первый вдох, затем второй, и его, кажется, отпускает. Он изумлен и ошарашен, смотрит на Шерлока так, словно тот бог, а Шерлока распирает от гордости и самодовольства – то, что происходило между ними в далеком сентябре, вернулось. Джон моргает и осторожно спрашивает:

- Что со мной было?

- Я не знаю, - честно признается Шерлок, - эмоции – не моя сфера, ты же знаешь, - с ответом он, похоже, не угадывает, потому что Джон мгновенно леденеет и отворачивается, что-то пробурчав.

Надо исправлять положение, вот только Шерлок ровным счетом не понимает, что именно он сейчас натворил. По крайней мере, он всегда может сказать правду о своих чувствах. Теперь может.

- Я люблю тебя, - говорит он, прерывая обиженную сентенцию Джона. – С того самого первого раза в Бартсе и еще раньше, - тут Шерлок мысленно бьет себя по лбу – про «еще раньше» - явно лишняя информация, но, кажется, Джон не обращает на это внимания, все еще продолжая что-то говорить, а потом замолкает и смотрит на Шерлока удивленно распахнутыми глазами:

- Что?

- Люблю, - повторяет Шерлок серьезно, – любил и буду любить.

- Но… - Джон в растерянности, - ты же сам говорил, что женат на работе.

Шерлок морщится и выдает Джону урезанную версию своих мотивов, не упоминая своей осведомленности относительно Эндрю, про которого Джон не обмолвился ни разу за все время их знакомства (он даже на встречу с друзьями третьего сентября ушел, не объяснив Шерлоку, куда и зачем) и, кажется, ответ Джона вполне устраивает, потому что он уже улыбается и даже искренне сожалеет о потерянном годе. Разговор плавно возвращается к болезненной для обоих теме полета Шерлока с крыши Бартса. Шерлок не хочет оправдываться, но хочет быть понятным Джоном, потому и пускается в объяснения своего поступка, даже не выслушав обвинений Джона, и, в сущности, все опять сводится к простому «люблю» и «все ради тебя». Но Джон умудряется и здесь вывернуть все на изнанку, предлагая поменяться местами. Шерлок на мгновение представляет Джона на крыше Бартса и холодеет от страха. Видение такое реальное, что он даже слышит шум улиц и звук дождя, и ужас поселяется в сердце.

- Невозможно, Джон, - Шерлок тянется к Джону обнять и защитить. – Невозможно, никогда так не делай.

- Ладно, - кивает Джон, - а ты никогда без меня не подвергай себя опасности, - это явно напоминание о сегодняшнем случае.

Джон недоволен, а Шерлок выступает провинившейся стороной и потому снова начинает объясняться:

- Ты болел, я не хотел тебя беспокоить. Мог бы телефон не отключать. Знаешь, как я волновался! – тут мысли Шерлока приобретают вполне направленный характер и из оправдывающейся стороны он превращается в обвиняющую: - И вообще, что ты делал с этой… - называть подружку Джона по имени ему противно, - на столь сомнительном мероприятии?

- Я был вынужден, - смеется Джон, - меня шантажировали. А что за парень был с тобой? И что там делала Кейти?

Шерлок мнется, так как проблема осведомленности Тэдди все еще маячит угрозой разоблачения:

- Я потом все расскажу. А сейчас пошли спать, ты на ногах еле стоишь, да и я тоже, - и это очередная попытка заманить Джона в свою постель.

- Ладно, - слишком легко соглашается Джон, поднимаясь с дивана, - тогда до утра?

Лицо Шерлока обиженно вытягивается:

- Моя спальня ближе, - пробует он еще раз заманить Джона к себе, но тот не ведется на провокацию.

- Мне надо прийти в себя, слишком много всего, - улыбается он. – Я должен подумать.

Шерлоку не очень нравится эта идея – мало ли до чего Джон может додуматься, вдруг еще захочет вернуться к Мэри, но демонстрировать свои иррациональные страхи он не собирается, а потому тоже снисходительно улыбается и поднимается. Расчет простой - чем раньше они лягут, тем раньше встанут, и Джон в новом дне станет куда более сговорчив. У каминной полки Шерлок не может сдержаться и не погладить привычно череп по лысой макушке. Джон следит за Шерлоком с любопытством и, как хочется думать, с нежностью, а затем интересуется его происхождением.

Шерлок на мгновение замирает, а затем, не оборачиваясь, говорит дрогнувшим голосом:

- Это подарок одного очень дорогого мне человека, - Шерлок сдерживается из последних сил, чтобы не признаться, что это – подарок Джона – время для такой откровенности еще не пришло.

Джон, наконец, поднимается с дивана и идет в свою спальню. Проходя мимо Шерлока, он легко и просто, словно всегда так делал, целует его в щеку, и пока Шерлок не опомнился, ретируется в свою спальню.

Утром Шерлок просыпается непривычно поздно и поначалу лежит в кровати, предаваясь мечтам о предстоящей встрече с Джоном. Вот только в квартире странно тихо и не пахнет кофе, хотя время для Джона уже позднее – он встает рано. Нехорошее предчувствие охватывает Шерлока, он вылетает из спальни на максимальной скорости, чтобы вихрем пронестись по квартире и убедиться – Джона нет. Его кровать аккуратно заправлена, кухня девственно чиста, гостиная таит в себе следы вчерашнего присутствия Джона. Господи, по крайней мере, Шерлоку ничего не приснилось. Это немного радует. Кроме того, записка, которую он находит на кофейном столике хоть немного, но проливает свет на исчезновение Джона. Глупость, конечно, это его желание встретиться с людьми, которых он не помнит, которых знал-то всего полгода, которые для него ничего не значат, ну если он их не помнит, но раз Джон этого хочет, Шерлок должен это принять. На сайте министерства обороны Шерлок находит информацию об этом мероприятии и становится немного легче – это не обман Джона, все вполне официально и прилично. Не то, чтобы он не доверял ему, но убедиться лишний раз в том, что ничей злой умысел не ввел его доктора в заблуждение, не лишнее. Некоторое время Шерлок просматривает списки приглашенных и подтверждения от тех, кто собирается присутствовать на торжествах. Напротив фамилии Джона значится «принято».