- С каких это пор ты стала экспертом по Шерлоку? – язвит Джон. – Ты его даже не знаешь! Второй раз тебе говорю.

Гарри смущается и замолкает. Странная реакция, опять она так реагирует на его слова о том, что с Шерлоком они не знакомы. Джон дает себе слово разобраться с этим, но тут в балконную дверь стучит Клара, и им приходится вернуться к обществу.

Стол, накрытый к празднику, прекрасен. Все выглядит аппетитно. Клара превзошла саму себя, и Мэри не устает расточать похвалу. Кларе приятно, а Гарри бесится. Чтобы избежать конфликта, Джон отвлекает Мэри вопросом о работе, и на них тут же выливается море ненужной информации о приеме, который устраивает ее шеф. Мэри работает личным помощником главного редактора какого-то иллюстрированного издания, пишущего в жанре светской хроники.

- О, это будет очень интересно, - щебечет она, - зарезервирован большой зал в ресторане, приглашены кинозвезды, политики, несколько аристократов и дипломатов. Такое у нас организуют впервые, шеф хочет, чтобы все было на высоте. Наше издание молодое, нам нужно набирать популярность. Кстати, Джон, у тебя есть приличный костюм?

Вопрос застает Джона врасплох – он вообще не носит костюмы.

- Зачем? – интересуется он, вяло копаясь в горошке.

- Как зачем? – Мэри едва не роняет вилку. – Ты должен хорошо выглядеть на этом приеме. Ты – мой плюс один, и я рассчитываю произвести впечатление. Не волнуйся, я возьму для тебя костюм на прокат.

Джон ловит на себе насмешливый взгляд Гарри и жалеет, что не расстался с Мэри раньше. Как это характерно для Ватсонов – тянуть до последнего и вляпаться вот в такое вот дерьмо у самого финиша. Джон пробует отвертеться, но Мэри вцепилась клещом. Она не хочет слышать никаких отговорок, используя запрещенные приемы от надутых губ до глаз, наполненных непролитыми слезами. Джон не выносит женских слез и соглашается на это дурацкое мероприятие лишь для того, чтобы она не расплакалась и окончательно не испортила Гарри и Кларе праздник. Отчего-то Джону кажется, что с момента воскресения Шерлока Мэри резко поглупела. Вечер заканчивается вполне мирно, но Джон уходит расстроенным из-за навязанного ему приема. Гарри лишь успокаивающе хлопает его по плечу и говорит беззвучно, когда он оборачивается в дверях попрощаться:

- Вернись на Бейкер-стрит.

Джон кивает и дает себе слово сделать это после того, как сходит с Мэри на прием. Но ждать до него еще целых четыре дня, за которые случается очередное преступление. Конечно же, Шерлок присылает СМС.

Джон мчится так, будто опаздывает на собственную свадьбу. Несколько дней без Шерлока, и сердце тоскует и ведет себя совершенно не по-мужски. В голове крутятся заученные в школе строчки из Верлена про плачущее под дождем сердце. В феврале в Лондоне слякотно и дождливо, и стихотворение как нельзя лучше отражает то, что творится внутри Джона и вокруг него. За ограждением из запрещающей ленты его ждут Шерлок и Лестрейд. Лестрейд до сих пор ведет себя немного пришибленно, словно просит прощения и не особо на него рассчитывает. Джон молча пожимает ему руку и отворачивается. Их общение никогда уже не будет прежним. Шерлок смотрит на Джона издалека, пронзительно, словно пытается прочесть и понять, чем тот дышал и как жил эти несколько дней без него. После праздника у Гарри и Клары Джон много думает над словами сестры. На самом деле, он почти уверен, что она ошибается, «почти» - тот самый призрачный шанс на случай ее правоты. В прошлом Шерлок никогда не позволял себе лишних прикосновений или двусмысленных заявлений – их отношения всегда оставались ровными и дружескими. То, что происходит между ними сейчас, по мнению Джона, - результат собственнических инстинктов Шерлока и разлуки. Они давно не виделись, соскучились друг по другу, по прошлым временам, их устоявшейся жизни. Шерлока, в принципе не допускающего никого постороннего близко к себе и сделавшего однажды такое исключение для Джона, изменившееся положение вещей должно выводить из себя. Он и бесится, психует, всеми силами стараясь воссоздать свою зону комфорта с наличием в ней удобного и привычного Джона, путем устранения конкурентки в лице Мэри. И методы, используемые Шерлоком, далеко не честные. Авансы, которые он выдает Джону, при желании можно расценить как намек на то самое «почти», о котором говорила Гарри. Джон понимает, что Шерлок давно уже читает его как открытую книгу. Будучи великим манипулятором, он отлично осведомлен о том, на какую кнопку нажать в Джоне, чтобы добиться определенного действия. Он хочет, чтобы Джон вернулся на Бейкер-стрит, и, похоже, Джон действительно скоро туда вернется. Сопротивляться Шерлоку, когда он чего-то добивается, бесполезно. Но пока сопротивление Джона еще не сломлено, он держит оборону, потихоньку отступая, но не сдаваясь. Джон знает, что вернется на Бейкер-стрит, так же хорошо, как это знает Шерлок. Но Джон хочет вернуться не проигравшей стороной. Его устроит обычная ничья. Вопрос состоит в том, устроит ли это Шерлока.

Шерлок смотрит на него пристально, словно пытается влезть в черепную коробку и прочитать там все мысли, но когда Джон подходит, просто улыбается. Видеть Шерлока улыбающимся до невозможности приятно, и Джон, не сдержавшись, улыбается в ответ.

- Что тут у нас? – спрашивает он, отбросив все психоделические мысли и стараясь сосредоточиться на том, что скажет Шерлок.

- Убийство, - небрежно отвечает Шерлок. – Мужчина, около двадцати, изнасилование, смерть, - перечисляет он, подталкивая Джона к месту преступления.

Джон надевает протянутые Шерлоком латексные перчатки и уже начинает говорить какую-то банальность по поводу внешнего вида жертвы, когда запинается, увидев сам труп. Молодой парень лет двадцати, шатен, одет в короткое пальто, задравшееся где-то у пояса, брюки, спущенные ниже бледных ягодиц, следы насилия в виде синяков, ссадин и крови, подвернутая в неестественном положении нога, раскинутые в стороны руки. Некоторое время Джон задыхается, не в состоянии впустить в легкие кислород, затылок пронзает вспышка боли, а затем глаза застилает тьма, на смену которой опять приходит недавний кошмар насилия над Шерлоком. Только сейчас он немного продвинулся по временной шкале. Самой сцены насилия Джон не видит, только то, что следует за ней: три трупа насильников и бессознательный Шерлок, с его раскинутыми в сторону безжизненными руками, размазанной по лицу чужой кровью, подвернувшейся в таком же неестественно вывернутом положении ногой и стянутыми до колен брюками. Джон видит себя, натягивающим дрожащими руками на Шерлока брюки, считающим пульс, стирающим с его лица кровь, прижимающим его к себе, словно утраченное сокровище. Джон видит себя, звонящим Майкрофту – кому же еще, когда дело касается Шерлока. Джон чувствует, как жизнь вытекает из самого дорогого ему человека, но ничего не может поделать, только крепче прижать к себе и не отпускать никогда. Джон тихонько подвывает, раскачиваясь с Шерлоком вперед и назад, и ждет, когда же приедет помощь. Люди в белых халатах появляются из ниоткуда, будто материализуются из воздуха, рассыпаются в разные стороны, заполняя собой пространство, отбирают, силой отдирают от него Шерлока, и куда-то исчезают. А потом появляется Майкрофт со своим зонтиком и кошмар заканчивается.

- Джон! Открой глаза! – требовательный голос Шерлока кажется уже привычным – Джон делает над собой усилие и открывает глаза, натыкаясь на обеспокоенный родной взгляд прозрачных в темных ободках глаз. – Слава богу, ты очнулся!

- Я… Мне… - видеть Шерлока живым и здоровым – такое облегчение, что Джон с трудом сдерживает слезы.

Потребность дотронуться до него и убедиться в том, что видение – всего лишь игры разума, что на самом деле Шерлок здесь и сейчас с ним, рядом, вполне себе осязаемый и родной, разрастается.

- Ты опять что-то видел? – спрашивает Шерлок, не обращая внимание на столпившихся вокруг ярдовцев и перепуганного Лестрейда. – Что? Ты сделал МРТ?