– Стас! Приехал-таки! Рад тебя видеть, дружище! – Ухтомцев схватил протянутую ладонь Крячко и энергично потряс ее.

– И тебе не хворать, профессор, – улыбаясь, ответил Станислав. – Как жизнь молодая?

– Твоими молитвами, – рассмеялся Ухтомцев. – Как самочувствие? Бедро не беспокоит?

– А ты, никак, решил совместить приятное с полезным и продиагностировать старого друга? – шутливо заметил Крячко.

– Отнюдь, отнюдь. Всего лишь профессиональная привычка, – заявил Ухтомцев. – Ты здесь исключительно ради моих исследований.

– Быть может, пройдем в твой кабинет? – переключаясь на рабочий лад, предложил Стас. – Вести приватные беседы в коридоре как-то стремно, ты не находишь?

– Да, конечно. Следуй за мной, – тут же согласился Ухтомцев.

Дойдя до двери с выгравированной на табличке фамилией профессора, он притормозил и осторожно произнес:

– Я изложил свой вопрос в электронном письме. Ты помнишь, о чем там речь?

– В общих чертах, – чуть смущенно признался Крячко. На самом деле он не читал письма целиком. В принципе, заниматься этим он и не собирался, но признаться в своем неведении все же не решился.

– Ерунда! Я сам тебе прочту, – расслышав фальшь в голосе Крячко, произнес Ухтомцев и, сделав приглашающий жест, добавил: – Заходи, здесь нам никто не помешает.

Крячко прошел в кабинет, осмотрелся и одобрительно проговорил:

– Солидное помещение.

– Начальство постаралось, – признался Ухтомцев. – Располагайся где тебе удобнее.

Станислав остановил свой выбор на стоящем отдельно от остальных кресле. Оно было новехонькое. «И муха не сидела, – подумал он. – Неплохое начало». Вслух же сказал:

– А ты нехило устроился.

– Серьезные исследования требуют соответствующего обрамления, – меланхолично ответил Ухтомцев.

– Ну да, ну да, – протянул Стас, плюхаясь в удобное кресло.

– Кофейку? – кивнул профессор. – С утра самое то.

– Не откажусь, – согласился Крячко. – Если только за ним не придется бежать в соседний кафетерий.

– Как можно? – притворно ужаснулся Ухтомцев. – Все, что нам может понадобиться, включая высококачественный напиток, мы можем получить, не выходя из этого кабинета.

– Тогда валяй!

– Не знаю, получится ли у меня так же вкусно, как обычно выходит у моей ассистентки, но я сделаю все возможное, – сказал Ухтомцев и скрылся в смежной комнате.

Минуту спустя оттуда донесся звук открываемого крана и дребезжание посуды. Вскоре профессор вернулся, неся на подносе две чашки дымящегося напитка. В центре подноса красовалась ваза с печеньем. Дополнительного приглашения Крячко не стал ждать. Обхватив чашку руками, он отхлебнул напиток и закатил глаза:

– У-м-м! Божественно! Просто нектар!

– Рад, что угодил, – не притрагиваясь к своей чашке, произнес Ухтомцев.

– Итак, приступим к делу? – правильно оценив реакцию приятеля, предложил Станислав.

– Если ты не против, – смущенно улыбнулся Ухтомцев.

– Для этого я и здесь, – серьезно ответил Крячко. – Выкладывай, в чем заключается твоя проблема?

Ухтомцев вздохнул, несколько секунд пристально вглядывался в лицо Стаса, потом, наконец, заговорил:

– Возможно, ты в курсе, что я занимаюсь проблемами реабилитации наркозависимой молодежи. В данный момент мои исследования подошли к той стадии, когда необходима помощь извне. Профессиональная помощь. В своем роде, конечно, но профессиональная. – Он снова вздохнул. Слова давались ему с трудом.

Крячко понял, что тот боится сболтнуть лишнего, и решил облегчить процесс откровения друга.

– По всей видимости, ты столкнулся с проблемой, касающейся реабилитации индивидуумов криминального толка, – начал он.

– Это не совсем верное утверждение, но суть ты уловил, – перебил его Ухтомцев. – Меня интересует классическое поведение наркозависимой молодежи в аспекте их уголовного прошлого. Что говорит статистика, я в курсе. Мне же более важен взгляд практикующего опера на проблемы преступности среди наркоманов. Как считаешь, сможешь просветить меня на этот счет?

– Если прекратишь сыпать книжными терминами и перейдешь к обычной разговорной речи, то дело пойдет куда быстрее, – сдерживая улыбку, произнес Крячко.

– Ладно. По-простому так по-простому, – не стал возражать Ухтомцев. – Давай начнем с житейских примеров. В нашем Центре в настоящий момент находятся порядка десяти пациентов, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности. Не за распространение наркотиков или за что-то подобное, нет.

– А за что же? – не удержался от вопроса Станислав.

– В основном за кражи, – помедлив, ответил Ухтомцев.

– Какого рода кражи? Стырил сотню баксов из папашиного бумажника?

– Магазинные кражи, уличные ограбления, по-вашему разбой. Продажа ценностей, принадлежащих семье. Что-то в этом роде, – стал перечислять профессор.

– И чем же тебя интересует данный аспект жизни наркоманов? – Крячко никак не мог взять в толк, что от него требуется.

– Насколько вероятен рецидив?

– Ты хочешь знать, какое количество наркоманов, прошедших курс реабилитации, готовы вернуться к прошлому и ради очередной дозы снова начать воровать? Так я тебе отвечу. Без обиняков, так сказать. В процентах цифра будет «сто».

– То есть все мои пациенты, ранее замеченные в воровстве, непременно станут делать это снова, лишь бы получить дозу?

Крячко лишь коротко кивнул.

– Что ж, я так и думал, – задумчиво протянул профессор. – Теперь следующий вопрос.

Он задавал вопросы на протяжении часа, и Крячко терпеливо отвечал. После того как вопросы закончились, Ухтомцев внезапно предложил:

– Хочешь пообщаться с моими пациентами?

– Это еще зачем? – искренне удивился Стас.

– Кто знает, быть может, после общения твое отношение к ним изменится, – пожал плечами профессор.

Чтобы не обижать приятеля, Крячко согласился, и они прошли в западное крыло, где располагались палаты.

– Здесь у нас довольно строго. Только одноместные палаты. На окнах решетки, смотровое окно в двери. Ничего не напоминает? – проходя вдоль рядов дверей, произнес Ухтомцев.

– Правильное решение, – отвечая скорее мыслям профессора, нежели словам, сказал Крячко. – Чем меньше твои пациенты общаются между собой, тем для реабилитации лучше.

Они миновали еще несколько дверей, и вдруг Ухтомцев так неожиданно остановился, что Стас чуть не налетел на него.

– Что за… – удивленно протянул профессор, глядя в дальний конец коридора.

– Что-то не так? – насторожился Крячко.

– Пока не знаю. Комната для медсестер открыта.

– А этого быть не должно. Итак, профессор, вы получили лаконичный ответ на свой вопрос. Полагаю, здесь хранятся медикаменты, которые вы используете при проведении курса лечения.

– Да, все так, – не стал отпираться Ухтомцев.

– И сейчас она открыта, хотя в этот час ей надлежит быть накрепко запертой.

– Совершенно верно.

– Не хочешь взглянуть поближе и оценить материальный ущерб, нанесенный твоими «пациентами»? – спросил Крячко. Губы его при этом кривились в скептической улыбке.

– Полагаю, данной процедуры не избежать, – ответил Ухтомцев, возобновляя движение.

К комнате для медсестр они подошли одновременно, но в приоткрытый дверной проем Крячко все же успел заглянуть первым, и одного взгляда оказалось достаточно. Ухтомцев уже собирался взяться за ручку двери, но Станислав резким движением остановил его:

– Не советую что-либо здесь трогать. Следственной бригаде это выполнение задачи не облегчит.

– Не понимаю, о чем ты? – Брови профессора поползли вверх.

– Боюсь, здесь произошло убийство, – спокойно ответил Крячко. – И в интересах следствия я попрошу тебя не входить в комнату и даже дверную ручку не трогать. Хоть сомневаюсь, что криминалисты смогут снять с нее качественные отпечатки пальцев убийцы.

– Какого убийцы, Стас, ты бредишь?! – воскликнул Ухтомцев, делая очередную попытку протиснуться внутрь, но Крячко был начеку.

– Оставайся на месте, Женек, – настаивал он. – Тот, кого ты хочешь увидеть в этой комнате, давно уже потерял способность передвигаться, говорить, даже дышать.