— Не только тебе, — нежно прошептал я, а потом снова нагнулся к ягодам, собирая побольше про запас.

— Тогда я хочу знать, что ты можешь сделать для того, чтобы мы были вместе.

— Такие серьёзные заявления, — заметил я, поднимаясь на ноги и глядя на девушку, в её большие зелёные глаза. — Если бы я знал, то давно бы сделал это.

— Ну, у меня идей пока нет, — сказала она, пожимая плечами. — Если будут, то постараюсь поделиться ими с тобой, раз уж мы так повязаны… — с улыбкой сказала она, глядя на безоблачное после грозы небо.

— Я тоже постараюсь что-нибудь придумать, — сказал я, тоже с интересом вглядываясь в небо, но явно не замечая ничего, кроме его природной голубизны. — Ты что-то видишь там, в небе?

— Я вижу мечты и надежды. Я вижу желание жить. Я вижу жизнь, как таковую, её начало и её конец. Но, в общем-то, я всегда вижу небо и радуюсь тому, что оно очищено от радиоактивной пыли и дыма бомб. Столько миров, что я посетила… И в каждом из них какая-то проблема. Знаешь, миров с загрязнениями, где не видно такого яркого голубого неба — миллионы. И я так устала смотреть в небо и видеть страдания людей… — Элла печально улыбнулась сама себе, а я обнял девушку, желая защитить.

— Ты можешь остаться в этом мире навсегда, чтобы всегда любоваться таким голубым небом.

— Нет, — она вырвалась и отошла немного дальше, — вся соль в том, чтобы нигде не задерживаться и видеть разницу. Разницу между любовью ненавистью, разницу между правдой и ложью. Я желаю видеть всю правду, не пряча её за красивым окружением. Знаешь, именно сравнения в трудный момент дают мне силы подняться и идти дальше, снова и снова сражаться во имя мира.

— Ты так много повидала. Я уважаю твоё стремление помогать и узнавать, но также я вижу ещё кое-что, что ты, наверное, желала бы скрыть… Это твоё одиночество. Все Хранители — одинокие скитальцы, что лишь иногда находят свой приют в том мире, куда попадают, а встретив единожды того, кого не захочешь отпускать, они всё равно вынуждены идти дальше с гордо поднятой головой, надеясь, что никто не заметит грусть в уголках их глаз, что они прячут за своим желанием помогать.

— Ты так много понял, когда я говорила так мало, — она улыбнулась, нежно взглянув на меня. — Ты и правда удивительный человек, Саша. И мне будет жаль, очень жаль, когда нам придётся расстаться.

— Разве ты не сможешь остаться навсегда? Разве я недостаточно хорош для тебя? — меня внезапно охватил страх. Я действительно боялся потерять эту девушку, а она лишь улыбнулась в ответ и некоторое время молчала.

========== Глава 40 ==========

Я не хотел, чтобы она говорила то, что причинит мне боль, но Элла лишь печально улыбнулась и принялась рассказывать мне то, чего я и не желал слышать.

— Разве ты ходишь в одной рубашке каждый день, не меняя её? Два, три дня, порой — неделя, но не дольше. А затем ты снова надеваешь новую рубашку, и цикл повторяется. Так и я в мирах. Только вот вернуться я никогда не смогу. А ты… Разве ты можешь пообещать мне что-то большее, нежели всего лишь одна рубашка? Я ненавижу рамки и тех, кто их создаёт. Поэтому я и Хранитель, ветреная птица, что не отдаёт сердце ни одному из миров.

Я молчал. Мне было действительно больно узнавать такое.

«Но, правда, я ведь ничего не обещаю. Даже если она перестанет быть Хранителем и останется, то без моих обещаний она станет просто девушкой. Да, я бы не хотел себе таких перспектив. Но могу ли я ей что-то обещать?»

— Я знаю, что у тебя есть девушка, что ты не можешь разобраться в своих чувствах. Но знаешь, я же в этом не виновата, — с улыбкой сказала девушка. — Так что я не хочу связывать свою судьбу с тобой, судя по твоему отношению к девушкам.

— Элла, — тихо вздохнул я, глядя на девушку с такими большими зелёными глазами. — Да, я не могу тебе ничего обещать, ведь я в этом мире имею место ничуть не выше твоего. Но я бы хотел попросить тебя о небольшом одолжении, которое ты могла бы сделать для меня.

— Что за одолжение? — девушка заинтересовалась и шагнула ближе ко мне. Я не смог удержаться и прижал её к себе, снова и снова наслаждаясь ароматом её тела и волос, что теперь смешивался с моим запахом и создавал некую контрастность.

— Я хочу, чтобы ты позволила мне сделать выбор уже после того, как всё это закончится.

— Какой выбор? — прошептала Элла, проводя рукой по моей спине. — Разве тебе так трудно выбрать сейчас? Мы могли бы тут же покинуть этот жалкий мирок навсегда и тебе больше не придётся заботиться об этом мире.

— Не совсем понимаешь, — так же тихо сказал я, — я хочу сначала решить все проблемы этого мира, и лишь потом я снова отправлюсь в путь.

— Так ты хочешь, чтобы я ждала, пока ты закончишь со своими делами здесь? — уточнила девушка без намёка на сарказм.

— Да. Для меня всё это крайне важно, потому что я начал заниматься этим делом давно, а теперь мне остаётся только эффектно закончить его и тогда я буду свободен идти на все четыре стороны, — я заглянул в её глаза, но не увидел там ответа на свой вопрос, глаза девушки, пусть и были яркими и привлекали внимание, но именно они сохраняли большинство её секретов.

— Ладно, я поняла, — Элла вздохнула, отводя взгляд, более не имея сил сопротивляться моему напору. — Но я уйду раньше, а уже следовать за мной или нет, будет твоим делом. Вселенная подскажет тебе, где меня искать.

— Спасибо тебе, — прошептал я, снимая с девушки кофту. Она не сопротивлялась. — Мы ведь не спешим? — уточнил я перед тем, как погрузиться в её страстные губы.

Пожалуй, был уже обед, когда я, наконец, вышел из домика и направился к тому месту, где собирался чертить портал. Подобрав палку, я мысленно воссоздал рисунок и принялся повторять его, только уже в разы быстрее. Я чувствовал, как из-за спины за мной наблюдает зеленоглазая девушка, которой я предпочёл отдать всё, пусть и знал её всего лишь несколько часов. Ни с Викой, ни с Катей я никогда не был настолько открыт и честен, мне больше приходилось помогать и наставлять. Не то чтобы это мешало мне чувствовать к ним приязнь или слишком мешало мне, но вся моя забота мешала проявиться любви, что дремала где-то внутри меня и теперь проснулась, вырываясь на поверхность, едва я касался Эллы.

Наверное, она чувствовала то же самое, иначе бы не терпела подобных выходок с моей стороны. Если честно, я совершенно не знал, люблю ли я её или я просто хочу наслаждаться ею. Но я точно знал, что кроме нежного тела меня интересовало и то, что девушка прятала за своими глазами, за бодрыми жестами и за своими масками. Рисунок был почти закончен и я обернулся к ней. Элла с улыбкой наблюдала за мной, за моими действиями. И пусть я не знал, о чём именно она тогда думала, я был уверен, что тоже о наших отношениях, только с другого, своего ракурса.

— Кстати, Элла — сокращение от Элеонора? — спросил я, разглядывая девушку.

— В принципе — да, но я просто Элла. Для меня это полное имя и на «Элеонору» откликаться не стану, — заметила она с улыбкой, а затем добавила: — Заканчивай уже, я ведь тоже освободиться поскорее хочу.

Я развернулся и продолжил, заметив то, что девушка никогда не употребляла слово «дом», словно это было нечто запрещённое в её лексиконе, а сама она ненавидела дома всей душой. Но мне показалось, я знаю, почему Элла не произносила этого слова.

«У Хранителей ведь не дома, куда можно было бы вернуться, не так ли? Даже оставшись в каком-то мире надолго, они не могут задерживаться там вечно. Поэтому, наверное, слово „дом“ и было тем табу, что произносить запрещалось».

Я провёл ещё пару линий, что точно были на рисунке, и поднялся, чтобы осмотреть рисунок. Да, вышло именно так, как было на схеме у девушки, пусть некоторые линии и были немного короче или длиннее нормы. Я посмотрел на Эллу, и она улыбнулась, шагнув ко мне.

— Ну, мистер Маг, рассказывай, что теперь делать будем, — с улыбкой сказала она. Я тоже предчувствовал наше скорое расставание, так что не ехидничал, а просто наслаждался тем временем, что у нас осталось.