- Фелька! – воскликнули мы уже хором.

Вредный фарт сделал вид, что вылизывает левую лапу, но потом всё-таки сжалился:

- Ладно, ладно, а то лопнете ведь от любопытства… да, это не простой пастух… Это Древний Дедушка…

- Да не может быть! – хором отозвались Эрил и Нирка.

Фарт только фыркнул в ответ и принялся за правую лапу. Я же сидел дурак дураком…

- Кто такой Древний Дедушка? – несчастным голосом спросил я.

- Один из Семи Древних, что создали этот мир, - сказал Эрил, - так говорит предание. А ещё оно говорит, что именно он создал род людской, но его творение разочаровало его. И он отдалился от людей… И никто не видел его долгие века… и то, что мы его видели и общались с ним это… это… непостижимо.

- То есть, - поразился я, - мы общались с местным Богом?

- Скорее уж с Творцом, - поправил Эрил. – И, поскольку мы все живы и здоровы, значит - умудрились не ляпнуть ничего непоправимого.

- Уже хорошо, - кивнул я. – Интересно, конечно, но давайте-ка завтракать и собираться в путь. Может быть, сегодня доберёмся до Имперских земель?

- Должны, - согласился Эрил и отвлёкся на игру с Тонто. А я посмотрел на свой посох Жизни, положенный рядом, и удивился. Сразу под навершием появилось новое украшение – изящный полупрозрачный колокольчик, привязанный к посоху плетёным ремешком. Узел был какой-то незнакомый – как ни старайся, не развяжешь. Да и смотрелся посох с этим колокольчиком на удивление органично – словно так всегда и было.

- Смотрите, - обратил я внимание всех на внезапно появившееся украшение. – Это что-нибудь значит?

- Дар от Древнего – сам по себе высшая честь, - ответил Эрил. – Но что это значит – я не знаю.

- Фель?

- Костя, да не знаю я. Вот честное фартовое – вообще не в курсе.

Я пожал плечами – ну и ладно. Разберёмся.

***

Когда местное солнце встало в зените, мы решили сделать привал и стали выбирать место для днёвки. Степь потихоньку менялась – трава стала короче и гуще, стали попадаться заросли низкорослых кустарничков, унизанных чёрными, лиловыми и янтарными ягодами, удивительно сочными и сладкими на вкус. А ещё вдалеке мы разглядели несколько деревьев, что говорило о том, что поблизости от них находится источник воды. Вот и хорошо. Может быть, и ополоснуться удастся - жарко…

Мы пришпорили наших вамми, и те бодро потрусили к деревьям. И вдруг откуда-то сбоку раздались леденящие крики, от которых кровь застывала в жилах. Более всего эти крики походили на легендарные крики баньши.

Мы с Эрилом резко развернули наших вамми в направлении криков, заслоняя Нирку. Зрелище, которое предстало нашим глазам, было на редкость гадким.

По степи из последних сил бежал человек в рабском ошейнике, на котором из одежды не было ни единой нитки. Спину и плечи бедняги покрывали окровавленные рубцы, ноги были сбиты в кровь, левая рука висела плетью. Он спотыкался, падал, поднимался, но всё равно бежал… словно от смерти.

Естественно, его преследовали. Несколько всадников на куда более породистых и быстроходных вамми, чем наши, кажется, играли с несчастным в кошки-мышки. Один из всадников обгонял остальных, нагонял беглеца и хлестал его плетью, а затем отставал. Остальные разражались диким воплями, хохотом и криками. А потом беглеца нагонял следующий.

- Надо уходить, быстро, - сказал Эрил. – Это тибурейские воительницы казнят ненужного раба. Им пока не до нас, но если они отвлекутся… Мы ему потом ещё позавидуем… Костя, ты не знаешь, на что они способны… надо уходить…

- Уходите, - быстро сказал я, понимая, что совершаю самую большую, а возможно, и последнюю глупость в своей жизни. – Спрячьтесь там, у деревьев. Я нагоню вас.

========== Глава 36. Мы странно встретились и странно разойдёмся... ==========

- Уходите, - быстро сказал я, понимая, что совершаю самую большую, а возможно, и последнюю глупость в своей жизни. – Спрячьтесь там, у деревьев. Я нагоню вас.

- Костя, ты спятил! – быстро сказал Эрил. – Ты не знаешь этих… этих… Прошу тебя, не подвергай опасности Нирку и Тонто, давай уйдём, пока ещё не поздно!

Умом я понимал, что Эрил насквозь прав, что он не трус и что страх, который звучит в его голосе – неспроста. Но просто так бросить бедолагу, которого гнали по степи, как зверя, я не мог. Ну, не мог, и всё.

- Эрил, - умоляюще сказал я, - я всё понимаю. Но я просто не могу поступить иначе. Прячьтесь с Ниркой у тех деревьев. А я…

- Дурак! – отозвался Эрил. – Ты что, думаешь, я смогу тебя бросить? Что я буду просто… смотреть? Смотреть, как тебя убивают? Вот уж нет.

- А Нирка? – спросил я. – А Тонто?

- А ты о них думаешь? – парировал Эрил. – Вообще-то наши судьбы связаны, и мы должны заботиться о них.

- Это правда, - согласился я. – Хорошо. Давай проведём её в безопасное место.

На наше счастье, преследовательницы всё ещё не обращали на нас внимания – видно, поиздеваться над рабом им было куда важнее, чем напасть на каких-то перепуганных обывателей. Они заключили беглеца в круг и сейчас носились вокруг него с диким гиканьем, норовя зацепить кончиком плети лицо или гениталии. Парень пока умудрялся уворачиваться, но чувствовалось, что силы его тают…

Стараясь не смотреть на это, мы приблизились к Нирке, и Эрил сказал:

- Прячемся за деревьями. Быстро!

Бледная Нирка всхлипнула, но возражать не стала. Мы обогнули холм и оказались под защитой небольшой рощи. Родник, вытекавший из-под груды камней, образовывал небольшое хрустальное озерцо, более того, рядом, в скале, было что-то вроде пещерки. Хорошее место для ночлега, да и укрытие неплохое. Вот и хорошо. Не могу я не вернуться, не могу и всё.

- Нирка, - сказал я, - бери Тонто и заводи вамми в пещерку. Прячьтесь там. Фелька, ты их охраняешь.

- А мы вернёмся, - сдвинул брови Эрил. – Нельзя этого беднягу так оставлять.

Фелька недовольно рыкнул, но не осмелился возражать. А Ромаш, воинственно надувшись, вылез из капюшона прямо мне на макушку. Вообще-то паучок подрос и теперь напоминает этакую пёструю подушку, шевелящую лапами. Хорошо, что он достаточно лёгкий. Но смотрится всё в целом запредельно.

Убедившись, что Нирка и Фелька спрятались в пещерке, мы с Эрилом развернулись и, стукнув вамми пятками в бока, бросились выручать несчастного.

А местная дикая охота входила уже в последнюю стадию. Беглец лежал, скорчившись, тело его было покрыто кровавыми рубцами. Неужели мёртв? А местные свирепые дамы что-то обсуждали, перемежая речи взрывами визгливого смеха. Когда мы подъехали ближе, стало слышно, что они обсуждают способ казни раба. Причём предложение кастрировать, заставить сожрать собственный член, а потом содрать кожу заживо и бросить в степи подыхать было одним из самых милосердных. Фантазия у дам оказалась настолько богатой, что удавился бы от зависти и великий знаток пыток Фома Торквемада.

Кстати… выглядели местные дамы воительницы далеко не красотками в бронелифчиках с картин Бориса Вальеджо. Очень крепкие, даже кряжистые с перекатывающимися под одеждой мускулами, которым позавидовал бы любой портовый грузчик. И одеты они были не вызывающе-сексуально, а вполне себе правильно для воительниц, которые не художнику позируют, а действительно постоянно тренируются с оружием, делают длительные переходы верхом, воюют и убивают.

Высокие сапоги для верховой езды, мягкие плотные штаны, рубахи из такой же ткани, кожаные колеты с нашитыми металлическими бляшками или безрукавки из кольчужной сетки с чем-то вроде капюшонов. Круглые щиты на ремнях были отброшены за спину, на поясах у дам имелись короткие мечи, к сёдлам были приторочены связки дротиков или арбалеты. В руках практически у всех были плети с явно утяжелёнными свинцом кончиками. Волосы дам были заплетены в две косы, на кончиках кос болтались какие-то костяные амулеты, на головах были гладкие шлемы с чеканными крылышками по бокам, что же касается лиц, то многие из них, несмотря на молодость, были украшены явно боевыми шрамами, что тоже не добавляло этим местным амазонкам красоты. В общем, нормальное такое разбойное сообщество, подобранное по гендерному признаку.