Он молчал, пауза затягивалась.
- Анас? Когда?
- Через неделю. На каникулах.
Дальше я спросила на автопилоте:
- А учебный год?
- Отец предлагает дистанционно доучиться. Или обучение на дому.
- Мне кажется, ты уже все решил, - тихо сказала я.
- Еще нет. Честно.
Мы молчали. Я вдруг подумала о том, что завтра буду с отекшими глазами, ну и пусть.
- Я знаю, что ты плачешь, - тихо сказал он.
- Будешь утешать и скажешь, что все будет хорошо? - спросила я, вытирая мокрый нос.
- У тебя однозначно все будет хорошо. Просто ты этого пока не понимаешь. У такого человечка как ты, не может быть по-другому.
Мне надоело слушать эти дифирамбы о том, как я прекрасна, и при этом он меня хочет оставить одну. Поэтому я разозлилась и сказала:
- Ага. Когда примешь решение - сообщи, - и нажала отбой.
Помимо того, что нос заложило соплями, которые я к тому же размазала по рукам, мне еще жутко хотелось в туалет. Поэтому я побрела в ванную и к унитазу. Спала я просто ужасно. Утром была похожа на зомби.
В тот день Анас в школу не пришел. И не позвонил. Все, что я делала, делала на автопилоте.
После уроков на крыльце собралась толпа. В школьном дворе у нас построили горку для малышни, и половина учеников наблюдала, как Молодько отобрал у какого-то второклашки ледянку и корячился на горку по скользким ступеням. Так как Петька не второклашка, извините, по весовой категории, да еще и прыгнул на ледянку с разбега, придав скорости, он увеличил свой тормозной путь на метра три точно. Спиной к нему стояла Ольга и разговаривала с Валей Тобылиной. Две звезды собрались в кучу. В прямом смысле. Как только неуправляемое тело Петьки с воплем влепилось в филейную часть Ольги, то она грохнулась как подкошенная сосна. Валя пыталась не дать ей упасть. Но разве такую удержишь? Упали обе тушки поверх Петьки, который уже не рад был тому, что решил прокатиться. Визг Оли заглушил смех одноклассников.
Мне было все равно. Потому что я увидела его. Он шел по той самой тропинке, которая стала мне уже родной. Я достала свой телефон, посмотреть который час, так как нужно было ехать на занятия по гитаре, и увидела пропущенные звонки от Анаса. Он звонил. Значит, принял решение. Хотя у меня сегодня были дополнительные занятия, во-первых, еще было рановато, а во-вторых, сегодня я была готова прогулять что угодно, только бы узнать его решение. Он приближался, кто-то его узнал, к нему подошел Вовка из параллельного класса. Они быстро о чем-то говорили, но он периодически посматривал на меня. Потом подошла Ольга, которая была вываляна в снегу, как пельмешка в муке. Она не переставала отряхивать одежду и обзывать несчастного Петьку, который хромал в сторону все еще хихикающих одноклассников. Затем подтянулся Андрей. Короче, постепенно его окружала толпа. Я тихо сошла со ступеней и пошла в сторону остановки.
- Тань, ты куда? - крикнула Наташа.
- На гитару, - ответила я, не глядя на кружок, в центре которого стоял Анас.
На полпути к остановке, когда я шла по заснеженной тополиной аллее, он догнал меня. И, молча, пошел рядом. Я тогда все поняла. На самом деле я все поняла еще вчера, когда мы говорили по телефону. Думаю, в глубине души он приняла решение сразу, как только папа озвучил ему предложение. Просто боялся признаться самому себе.
Я заговорила первой:
- У тебя все будет хорошо. Я знаю. И пиши мне иногда, хорошо?
- Откуда ты знаешь, что я...
- Иногда мне кажется, я знаю тебя всю жизнь. И еще я знаю, что ты не будешь писать, потому что хочешь начать все сначала. И начнешь. И все у тебя получится. Но иногда постарайся писать мне, хорошо? Просто чтобы я знала как твои дела. Например, на Новый год. Вот прямо в новогоднюю ночь, когда случаются чудеса.
Он взял меня за руку. На нем не было перчаток, но его рука была горячей, я даже через варежку ощутила это тепло.
- С чего ты взяла, что я не буду писать? Есть ведь всякие соцсети...
- Только тебя в них нет, - усмехнулась я.
- Значит, буду!
- Нет, это тебе кажется!
Он остановился и подтянул меня к себе.
- Тань, прости меня. Мне жаль, что я не буду твоим парнем на выпускном. Да в принципе, что я не буду твоим парнем во всех смыслах этого слова. Я вчера пытался представить, что могло у нас быть, если бы я остался. Пусть это прозвучит глупо, пафосно, по-киношному, убого, не знаю, но я тебя недостоин. Я рядом с тобой какой-то безвольный, попадающий в переделки, а ты сильная и идешь меня спасть. Это неправильно.
- То есть вдали от меня ты не будешь попадать в переделки?
- Нет, дело в том, что я хочу начать все с нуля. Ты же поняла это. Чтобы не было знакомых, никаких вообще. Я никому не дам свои новые координаты, контакты, не хочу. Но тебе я буду писать.
Я не плакала. Мне просто было очень больно в груди, дыхание сперло, но плакать не хотелось. Я посмотрела ему в глаза, улыбнулась и сказала:
- У тебя все будет хорошо, - а затем повернулась и пошла дальше. Одна.
Он догнал меня.
Развернул за плечи, медленно склонился к моим губам и осторожно, очень осторожно поцеловал. А затем сказал:
- Я хочу, чтобы ты знала, хотя из-за моего отъезда ты не поверишь, но... мне кажется, я влюбился в тебя. Никогда и ни к кому я не испытывал ничего такого. И никогда никому не говорил таких слов. Затем он меня очень крепко обнял, слегка оттолкнул и пошел по аллее в сторону дома. Это был последний раз, когда я его видела.
Кто-то скажет, что это его признание в любви - бред. Жалость, благодарность, сказал просто так или еще что-то. Но я знаю его, как никто другой, я видела его глаза. Возможно, он не любил меня в общепринятом смысле с цветами, гуляньями под луной, свадьбой и так далее. Но я уверена, что я была ему дорога, как никто. Просто он любил меня по-своему, больной извращенной любовью своим раненым одиноким сердцем и уставшей душой.
Я на какое-то время стала апатичной, замкнулась в себе и мама повела меня к психологу. Я рассказал какую-то часть этой истории, без деталей. Психолог мне сказала, что он выбрал себе роль жертвы по жизни. И все свои ужасные выходки и поступки он оправдывал тем, что он жертва, что его никто не любит и никому он не нужен. Она сказала так проще, чем бороться и добиваться. Но мне плевать на то, что она сказала. Мне он дорог любой.
Могу сказать, что вольная борьба с его отъездом в нашей школе вымерла, как мамонт. В следующем учебном году даже не пытались уже выставлять несчастных жертв на соревнования.
Я заняла первое место в художественной школе по портретной работе. Там я изобразила Анаса, когда она стоял передо мной на коленях. Самым сложным было передать вихрь чувств в его взгляде, да это и не удалось. Но моя работа была самой яркой.
Анютка узнала, что ее прекрасную шубу обозвали кошмой, сказала: "Если б Анас не уехал, взяла бы у Наташки ее палку для селфи отделала его как следует!"
В одиннадцатом классе Ольга окунь начала встречаться с Петькой Молодько, который был ростом ей по плечо и в два раза тоньше. Видимо, сердцу не прикажешь!
Два года подряд тридцать первого декабря вечером я получала от Анаса длиннющие письма с фотоотчетом. Он действительно исправился, учился на своих курсах в Англии, работал в каком-то ресторане официантом! Вы представляете? Официантом! И готовился получать какое-то профессиональное образование, чтобы это ни значило. Потом я стала слышать, что он звонил Андрею, писал другим ребятам из школы. А затем резко пропал. Я волновалась, мы с Аней ждали весточки, для меня это было важно, но ничего не происходило.
Прошло несколько лет, я уже работаю, встречаюсь с парнем и собираюсь замуж. Недавно встретила одну знакомую. Знаете, как это бывает, она знала Машу, которая знала Глашу и так далее, и вот она-то мне и рассказала, что он погиб. Погиб совсем скоро после окончания тех самых курсов - глупо, ненужно, как погибают молодые ребята, в автокатастрофе. Он не был за рулем. И он не был пьян. По крайней мере, до нас дошла такая информация. Я плакала так, будто потеряла близкого человека, я плакала, потому что болело сердце, в котором он занял свой уголок.
