Жизнь дала трещину не только у Влада. То, что у кого-то ситуация хуже, чем у него, скорее придавала Владу злости и желания грести против течения.
Так и жили. С наступлением холодов мальчик, приходя из школы, отсиживался в комнате Влада, там был телевизор и туда боялся заходить вечно поддатый отчим. Если Влад не приходил ночевать, а при его работе это было заурядным явлением, мальчишка доставал из старого кресла подушку без наволочки, старое одеяло и под доносящийся с кухни гомон "отдыхающего" в компании собутыльников отчима, на манер собаки, сворачивался калачиком в кресле. Когда Влад ночевал дома, мальчик нехотя шел спать в комнату отчима, но в этом были свои плюсы, последние полгода они ужинали вместе с Владом.
Для мальчишки отъезд Влада был крушением мира, даже смерь матери не ударила так больно. Тогда он просто не успел ничего осознать, принял свершившийся факт. Теперь было время подумать, а мальчик уже был достаточно взрослым, чтобы оценить свои перспективы. Пусть по-детски наивно, но сути это не меняло - будущего у него не было.
- Дядя Владик, возьми меня с собой? Как я без тебя теперь. Меня же пацаны во дворе забьют, - наивные, детские аргументы, но других ребенок придумать не смог. Но искренне верил, что заберут отсюда, верил также искренне, как верят в сказку.
Дети самые страшные звери, маленькие зверьки еще не отягощенные моралью, жалостью и состраданием. В дворовых драках нужны злость и сила. У мальчика не было ни того ни другого. Силам просто неоткуда взяться, когда ешь через два дня на третий. А злоба еще не появилась, обида была, но в лютую, бескомпромиссную злобу беспризорника она еще не переросла. Отчасти в этом была заслуга Влада, не дававшего местной пацанве слишком сильно прессовать мальчугана.
- Не могу, у меня приказ.......... прощай, - ком покатил к горлу, пустые фразы, про держи хвост пистолетом, застряли в горле.
Хлопнула дверь, морозный воздух обжег легкие, колючие снежинки впились в лицо.
Н-да, а вот ротный его не бросил.
На укатанную до твердости бетона грунтовую площадку выкатывались машины, переполненные эмоциями от перехода и обалдевшие от резкой смены температуры (с минус тридцати выскочить в плюс тридцать, еще то удовольствие), люди лихорадочно сдирали с себя зимнюю одежду. Бросались проверять, как перенесла переход окутанная дымкой пара, плачущая сотнями ручейков техника. В каком состоянии груз.
Кто-то уже подставил пригоршню под ручеек талой воды и на макушку ее - Ах, хорошо!
Ротный шел вдоль строя машин, подбадривал, советовал, изредка утешал, отдавал команды. Поравнявшись с машиной Влада, с задумчивым видом поинтересовался, - Как кислородные баллоны, не рванут? Может тебе пока в сторонку отъехать?
- Весе путем, командир, я с учетом перепада температур заправлял баллоны, - и, опустив взгляд, добавил, - Ну не мог я по-другому. Не мог.
- А и не надо по-другому, - ротный рассеянно похлопал себя по карманам и выудил полпачки подсохшего гематогена. - Мелковат боец пошел, совсем мелковат, - ротный вложил гематоген в детскую ладошку, - Но это ничего, откормим, не впервой.
Из темноты ангара с грохотом выкатился очередной грузовик и, жирно коптя выхлопом от перегруза, потащился в конец строя. Ротный двинулся вдоль строя к следующей машине, суета у машин подчиненной ему колонны набирала обороты.
- К командиру, - Влад притормозил перед угрюмым часовым.
Часовой неодобрительно скосил взгляд на мое оружие, но вслух ничего не сказал. Вместо этого кивнул - проходите мол.
Местный штаб - в данный момент больше похожая на тент, большая палатка с поднятыми стенками спряталась между машиной передвижного радиоузла и собственно штабным кунгом.
Длинный стол с разложенной на нем картой, пара пока не зажжённых керосиновых ламп, подвешенных над столом. Деревянные скамейки по длинным сторонам стола, пара походных стульев по коротким сторонам. Пасторально развешанные на стойках палатки потертые "Калаши" - неотъемлемая часть местного быта. Все, пожалуй.
Хотя нет. Есть еще деталь - аппарат полевой телефонной связи. На первый взгляд, к чему такие сложности - у каждого второго к разгрузке прицеплена радиостанция.
Но, это только на первый. Если приглядеться, то вполне может оказаться, что у людей есть информация, которую они не доверяют эфиру.
Трое мужчин за столом разглядывают мою скромную персону.
На походном стуле, с осанкой потомственного дворянина, восседает коренастый, плотно сбитый мужчина с сединой на висках.
- Майор Николишин, командир этого цирка, который некоторые скудоумные граждане считают воинским подразделением. Поскольку вы, молодой человек, пока, но надеюсь это ненадолго, не боец Русской Армии, можно просто - Андрей Иванович, - представился коренастый.
- Гиви Ираклиевич, без официоза можно просто Гиви, - представился худощавый, гладко выбритый кавказец, с колючим, но одновременно очень живым взглядом. Звания и должности Гиви сказать не посчитал нужным, но тут гадать негде, это начштаба.
На мой взгляд, довольно редкий вид кавказца. Обычно они этакие, темпераментные, плотно сбитые, волосатые колобки. А этот сухой, флегматичный, напрочь лишённый акцента.
- Борис Элич, можно просто Борис, можно Элич, а лучше всего просто Ильич. Начальник местного отела снабжения, - представился последний из сидящих за столом. Мелкий, плотный, еврей с шикарными усами и большущими, на выкате, глазами.
- Борь, сколько можно, а? Какой, на хрен, отдел снабжения, зам по тылу твоя должность. Развели тут, понимаешь, - устало наехал на тыловика командир.
- Никак не могу перестроиться на военные рельсы, - отмазался пучеглазый снабженец.
- А вас как величать, молодой человек?
- Дэн.
- А его, - начштаба кивает на собаку.
- Муха, и не его, а ее.
- Её, так ее. Расскажи, как доехали? Что видели? С кем встречались?
- Отчего же не рассказать хорошим людям. Но, и мне хотелось бы получить ответы на кой какие вопросы.
- Если это касается не военной тайны, почему нет. Подсаживайся к столу и рассказывай.
Рассказываю не спеша, тщательно отфильтровывая ненужные детали - имеет же человек право на свои маленькие тайны.
Мужики слушают на первый взгляд расслабленно, но это только на первый взгляд. Судя по их комментариям и уточняющим вопросам, они не хуже меня фильтруют информацию, вычленяя интересные для себя детали. Начало моего рассказа о сожжении джипа и побеге под здешнее небо особой реакции не вызывают - тут чуть ли не каждая вторая история такая. А вот про геологов расспрашивают подробно, выспрашивают мелкие детали, просят подробно описать персоналии, технику и вооружение.
- Судя по твоему рассказу, сюда перешла строго сухопутная экспедиция. Но, у нас нет информации о прохождении подобной геологической партии. А дорог тут, прямо скажем, немного и в прятки играть особо негде, - поясняет свой интерес Гиви.
Я то, понятное дело, ламер вислоухий и два плюс два сложить мне не по силам. Тут с географией вопросов на два порядка больше чем ответов, а уж системный подход к геологии отсутствует, как класс. Месторождения полезных ископаемых, да что там месторождения - просто вода местами великая ценность.
Анклавы тянут одеяла на себя, на корню убивая даже намек на системность подхода. Изыскания можно проводить и в двух сотнях километров от Порто-Франко, а можно и в тысяче. И при этом ни как не быть привязанным к немногочисленным местным маршрутам.
Тут они где-то, в треугольнике равнин, ограниченном Рейном, Рио-Бланко и побережьем океана. Особенно учитывая время перехода - перед самыми дождями.
Поспрашивали о русских, виденных перед городом, о турках месхитинцах.
Прибудь Ким на день раньше, ее взяла бы под свою опеку группа, собирающая последнюю в этом сезоне партию русских переселенцев. Как раз тех самых бегущих из Чечни баб и детей на двух газонах.
