В праздничные дни меня, как правило, отправляли на шахту дежурить. Однажды ночью, сидя в мягком кресле в дремотном состоянии , услышал звуки автоматной очереди и немедленно сообщил об этом по телефону дежурному по объекту. Вскоре на машине с собакой приехали немецкие полицейские, прошли вокруг огороженной колючей проволокой территорию шахты, но ничего подозрительного не нашли, а стрелять, по их словам, могли чешские пограничники.
Были случаи, когда мы приезжали на работу и нам дежурный немецкий полицейский клал на стол большую пачку листовок, которые он утром собрал на территории шахты. В них были фотографии наших соотечественников, перебежавших в ФРГ и рассказывающих о "райской" жизни в этой стране.
Первая на первом ...
После нескольких месяцев работы на этом небольшом руднике меня направили трудиться на шахту ╧1 ( "Фришглюк") , которая была одной из крупных на первом объекте. Как известно, американцы вывели свои войска из этого района в июле 1945 г, а советские, согласно договору, вошли в него и уже в сентябре была создана геологоразведочная партия с адресом : "Полевая почта ╧ 27304", на который нам писали из Союза письма родители и знакомые.
Шахта находилась недалеко от общежития и все ее постройки и терриконы были хорошо видны из окна нашей квартиры. Начальником шахты в это время работал А.А. Мягков, старшим геологом Ю.Ф. Широков. Вместе с нашими специалистами ( геологами, геофизиками, контролерами ОТК) здесь работали также и немецкие геологи; некоторые из них учились заочно во Фрайбергской горной академии и понимали русский язык.
Я до сих пор вспоминаю одного из них - Хайнца Шлыка, который до войны был "летающим лыжником" и помнил фамилии советских спортсменов, с которыми ему приходилось соревноваться по прыжкам с трамплинов, а во время войны - летал на бомбардировщике и сбрасывал бомбы на Смоленск.
Вам руда, а нам - деньги !
В период моей работы в А.О."Висмут" на рудниках трудились только наемные немецкие рабочие. Большинство из них в погоне за большой зарплатой предпочитали трудиться даже в забоях, где радиоактивность достигала очень высоких уровней. В этих местах у меня, как правило, начинала болеть голова и, казалось, что её пронизывают тонкие серебряные нити. Такое ощущение, вероятно, было связано не только с радиацией , но и с моим психологическим настроем при виде похожих на уголь урановых руд.
В таких блоках шахтеры, отработав два часа, спускалась по восстающим в штрек, курили и ели бутерброды, запивая из термосов кофейной водой, а им на смену поднимались "отдохнувшие" их товарищи и продолжали также два часа "пиковать" богатую ураном руду.
Кто-то из наших геологов рассказывал, что до моего прихода на шахту из одной жилы был вырублен большой штуф урановой смолки и отправлен на ВДНХ в павильон "Геология".
Оплата за добытую в блоках руду производилась после ее доставки в железных ящиках на поверхность и оценки качества и количества нашими специалистами. По их запискам, которые немцы называли "zettel ", горняки в этот же день в кассе получали немецкие марки.
Радиоактивную руду, как правило, низкого качества в ОТК приносили также рабочие, не имеющих прямого отношения к работам в рудных забоях., Они выносили ее в карманах одежды , пробных мешочках и даже в грязных рукавицах. При этом приемщики из ОТК не спрашивали, где они взяли этот радиоактивный мусор. Были случаи , когда сотрудники горного надзора в охранных целиках стволов шахт обнаруживали узкие щели - следы "первобытных" способов добычи радиоактивной руды.
Шахтерская горькая доля...
Однажды я возвращался из шахты по штольне, которая на небольшой глубине проходила под нашим домом, пол в квартирах от грохота работающих механизмов постоянно дрожал.
В нескольких метрах от меня из штрека в штольню вышел человек с рельсом на плече и направился к ее выходу. Услышав за спиной грохот электровоза, я прижался к стенке выработки. Когда состав из нагруженных породой вагонеток с грохотом промчался мимо меня, я не увидел на последней красного сигнального огня... Но не успел я сойти на рельсы, как услышал стук колес и еще плотнее прижался к холодной стенке штольни . Через несколько секунд мимо меня прокатилась с красным фонарем тяжелая вагонетка. Я начал громко кричать, стучать по трубам молотком, рассчитывая, что идущий по рельсам рабочий услышит и сойдет с них в безопасное место...
При выходе из штольни, я увидел лежащего на тележке с включенной на каске лампой мертвого шахтера. Стоявшие около него рабочие рассказали, что их товарищ шел по штольне и его настигла отцепившаяся от состава вагонетка и он погиб, прижатый к стенке рельсом, который он нес на плече.
***
На шахтах нашего объекта работали в основном немецкие радиометристы. Приборы им выдавали под расписку утром и принимали в конце рабочего дня, обращая внимание в первую очередь на сохранность свинцовых пломб. Геофизики об этих строгостях знали и во всех случаях старались их оберегать.
Был случай, когда в блоке под ногами молодого геофизика неожиданно обрушилась отбитая горня масса и он оказался затянутым в каменную воронку. Услышав крик о помощи, работавшие в забое горняки быстро спустились в штрек , открыли задвижки люков рудоспусков и руками начали выгребать каменистую массу. Когда они извлекли из люка полуживого геофизика, он открыл глаза и спросил : " А где мой радиометр ? "
Лучи на память
Однажды в ночное время мне пришлось дежурить на шахте. Я сидел в кабинете начальника и дремал. Неожиданно с контрольно-пропускного пункта ( КПП) зазвонил телефон, я поднял трубку и услышал :
- Докладывает сержант Грибов. Нами задержан немецкий рабочий Людвиг Хуго. Он пытался в кармане куртки пронести кусок радиоактивной руды. Прошу поставить в известность об этом руководство объекта.
В соответствии с существующей инструкцией, я позвонил главному инженеру нашего объекта В.И Попову. Он, судя по голосу, в это время спал. Я перед ним извинился и передал сообщение дежурного сержанта с КПП и спросил : "Что мне в этом случае делать?".
- А сколько тонн руды этот немец хотел пронести? - спросил с юмором Василий Иванович . Я ответил, что у него радиометристы обнаружили в кармане куртки только небольшой кусок.
- Скажи от моего имени сержанту, чтобы не задерживал немца. Пусть несет этот сувенир себе на память, - сказал главный инженер и положил трубку.
Эхо венгерских событий
О начале вооруженного восстании в Венгрии, которое, как известно, продолжалось с 23 октября по 9 ноября 1956 г., мы узнали утром перед выходом на работу. Обычно в это время с территории шахты из репродуктора слышалась легкая музыка, но в этот день до нас доносился только грохот работающего транспортера, а дежуривший у проходной немецкий полицейский приветствовал нас кивком головы. Если бы мы до этого не знали о мятеже, то можно было бы подумать, что в ГДР объявлен траур по случаю кончины видного партийного или государственного деятеля.
В одной из рабочих комнат я увидел группу немецких геологов, которые листали толстую газету и молча рассматривали фотоснимки. Я обратил внимание, что на их пиджаках и куртках не было значков, на которых указывался год вступления в Социалистическую единую партию Германии ( SED) или в Союз свободной немецкой молодёжи (FDJ) ).
Кто-то из моих товарищей после работы в городе купил несколько толстых немецких газет, страницы которые были переполнены фотографиями обгоревших советских танков; толпы обезумевших венгерских мятежников, пинавших ногами подвешенного за ноги мужчину; лежавшего на асфальте мертвого человека, на груди которого был журнал "Коммунист", пронзенный штыком русской винтовки...
