А есть люди, которым и вовсе уж терять нечего. Аз грешному, например. Так гнить надоело в толпе почитателей Путина, что уж хочется, чтобы гром грянул, да все вокруг провалилось в тартарары. И подобных людей все больше, больше. Скверно это. Корыстного человека можно подкупить, чрезмерно бойкого услать в колонию воевать, а что с равнодушным делать? И абреки Кадырова тут не помогут, ибо в колодец они нагадить могут, но вырыть новый уже не способны, хотя их отцы и деды рыть колодцы еще умели, и это тоже результат «организаторской» деятельности Рамзана Ахматовича.
Что остается делать человеку, прошлое которого мутно, настоящее пусто, а в будущем понятно только то, что ничего не понятно, но хорошего точно не ожидается. Ну разве что выкладывать свои статейки на «Мировом кризисе». Хотя и с «Мировым кризисом» этим все ясно: одни своими тухлыми портянками торгуют, у других тараканы в голове бегают, шуршат. Самое печальное, что я-то уж точно ничем торговать не способен, со всеми вытекающими выводами. Но хоть какая-то сатисфакция. Так что вот, читайте.
Как поссорились Иван Иванович с Иваном Ивановичем
Пройдет немного времени, и период позднего СССР станет такой же легендой, как и самое его начало. Я-то еще хорошо все это помню, ибо половину своей жизни прожил при советской власти. Обучаясь в Ярославском университете, я живьем увидел представителей разных национальностей Советского Союза, о которых раньше знал лишь понаслышке. Были у нас студенты-таджики, узбеки, чеченцы, ингуши, греки. Я уж не ведаю, как хорошо владели они своими национальными языками, но по-русски они говорили точно также как и мы, коренные русские Ярославля, без каких-либо следов акцента. Чувствовалось в этих люди не то чтобы явная враждебность, но некое затаенное напряжение, каковое они, впрочем, особенно не афишировали. Студентов-украинцев почти не было – видимо провинциальный университет для них был не престижен. Зато в московских вузах украинцев было довольно много. Разговаривали они также без акцента, но некие особенности выговора ощущались. Зато жители Прикарпатья изъяснялись с явным акцентом, неожиданно мягким, не таким, каким мы обычно представляем украинский выговор. Один мой знакомый украинец, учившийся в Москве, а ныне благополучно проживающий в Ярославле, утверждает, что еще тогда имелись определенные антиукраинские настроения. Не знаю, не знаю, но в провинции я ничего подобного не замечал, хотя хохлы у нас традиционно считались людьми хитрыми с руками весьма загребущими. Впрочем, особого озлобления все это не вызывало. У этого же знакомого украинца я узнал, что русское имя Иван не имеет в украинском языке какого-то особенного произношения. Иван везде Иван.
Блогер Дмитрий Галковский в одном из своих постов как-то вспомнил широко известный рассказ Николая Васильевича Гоголя «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Галковский утверждает, что Гоголь, человек русской культуры, в своем рассказе насмехается над украинцами и вообще всем украинским. Это, пожалуй, явный перебор. В те времена вопрос вообще не стоял в данной плоскости, да и слова «Украина» в ходу не было, но «Малороссия». Гоголь, конечно, насмехался совсем не над этим. Просто, когда Украина окончательно вошла в состав Российской империи (за исключения небольшого куска, оставленного австрийцам), обнаружилось, что местное дворянство имеет преимущественно польское происхождение. В период польского владычества, жалкие останки коренного привилегированного сословия беспощадно гнобились, что и подтверждает печальная история Богдана Хмельницкого и его семьи. Необходимо срочно было либо ввезти русское дворянство из Центральной России, либо сфабриковать его на месте. Таким образом, явились вдруг разнообразные Иваны Ивановичи и Иваны Никифоровичи, скорее всего потомки каких-нибудь местных мелких разбойников, происхождение каковых явным образом просвечивает даже сквозь добротную бекешу Ивана Ивановича.
Все это никакого отношения к делу не имеет. Нам гораздо интереснее: каким образом Иван Иванович и Иван Никифорович меж собой изъясняются. А изъясняются они на вполне правильном литературном русском языке, но с небольшим добавлением польских слов. Особенно в этом плане показательны кляузы, которые новоявленные противники написали друг на друга. И тут Гоголь ничего не выдумывает. Он не скрывает и того факта, что простой народ использует в разговорах малороссийский диалект. Самое главное, что такая ситуация не является уникальной малороссийской, но повсеместной. По всей России дворяне и крестьяне фактически разговаривали на разных языках так, что не всегда могли и понять друг друга. И дело тут не в том, что дворяне разговаривали меж собой на французском языке, ибо далеко не все и даже не большинство им свободно владели. Скорее уж было принято имитировать знание французского, и именно об этом писал Грибоедов: «…царствует смешенье языков, французского с нижегородским». Дворяне использовали русский литературный язык практически в том же самом виде, в котором используем его мы. Только ныне «великий и могучий» сильно загажен дурным сленгом. Во-первых, их так обучали в привилегированных учебных заведениях, куда представителям прочих сословий путь был закрыт. Во-вторых, и это более важно, то, что мы обычно называем русским литературным языком, было в первую голову языком делопроизводства. То есть в многочисленных присутственных местах целая армия чиновников именно на этом языке составляла всевозможные деловые бумаги. Крестьяне вообще почти поголовно были неграмотными и изъяснялись на многочисленных региональных диалектах. Было таких диалектов в России великое множество, в их составе вполне могли оказаться пережитки древних племенных языков. В настоящее время от этих диалектов почти не осталось никакого следа, и мы даже сейчас представить не можем всего их многообразия. Ситуация стала меняться в конце девятнадцатого века – начале двадцатого, когда правительство озаботилось народным образованием. В школах нового типа обучение, разумеется, велось на русском литературном языке. Большевики радикально переломили ситуацию, введя всеобщее и обязательное среднее образование. В советской школе обучение опять же велось на русском литературном языке, и изучалась классическая русская литература девятнадцатого века. Но вот какого рожна советская власть поддержала маловразумительный «украинский народ» и признала изобретенный всякими враждебными шаромыжниками «украинский язык»?! Ведь в его основе находится всего лишь местный диалект простонародья! Следует заметить, что движение это началось не в советское время, а ранее. Поляки никак не могли забыть свое самостоятельное и сильное государство. Они не могли предложить украинцам объединится и совместно отложиться от России, ибо польское владычество оставило по себе весьма печальное воспоминание. Тогда они принялись всячески раздувать полупотухшие угли местного сепаратизма. В частности, польские «специалисты» сфабриковали на основе малороссийских диалектов (их, вероятно, было несколько) с некоторым добавлением польской грамматики «украинский литературный язык». Опять же возникает резонный вопрос: почему этот процесс произошел так гладко именно в Малороссии? Ведь даже явно не боярского рода Иван Иванович, вздумай кто с ним заговорить на «украинском языке», счел бы ниже своего достоинство даже плюнуть под ноги собеседнику. Самое любопытное, что создатели «национального» языка несколько сблизили его с русским литературным по сравнению с первоначальными диалектами в качестве некоторого языкового компромисса.
Местность вокруг Киева сильно запустела после монгольского нашествия. Европейские путешественники, посетившие регион в этот период, писали, что живых совсем не видно, всюду лежат кости погибших местных жителей, которых некому было хоронить. Монголы двигались подобно бульдозеру, срезая плодородный слой начисто, гоня перед собой целые народы. Половцы так добежали аж до Венгрии. Единая монгольская держава быстро распалась, но ее величие частично унаследовала Золотая Орда. В то же время усилилось Великое Литовское княжество, оттягавшее воспользовавшись случаем, немало исконных русских земель. Фактически значительная часть современной Украины стала полем битвы ордынцев и литовцев, что также не способствовало умножению населения. Тут уж следует отдать должное литовцам: с ордынцами они воевали успешно и в битве при Синих Водах (территория современной Украины) наголову разбили неприятеля, взяли под свою руку город Киев с окрестностями.
