На мое удивление, Джули курила раньше, что было заметно. И да, мы должны были сблизиться с ней, но на кухне витало легкое ощущение призрения.

Сразу после ужина мы сидели, допивая свой чай.

— Я так не могу, — Стив откинулся на стуле, — я хочу в клуб.

Все разом посмотрели на Джули, а она, явно засмущавшись, сказала:

— Можно мне с вами?

Ей-богу, она напоминала младшую сестру. Делать нечего и мы пошли с ней. Вся женская часть, включая Джули, надела новые платья, которые ранее притащила Вена. Я была в толстовке Стива, поэтому все, что было видно от платья — только юбка. Перед входом в клуб, Алекс шепнул мне: «Уходите отсюда», и пошел вслед за музыкантами. Я, в незнании, что они хотят сделать, взяла Вену и Джули за руки, и мы поднялись наверх, на открытую веранду.

— Может, пойдем вниз? — Джули перегнулась через перила и посмотрела на темную улицу.

— Нет, — я начала всматриваться в то, что происходит внутри второго этажа.

Услышав чертов крик и увидев, как проститутка бежит вверх по лестнице, я поняла, что дела плохи. Я медленно вышла с веранды. Я увидела Стива, он улыбался. Всего лишь секунду, в толпе. Они спустили курки. Все вокруг загремело. Послышался выстрел, потом еще один.

И я подумала: «В новостях покажут этот день».

И я подумала: «Зрители скажут “Какие-то ублюдки открыли пальбу в клубе”».

Я оглянулась, увидев тревожное лицо Вены и Джули. Я перебросилась через перила веранды и, вскрикнув, прыгнула на низкую крышу, стоявшую пред клубом. Внизу слышался вой полицейских машин. Я оглянулась и посмотрела на Вену, которая перелезала через перила. Она прыгнула ко мне, содрав кожу на коленке и локте.

— Что происходит? — Джули стояла все еще на веранде, перекрикивая сирены и плач проституток.

— Прыгай, если хочешь жить, — крикнув это, я подошла чуть ближе к концу крыши.

Джули кое-как перелезла и секунд тридцать колебалась перед тем, как прыгнуть.

Она ударилась рукой об край крыши. Застонав от боли (а это больно), мы побежали к пожарной лестнице. Ветер путал мои волосы, и они неустанно лезли в лицо. Прыгнув на землю, я поняла, что скорей всего все это из-за музыкантов. Дождавшись, пока Вендетта и Джули спрыгнут, мы побежали вдоль по улице, мимо лежащих на земле героинщиков. Возможно, они мертвы, но это заботило меня сейчас меньше всего. На удивление, я не выдыхалась. Я бежала, а все мои мысли были просвещенны лишь тому, чтобы с парнями все было хорошо.

Остановившись на конце улицы, напротив книжной лавки, я прислонилась к стене.

— Что происходит? — Джули явно было страшно.

— Все хорошо, — Вена дула на замерзшие пальцы.

— Все явно не хорошо, — ее голос дергался.

— Успокойся, ясно? Сейчас же все нормально. Просто мы сейчас пойдем домой и будем ждать музыкантов и Зака.

Джули выдохнула, и из ее рта клубками вышел пар.

— Другая проблема, — Вена закусила губу, — куда нам идти?

Я огляделась и поняла, что мы немного… потерялись. Мы пошли обратно к клубу. У входа стояло несколько машин полиции. Я накинула капюшон и прошла мимо них.

Мы стояли около клуба.

— Итак, что нам делать? — Вена потирала разбитый локоть.

Я пожала плечами. Проблема состояла в том, что попасть домой мы могли только с музыкантами. А они наверняка уже ушли и думают, что мы сами найдем дорогу домой. Я дрожала. Неподдельно, открыто дрожала.

— О боже, — Джули застонала, — мы умрем к чертям.

Вена нервно хохотнула. Умом я понимала, что мы — в дерьме. Но сердцем надеялась, что все не так плохо. Я внимательно следила за входом в клуб, надеясь увидеть там их. Мимо клуба, накидывая капюшон куртки, прошел парень с незажженной сигаретой в зубах. Я непроизвольно крикнула: «Алекс!». Парень поднял голову, но это был не солист. Я выдохнула и вжалась в стену.

Этот парень медленно, тактично обходя полицейских, подошёл к нам.

— Глория?

Я улыбнулась, не зная, что говорить.

Он шепнул: «Идем» и пошел куда-то по улице. У нас не было выбора, и мы пошли за ним. Я чувствовала, как Джули страшно. Чувствовала ее непонимание. Я узнала в ней себя, но не было времени на жалость. Этот парень впереди шел достаточно быстро, чтобы забыть о чувствах и просто идти за ним. Я слышала свое сбитое дыхание, но никак не могла его выровнять. Мы шли, но я устала достаточно, чтобы сказать, что мы бежали марафон. Мы останавливаемся напротив заброшенного дома. Парень исчезает в темноте. Я неуверенно иду вперед. Такое ощущение, что это все сейчас упадет.

Парни сидели на полу чертового разрушенного\заброшенного дома и смеялись.

Я села рядом. Я заметила одно: никогда мы не разговариваем о том, что натворили. Джули ежилась и куталась в тонкую ткань платья.

— Что происходит, кто-то мне объяснит? — ее голос срывался.

— Кто-то кого-то пристрелил в клубе, — Стив медленно, стараясь остаться незамеченным, убрал пистолет с пола, заправив себе за пояс.

Я видела, как Джули чуть ли не плакала.

— Успокойся, — Алекс посмотрел на нее, — сейчас-то все хорошо?

Она кивнула. Я притянула к себе колени, услышав чье-то уверенное: «Пошлите-ка домой».

Дойдя до дома я окончательно замерзла. По дороге я слышала, как Джули плакала. Признаться, ее слабость изводила меня. Мы сразу же развели огонь в камине. Включили свет — везде. Я села у камина, стараясь изо всех сил не уснуть. Это было действительно трудно. Я слышала, как Стив открыл бутылку. Никто ничего не сказал, но я буквально почувствовала, как Джули вздрогнула. Он отпил из горла и передал музыкантам. Я встала, хотя у камина было куда теплее, чем на диване. Я молча взяла бутылку из рук Джея и отпила. Алкоголь обжег желудок и пищевод, и мне пришлось поморщиться. Я сделала еще пару глотков и отдала бутылку Вендетте. Я заметила, что это было не вино. Наверное, виски или коньяк.

Я не смотрела ни на кого, и никто не смотрел на меня. Мы понимали друг друга без слов. Джули было страшно. Я улыбнулась ей, когда она встала. Уголки ее губ дернулись, и она, сказав что-то типа: «Доброй ночи», ушла вниз.

Я прижалась к Стиву. Он пах сигаретным дымом и дешевым алкоголем. Я позволила себе закрыть глаза.

— Лори, что происходит?

Стив навис надо мной, пару наливших на лоб прядей делали его вид довольно забавным.

— Что?

— Я могу отнести тебя в спальню, — он поцеловал меня, а я попыталась раствориться в его тепле.

Я перевела взгляд на телевизор, где крутили экстренный выпуск новостей. Девушка, явно недовольная тем, что ее в три часа ночи заставили работать, да еще и в прямом эфире, говорила про перестрелку в клубе. И в моей голове ясно проплывали картинки:

Легкая улыбка Стива, сквозь толпу. Звук выстрела. Прыжок на крышу. Я закусила губу, чтобы не зарыдать. Это — эмоции. Мне слишком страшно. Я иду в душ, залезаю в кабинку и сажусь там. Включаю холодную воду и вздрагиваю. Я даже не сняла платье. Обхватив свои колени руками, я понимаю «Чем меньше меня — тем меньше боли». Холодная вода вымывает из меня остатки слез и боли и я, коснувшись своих волос, пытаюсь успокоиться. Я выжимаю платье, по крайней мере, пытаюсь. Сейчас с него не капает, но оно все равно мокрое.

Как только я захожу на кухню, Стив заливается хохотом. Я смотрю на него и одними губами шепчу: «Что?».

— Ну, нет! Иди сюда! — говорит он и протягивает ко мне руки.

Я фыркаю и отворачиваюсь.

— Пожалуйста, — хрипит Стив.

Я подхожу и обнимаю его, а он смеется мне в ухо и шипит: «Теперь и я мокрый». Отстраняясь, я провожу рукой по нему. Мокрая майка быстро прилипает к рельефным мышцам.

— Фу, противно, — говорит он и убегает. Я закатываю глаза и быстро иду за ним, прижав его в углу, он соглашается на то, что бы снова обняться и целует меня.