– Годится, хозяин. Теперь не мог бы я получить плату за несколько дней вперед на карманные расходы?

Багардо достал из шкатулки девять пенсов:

– Пока хватит. Ну довольно торговаться. Как насчет партии в скиллет?

– А что это такое, сэр?

– Увидишь. – Багардо расставил маленький столик и четыре складных стула. И когда Сиглар, Унгах и я заняли места, Багардо достал пачку твердых продолговатых бумажек с рисунками на них. Обитатели Первой Реальности играют во множество игр с этими, как они их называют, «картами».

Правила скиллета оказались простыми. Одни комбинации карт имели большее значение, чем другие, и нужно было, чтобы твои карты могли побить карты противника. Я пережил неприятные минуты, пытаясь приспособить картонки к моим когтям, не привыкшим к подобным предметам. Эти проклятые штуки постоянно падали на пол.

Багардо все время трепался. Он бахвалился своими успехами в сожительстве с женскими особями. Особенно гордился тем, что ему удалось переспать с шестью женщинами за одну ночь в заведении, называемом «публичный дом». Я был озадачен подобной гордостью самцов Первой Реальности, поскольку неисчислимое количество гораздо менее развитых животных, козлы например, легко могут дать человеческим самцам сто очков вперед в этом отношении. Когда все отдали дань уважения мужской силе Багардо, он сказал:

– Здим, с тех пор как ты прибыл в эту Реальность, ты знал каких-нибудь колдунов кроме дока Мальдивиуса?

– Нет, сэр, если не считать его ученика Граха, который... э... стал жертвой недопонимания. А в чем дело?

– Нам нужен колдун. У нас был один, старик Арканиус...

– Я слышал, как вы говорили о нем, сэр. Что же на самом деле погубило его?

– Нечто не слишком далекое от той лжи, которую я о нем рассказывал. Арканиус экспериментировал с заклинаниями, слишком сложными для его ограниченной силы. Однажды вечером мы увидели, что из его палатки выбивается голубое пламя, и услышали крики. Наутро никакого Арканиуса не было – только брызги крови. Я предлагал работу Мальдивиусу, но он отказался, бормоча что-то насчет Паалуа, дающего ему счастье. В то время он был несколько пьян. Ты не знаешь случайно, что он имел в виду?

– Нет, сэр. Я слышал, что Паалуа – это земля могущественных колдунов за океаном, но и все.

– Дульнесса кроме своей обычной работы занимается еще предсказанием счастья, но это совсем не то, что иметь настоящего колдуна. Чей ход?

Багардо отыграл у меня мои девять пенсов, монету за монетой. Я отметил, что время от времени его ноздри начинали как-то странно вибрировать. Чаще всего это случалось, когда он находился накануне выигрыша очередной порции моих денег. Однако я не мог с уверенностью объяснить данное ощущение. Когда я лишался последнего гроша, дверь открылась и вошла миловидная мадам Дульнесса, наездница без седла. Хриплым голосом она крикнула:

– Когда хоть один из вас, белоручек, придет мне помогать?

Багардо отмахнулся:

– Возьми Здима. У него все равно больше ничего нет.

– Ты хочешь сказать, что он может?

– Конечно. Демоны подвержены точно таким же чувствам, как и мы. А теперь забирай его и дай нам возможность продолжать игру.

Озадаченный, я последовал за Дульнессой в ее фургон. Когда мы вошли, она повернулась ко мне с улыбкой и полуприкрыла глаза.

– Ну, Здим, – сказала она, – с тобой я, по крайней мере, получу новые ощущения.

Сказав это, она начала подчеркнуто медленно снимать с себя одежду. Освободившись от последней ее детали, она легла на кровать. Я был искренне заинтересован, ибо впервые видел живую человеческую особь женского рода без одежды. Я с удовлетворением отметил, что иллюстрации учебников моего родного Уровня полностью отвечают действительности, в точности воспроизводя все формы и органы данного экземпляра. Мои усики уловили вибрацию необычной интенсивности, но я не смог распознать ее природу.

– Ну а теперь приступай, если ты вообще намерен приступать, – сказала она.

– Прошу прощения, мадам, – ответил я, – но я не понимаю. Чего вы от меня желаете?

– О, клянусь сосками Астис! Ты что, не знаешь как... – и она произнесла целый ряд непонятных мне слов, добавив: – Или как это называется на вашей демонической земле?

Я наконец начал понимать:

– Вы имеете в виду совершать половой акт, не так ли, мадам?

– Ха, что это за прекрасный язык! Ну да, именно это.

– Прошу прощения, но меня в школе учили правильному литературному новарскому. Вульгаризмы мне предстоит научиться понимать самому.

– Так, извлекай из-под своей чешуи нужную вещицу и... эй, да ты меняешь цвет!

– Так на нас действуют эмоции, мадам. Уверяю вас, что я наделен соответствующим мужским органом. Только он у нас убирается внутрь, когда нет в нем нужды, а не болтается бесцельно и вульгарно, как у самцов-мужчин. Без сомнения, это и есть причина любопытного обычая – который озадачивал наших философов, – заключающегося в ношении на себе различных предметов даже в самую невыносимую жару. Далее, мы, демоны...

Дульнесса была нетерпелива:

– Хватит с меня лекций. Не можешь, что ли?

– Я не знаю. Хотя я приложу все свои усилия, чтобы дать удовлетворение, но сейчас не брачный сезон, и, кроме того, женская особь Первой Реальности не возбуждает во мне желания.

– Что же во мне не так, паренек-дракон? Я, конечно, уже не так молода, как когда-то, но...

– Дело не в этом, если вы, мадам, извините мне такие слова... Обилие этой вашей мягкой бледной голой кожи делает вас... как бы это сказать... слишком мясистой. Это все равно, что иметь половые отношения с огромной мягкой рыбой... бр! Вот если бы здесь была моя жена Йез с ее хорошенькими клыками и усиками и очаровательной блестящей чешуей...

– Тогда закрой глаза, представь себе, что здесь лежит твоя жена, и попытайся взяться за дело.

Что ж, как говорим мы дома, ничего не испытав – ничего не узнаешь. Огромным усилием воли я заставил появиться свой бесценный мужской орган и наполнил кровью поясницу. Когда ко мне пришла уверенность, что все в порядке, я открыл глаза.

Дульнесса глядела на меня с ужасом.

– Немедленно убери эту мерзость прочь! – закричала она. – О боги! Да он похож на те булавы, которыми крошили друг друга древние рыцари. Ты бы меня просто убил!