Инженеръ Брэде. Ты выстрѣлилъ, сумасшедшій! Испуганно мечется.
Тю. Револьверъ самъ выстрѣлилъ.
Инженеръ Брэде кричитъ. Помогите!
Іенсъ Спиръ быстро идетъ изъ-за дальняго угла дома. Мнѣ послышался выстрѣлъ…
Инженеръ Брэде. Да… фрэкенъ Отерманъ… Выстрѣлъ попалъ въ нее.
Іенсъ Спиръ. Вы застрѣлили ее?
Инженеръ Брэде, показывая на Тю. Нѣтъ, вотъ онъ. Револьверъ самъ разрядился.
Іенсъ Спиръ. Онъ? Торопливо осматриваетъ Терезиту, беретъ ее на руки и вноситъ въ домъ по лѣстницѣ.
Инженеръ Брэде. Я пошлю за докторомъ. Уходитъ налѣво.
Вдругъ съ мыса, гдѣ стоитъ башня взвиваются клубы дыма и огня.
Служанка, выбѣгая изъ-за дальняго угла дома, испуганнымъ голосомъ. Горитъ! Я видѣла, какъ онъ это сдѣлалъ. Это г-нъ Отерманъ. Онъ заперъ двери и поджегъ. Я сама видѣла. Господи, спаси насъ и помилуй.
Тю. Терезита умерла.
Служанка смотритъ на него, какъ бы не понимая. Нѣтъ, я говорю, что я была на дворѣ. Онъ самъ велѣлъ присматривать за собой. Онъ быстро заперъ дверь и зажегъ. Прости господи, я не посмѣла войти туда.
Тю. Терезита умерла.
Служанка. Что ты болтаешь? Терезита умерла?
Тю. Револьверъ выстрѣлилъ самъ.
Служанка вскрикиваетъ. Правда это? Бѣжитъ по лѣстницѣ въ домъ.
Г-нъ Отерманъ идетъ изъ-за отдаленнаго угла дома, какъ будто бѣжитъ отъ кого-то; задыхаясь, говоритъ самъ съ собой. Они опять меня преслѣдовали. Они тамъ громко разговаривали. Ихъ было много, они подсматривали за мной. Вытираетъ потъ. Кто тамъ говорилъ? Никто. Я говорю, никто. Мнѣ только померещилось. Смотритъ на башню, пламя все разгорается. Его сочиненіе теперь горитъ. Ха, ха! Три свидѣтеля, говоришь ты? Ха, ха! Бумаги горятъ! Снова вытираетъ потъ и смотритъ на башню. Все деревянное строеніе сгоритъ. Оно могло пригодиться мнѣ на что-нибудь. Замѣчаетъ Тю. Ты зачѣмъ стоишь здѣсь, Тю? Ты подслушивалъ?
Іенсъ Спиръ идетъ съ лѣстницы. Г-нъ Отерманъ, ваша дочь умерла.
Г-нъ Отерманъ. Что вы говорите?
Іенсъ Спиръ ведетъ его къ лѣстницѣ. Пойдите и посмотрите
Г-нъ Отерманъ. Вы говорите, Терезита?
Іенсъ Спиръ. Пойдите и посмотрите. Ведетъ его по лѣстницѣ до верху и затворяетъ за нимъ дверь; возвращается и говоритъ Тю. Такъ это ты выстрѣлилъ, Тю? Почему у тебя оказался револьверъ?
Тю. Она мнѣ дала его.
Іенсъ Спиръ. Для чего?
Тю. Я долженъ былъ его отнести.
Іенсъ Спиръ смотритъ на него. Мнѣ?
Тю. Да.
Іенсъ Спиръ послѣ паузы. Итакъ, ты, наконецъ, исполнилъ свое дѣло. Ты всегда хотѣлъ что-то сказать; теперь ты сказалъ, что тебѣ было нужно?
Тю. Онъ самъ выстрѣлилъ.
Іенсъ Спиръ. Да, разумѣется. Это тебя зовутъ «Справедливостью»'?
Тю. Да.
Іенсъ Спиръ. Да. Справедливость — слѣпой звѣрь. Она мститъ безъ разбора. Ея выстрѣлы разряжаются сами собой. Беретъ револьверъ и осматриваетъ его, говоритъ про себя. Остался еще одинъ зарядъ. Видитъ огонь въ башнѣ. Что это?
Тю. Башня горитъ.
Іенсъ Спиръ. Ты стоялъ, видѣлъ, какъ что-то горитъ, и не сказалъ ни слова! Пожимая плечами. Ну, это безразлично. Вдругъ. Знаешь ли ты, что такое справедливость? Это что-то парящее въ небесахъ. Она долго терпѣливо смотритъ, какъ люди совершаютъ злодѣянія, и вдругъ сразу спускается на землю и караетъ смертью. Опять осматриваетъ револьверъ, про себя. Здѣсь есть еще одинъ зарядъ… Словомъ, хочешь ли ты завтра прійти ко мнѣ за этимъ револьверомъ?
Тю. Да.
Іенсъ Спиръ. Мнѣ показалось, что по твоему лицу пробѣжала усмѣшка. Чему ты обрадовался?.. Ну, ты придешь за револьверомъ?
Тю. Да.
Іенсъ Спиръ. Ты найдешь его въ моей комнатѣ. Ты постучишься, отвѣта не будетъ, но взойди прямо, дверь будетъ отперта.
Тю. Хорошо.
Іенсъ Спиръ. Револьверъ будетъ въ моей рукѣ. Прячетъ револьверъ и идетъ за дальній уголъ дома.
Карено справа. Вотъ кстати, старина. Мнѣ надо потолковать съ тобой, прежде чѣмъ начать писать дальше.
Тю. Терезита умерла.
Карено. Терезита? Не будемъ называть ее.
Тю. Она умерла.
Карено. Умерла?
Тю. Выстрѣлъ попалъ въ нее.
Карено. Я слышалъ выстрѣлъ. Онъ попалъ въ нее?
Тю. Да.
Карено. Именно въ нее! Именно въ нее!
Г-нъ Отерманъ сходитъ разстроенный съ лѣстницы. Мою дочь застрѣлили, Карено.
Карено. Я слышалъ это. Высшая сила управляетъ людьми.
Г-нъ Отерманъ. Она умерла.
Карено замѣчаетъ пожаръ, огонь разгорается все сильнѣе. Господи! Тамъ пожаръ!
Тю. Башня горитъ.
Карено, складывая руки надъ головой. Башня горитъ! Мои бумаги! Шатаясь, идетъ, пораженный, къ лѣстницѣ. Трудъ всей моей жизни горитъ!
Г-нъ Отерманъ. Всѣ стекла и все дерево.
Карено. Что это? Небесная кара за мой грѣхъ? Неужели она не могла быть легче?
Г-нъ Отерманъ. Мою дочь застрѣлили.
Карено испуганно вскакиваетъ. Да, а ваши сыновья сгорѣли!
Г-нъ Отерманъ. Мои сыновья? Гдѣ Густавъ и Эліасъ?
Карено. Они были въ башнѣ.
Г-нъ Отерманъ пристально смотритъ на него одно мгновеніе. Такъ это они разговаривали тамъ, въ башнѣ? Пронзительно вскрикивая, бросается за отдаленный уголъ дома. Эліасъ!
Kapено. Мудрая Немезида! Идетъ направо со сложенными руками и низко опущенной головой.
Тю остается одинъ среди сцены, высокій, прямой, съ шапкой въ рукѣ.
1896
