То, что дело как-то связано с тем, зачем меня возили к Сварогам - про это даже и говорить не стоит, это и так понятно. Плохо, что я по-прежнему не знаю, что случилось. Ну, вот разве что: это "что-то" произошло у Сварогов, это "что-то" имеет отношение к государственным интересам, это "что-то" случилось в воскресенье между двумя и тремя.
Впрочем, нет - то, что я не знаю, что стряслось - это даже хорошо. Убедительней докажу свою невиновность... и - возможно, может быть, вероятно - от меня отстанут и жизнь вернется в привычную колею.
А салатик закончился... Я даже старательно подобрал все листочки с тарелки. Ну - все! - больше поводов оттягивать "беседу" с агентами СИБ я придумать не мог. Пришлось подниматься, обозначать легкий благодарный кивок в сторону раздачи и под обстрелом заинтригованных взглядов, подхватив сюртук, направиться в деканат.
Весть о визите "сибовцев" в университет и о "виновнике" этого визита - если судить по эмоциональному фону - уже гуляла по учебному заведению. В коридорах оказалось неожиданно много студентов, делавших вид, что направляются по своим делам. Но мы-то знаем...
+++
Игра в "доброго и злого полицейского" шла настолько бездарно и топорно, что агент Ивлев (тот, что был старшим в паре) не выдержал и посадил молодого Казанцева за протоколирование допроса. Что, правда, не исключало вероятности ведения аудиозаписи.
"Беседа" проводилась в одной из свободных комнат деканата, которую торопливо очистили озадаченные преподаватели, только-только разложившие свои домашние обеды.
Второй из агентов, старший, оказался более вменяемым. И, кстати, предъявил свою бляху и представился - Игнат Дмитриевич Ивлев, старший следователь по ОВД, подполковник (!) - только после того, как комната опустела и был установлен Полог (действительно, оба агента были неслабыми магами - Первые Разряды или даже Кандидаты, а может даже и Мастера...).
- Говоришь, тебя вчера вечером уже допрашивал эс-бэ Сварогов в имении "Ламские холмы"? - Поинтересовался Ивлев, когда Казанцев, пытавшийся давить на меня и лезущий с замечаниями к месту и не к месту, наконец уткнулся в лист протокола.
- Не допрашивали, господин Ивлев. Допрашивать меня имеете право только вы и следователи жандармерии. При предъявлении соответствующих полномочий. А в поместье "Ламские холмы" мне задавали вопросы, на которые я добровольно отвечал...
- "Теория и практика допросов", да? Говорят, детишки в Семьях и такой предмет изучают?
- Нет, Игнат Дмитриевич. Конституция Российской Империи. Глава вторая "О правах и обязанностях российских подданных", пункт тридцать первый. Девятый класс общеобразовательной школы.
- И о чем же тебе... задавали вопросы?
- Их интересовало мое алиби в воскресенье. А так же причины перевода в Московский Университет.
- Алиби? А тебя в чем-то обвиняли?
- Никаких обвинений, кроме "да на тебя печенья не напасешься, проглот ты эдакий!" предъявлено не было.
Ивлев чуть заметно усмехнулся, а Казанцев нахмурился... с чувством юмора у него тоже полный... Ну - ожидаемо, ожидаемо.
- Причины, по которым Свароги тебя допра... э-э-э... испытывали любопытство, тебе раскрыли?
- Нет... Разрешите вопрос, господин Ивлев!
- Нет, - Покачал головой Ивлев, предугадав вопрос. - Государственная тайна.
- Понял.
- Когда закончился допрос?
- В два часа ночи.
- Переночевал в поместье?
- Нет.
- "Нет" и все?
- Нет, не все. Покинул поместье в два часа пять минут (часы на проходной), в два часа шесть минут пометил - простите за подробности - забор поместья... с внешней стороны... и отправился на платформу.
- То есть сел на электричку и...?
- Ну, Игна-а-ат Дмитриевич! Последняя подмосковная электричка идет через Кратово в ноль-ноль!
- Ах, да... забыл. То есть лег там на скамеечке и заснул, да?
- Там не скамеечки, а эти гадские пластиковые сидушки - лежать на них невозможно! Тем более - спать.
- Ага... То есть лег на голый бетон и сладко уснул?
- Не на бетон, а на плитку. Нет. Был задержан нарядом транспортной жандармерии за нарушение общественного порядка и препровожден в участок номер... Вот номер не помню...
- Ага... Хорошо. И плохо, что не помнишь. Ну, а офицер, проводивший задержание? Имя, Фамилия, Звание. Это-то хоть помнишь?
- А как же! Старший унтер-офицер Дерюгин был очень... убедителен, когда проводил беседу! Такого, попробуй, не запомни!
- Дерюгин... Паша, записал?
- Ага!
- Хорошо-о-о... А потом?
- Потом меня растолкали и посадили в электричку.
- Во сколько?
- Электричка - вторая - шла в пять десять. На первую - в четыре сорок пять - меня разбудить не успели.
- Оч-ч-чень интересно, Олег. Очень. Ну, что ж... Подписывай протокол. А, да, правильно - сначала прочти... А теперь возьми ручку и бумагу и письменно опиши свой день в воскресенье. То есть то же самое, что ты рассказывал у Сварогов. Потом подпишешь. Понятно?
- Так точно, господин Ивлев!
- Пиши!
Я постарался подробно, с указанием времени и свидетелей, написать сочинение "Как я провел это воскресенье". Разумеется, промежуток времени между двумя и тремя часами дня постарался описать не более подробно, чем все остальное.
Внимательно перечитав мой труд, Ивлев пошевелил усами над особо заковыристыми перлами, покивал, сказал несколько раз свое "ага-ага".
И засунул руку во внутренний карман пиджака.
- Олег Ильич, вам знаком этот предмет?
На столешницу лег маленький прозрачный пакетик. В пакетике находился крохотный сплавленный кольцеобразный кусочек металла, сквозь отверстие был продет кожаный шнурок... видимо, для ношения этого "украшения" на шее.
Дыхание вдруг перехватило, сердце бешено застучало, на лбу выступила испарина - откуда-то прорвались чужие эмоции и я потратил несколько секунд на то, чтобы успокоиться.
- Да... - Я прокашлялся и повторил. - Да. Мне знаком этот предмет.
Ивлев преобразился. Вместо сравнительно пожилого чуть флегматичного доброжелательного дядьки за столом теперь сидел опаснейший хищник. Я ощутил, как вокруг дрогнул воздух - и меня чуть прижало к стулу. А ведь это никакой не Кандидат... это Мастер!
Я с трудом удержался от нанесения удара... Да! Инстинкты требовали бить на опережения и - сразу - на поражение. Только в этом они усматривали путь к спасению!
- Что. Это. За. Предмет.
- Похороны матери. - Выдавил я. - Весной восьмого года. Мне передали коробку с прахом. И письмо. В письме... развеять прах по ветру в чистом поле... Я начал... А там выпало это... Это брошь. Видимо, персонал не увидел, когда готовил. К кремации.
- Оч-ч-чень хорошо...
- Вы подняли этот предмет и...? - Включился Казанцев.
- Нет! Не поднимал! Там на земле он и остался. Я тогда был сильно... немного не в себе - не захотел прикасаться к ЭТОМУ. Думал - не имею права! Я же думал, что она от меня тоже, как этот мудак... А оказалось - нет. И он ее тоже выгнал... За это! Мы же почти рядом жили... а я даже не знал. Думал, что она тоже...
Честно говоря, не ожидал от себя подобного эмоционального взрыва... Олег Дорин и Сай Нагава отошли в сторону и не вмешивались... просто не знали, что в этой ситуации можно сказать... Стояли где-то в стороне, уперев взгляд в пол и не знали, что сказать...
- Ты убил своего отца за то, как он поступил с матерью? - Мягко спросил Ивлев.
Во-о-от оно что! Ну, ни... себе! Кто-то пришил этого мудака! Этого огненного монстра?
