— Это опасно для девушки, — быстро возразил принц.

— И ненадежно, — добавила Женя. — Сами же сказали, развеется. Сегодня я вижу эту вашу магию, а завтра бац и уже нет. Или можно как-то рассчитать, сколько это продержится?

— В вашем случае нельзя, — вздохнул граф. — И, разумеется, полагаться на способность, которая в любой миг может исчезнуть, не слишком разумно. Но я предлагаю вам, дорогая Женя, всего лишь внимательно глядеть по сторонам. Вы ведь не думаете, что будете единственной охраной?

— Эй, — повысил голос принц, — меня вообще услышали? Это опасно!

— Не более чем было до сих пор, — возразил граф. — Однако я надеюсь, мой дорогой принц, что мысли о безопасности доверенной вам девушки заставят вас соблюдать некоторую осторожность. Чего никак не добьешься соображениями вашей собственной безопасности.

Женя тихонько фыркнула. Почему-то не верилось, что предложение графа на самом деле чем-то ей грозит, скорее было похоже, что это лишь предлог, повод заставить принца вести себя осмотрительней. А она уже достаточно узнала Ларка, чтобы понимать, насколько это нелегкая задача.

Давно принц Ларк не был настолько взбешен. Безопасность безопасностью, но надо же и совесть иметь! Граф определенно перешел границы в попытке заставить его соблюдать осторожность. Надо же придумать, подставить под удар ничего не понимающую девушку! В буквальном смысле ничего не понимающую — не только в магии, но и во всем окружающем мире. Судя по ее рассказам, у нее на родине все слишком иначе. Ей в любом случае будет тяжело привыкать, но одно дело — пить чай и ездить по лавкам с добродушной «тетушкой» виконтессой фор Циррент, вести ученые беседы с наследником престола и наверняка столь же интересные и содержательные — с начальником Тайной Канцелярии. И совсем другое — появиться в обществе того же наследника престола на людях! Тут уж не только предполагаемые убийцы оного наследника опасны — свои найдутся, ревнивые дуры глаза выцарапают. А если, не приведи небо, еще и дед ее публично отметит? А ведь отметит, как ни крути, а девушка спасла жизнь члену королевской семьи, да еще и свою кровь пролила при этом. Пусть она сама не слишком понимала, что делает — все равно заслужила награду.

То, что принц никак не мог изменить ситуацию, только прибавляло бешенства. А барышня согласилась на предложение графа так легко, будто ее попросили о ничего не значащей мелочи, ерундовой услуге. Нет, принц Ларк не имел ничего против общества барышни Жени, но…

За этим «но» он путался в противоречивых аргументах, начинал снова злиться на графа, на прошляпившую убийцу охрану, даже на себя и барышню Женю — пока, наконец, не признал, что банально за нее боится. Или даже не так — что ему впервые в жизни не все равно, будет ли девушке рядом с ним спокойно и безопасно. Может, все дело было в том, что именно эта девушка не добивалась его внимания, не вешалась на шею и вообще вела себя скорее как некий странный вариант Реннара? По-дружески, непосредственно и без всяких задних мыслей.

Что ж, пусть так, сказал себе принц, наконец разобравшись в собственном отношении. Свозим барышню во дворец, представим его величеству, пусть получит заслуженную награду, а о ее безопасности найдется кому позаботиться.

— Ну вы и придумали, «заслуженную награду», — барышня не то чтобы смутилась, скорее совершенно искренне изумилась. — Я же ничего не сделала! Только ойкнуть и успела, наверное.

— Важен результат, а не затраченные усилия, — наставительно сказал фор Циррент. Спрыгнул из коляски, подал руку, помогая спутнице сойти на мелкую брусчатку дворцовой площади. — К слову, наш король придерживается этой точки зрения настолько сурово, что его министры панически боятся ссылаться на трудности и расписывать собственные усилия по их преодолению, даже когда трудности вполне реальны. Впрочем, о действительно серьезных проблемах его величество осведомлен и без их жалоб.

Барышня хихикнула, фор Циррент поднял брови:

— В этом есть что-то смешное?

— Еще как, — весело отозвалась барышня. — Хороший же принцип, правда. У нас препод один так же говорил, клевый дядька такой, научруком у меня был… ой, я снова заговариваюсь непонятно для переводчика?

— Понятно, — хмыкнул фор Циррент, — но до крайности некультурно. В духе пьяных школяров.

У барышни хватило совести покраснеть:

— Извините. Кстати, потом очень странно воспринимался начальник на работе, который реально ценил только усилия. Ну, то есть я, допустим, сделала все вовремя, а моя напарница полдня протрепалась по телефону, вторую половину дня провисела в интернете, а потом берет работу на дом с честными глазами, сидит над ней вечер или выходной, и обязательно же так, чтобы все знали. И по итогу она ценный работник, а я лентяй.

— А начальник кретин, не умеющий контролировать подчиненных, — добавил очевидное фор Циррент. — И вы все равно скучаете, даже по этому кретину начальнику.

— Не скучаю я, — вздохнула барышня, — век бы его не видеть с той работой вместе. Просто привыкать трудно. Вот по интернету скучаю. И по кофе скучать буду, когда моя пачка закончится. У вас тут местная Аравия закрыта для торговли, если я правильно поняла.

— Надеюсь, у вас не хватит нахальства попросить у короля в качестве награды ее открыть, — фор Циррент усмехнулся, представив, какой прием получило бы это предложение у его величества. Пожалуй, акции барышни Жени резко пошли бы вверх. Вместе с проблемами.

Барышня представить всего этого не могла, поэтому просто рассмеялась в ответ:

— Что вы, я не настолько наглая.

Сделав несколько шагов по направлению к парадному входу, она остановилась, заслонилась ладонью от солнца и задрала голову, разглядывая дворцовые башни. Не слишком прилично, но для провинциалки сойдет.

— Нравится? — спросил фор Циррент.

Барышня моргнула и уставилась на него со странной задумчивостью.

— А скажите, граф, ведь здесь наверняка полно всякий защиты, сигналок, опознавалок? Магических, я имею в виду.

Фор Циррент оглядел барышню с ног до головы с демонстративным интересом.

— Не сказал бы такого о любой другой девице, но вы наверняка понимаете всю неуместность подобных вопросов. Так что же заставило вас спрашивать? Позвольте мне догадаться — видите что-то необычное?

— Радуги бегают, — барышня слабо улыбнулась. — Много крохотных радуг, как будто живых. Безумно красиво.

— И из этого следует?..

Как все же быстро умеет она переходить от девичьих восторгов к деловитой сосредоточенности. Ценнейшее качество, одно жаль — все мысли на лице написаны. Нахмурилась, так и видно, как раскладываются по полочкам ответы. Улыбнулась:

— У нас есть тестовый объект. Сразу заметим, когда у меня все это закончится.

— Это первое, — кивнул граф. — Второе?

Теперь она задумалась надолго. Потерла тонким пальцем подбородок, краешек губ — в ярком солнечном свете блеснуло золотое кольцо, и граф подумал вдруг, что нужно заменить его на серебряное, с хорошей ментальной защитой. Барышня объяснила как-то, что кольцо осталось от бывшего мужа, вряд ли она так уж дорожит этой памятью. Солнечный топаз ей подойдет. Или изумруд, она любит зеленое? Нет, под такие глаза только топаз. Всегда казалось — самые обычные глаза, в Андаре у каждого второго такие — карие с легкой зеленью. А сейчас — то ли на ярком солнце, то ли магия в них так играет — посветлели и как будто тоже золотятся, отливают не то темным медом, не то старым янтарем.

— Даже не знаю, — растерянно призналась барышня.

— Элементарно, — проворчал фор Циррент, отвлекаясь от неуместного разглядывания девичьих глаз. — Воздержитесь от обсуждения здешних красот с кем бы то ни было посторонним, иначе можете случайно выдать себя.

— Действительно, — согласилась барышня. — Элементарно, Ватсон…

Таинственного «Ватсона» фор Циррент пропустил мимо ушей: часы надвратной башни пробили два пополудни, следовало поторопиться.