- Что ж, давайте попробуем, - Женя ободряюще улыбнулась. - Признаться, наша первая встреча произошла не в лучший для знакомства момент. Полагаю, тогда мы оба были изрядно выбиты из колеи. О, вот и чай. Вам нужно сладкого и крепкого, господин фор Гронтеш, я сейчас сделаю. Пейте, приходите в себя. Глядя на вас, не скажешь, что вы сейчас способны к разговорам даже на родном языке.
Выглядел Реннар, и правда, неважно. Не подумаешь, что это и есть тот самый парень, которого граф и его приятель-полицейский называли шалопаем и искателем приключений себе на дурную голову, о котором тетушка Гелли рассказывала как о балагуре, юбочнике, сочинителе любовных баллад и любимце столичных барышень. Двигается с заметной осторожностью, на лбу испарина, и руки слегка подрагивают. Обнять и плакать, а лучше - сдать доктору, рано ему по гостям разъезжать.
- Ларк, признайтесь все же, в чем дело? Ваш друг рвался в бой вопреки докторам, и вы подыскали ему дело по силам, или мне так критично срочно требуется разобраться с языком, что вы не дали спокойно долечиться единственному свободному от дел человеку, который может меня научить?
- А если я скажу, что верно и то и то?
- Так не бывает.
- Он просто жалеет мою гордость, - встрял в разговор Реннар. На его лице ясно читалось неудовольствие. - Да, мне надоело болеть, и я запросил любого дела. Но вы можете быть спокойны, дорогая виконтесса, уж если его высочество поручил мне научить вас, я научу.
- Сколько официоза и сколько пыла, - пробормотала Женя. - Пейте лучше чай, пока горячий, вам нужно согреться. К слову, как мне к вам обращаться? «Дорогой герцог»?
Кажется, на последних словах она не сумела сдержать иронию. Почему-то именно этого юношу бледного со взором горящим Жене претило называть по титулу. Может, из-за симпатии к адмиралу, которому этот титул должен был принадлежать по праву? Историю опалы старшего фор Гронтеша она уже слышала, как и эскапад младшего на этой почве. В ее понимании, герцог из Реннара фор Гронтеша получился весьма условный. Не дорос еще. Ни выдержки, ни воспитания, сплошная юношеская горячность и подростковый максимализм, а титул все же обязывает.
Ларк, похоже, уловил что-то в ее интонациях: взглянул предостерегающе на нее, на Реннара, давая понять, что не потерпит ссор.
- Не тревожьтесь, ваше высочество, я не съем вашего друга, - тут же отреагировала Женя. - Я, наоборот, пытаюсь быть вежливой и, как бы сказать, соблюдать протокол. Я наслышана о некоторой обидчивости господина Реннара фор Гронтеша, особенно когда дело касается его чести… или того, что он понимает под этим термином.
Ларк вздохнул:
- Я вижу, что вам что-то не понравилось, но я даже не успел понять, что именно. Однако смею уверить, у Реннара и в мыслях не было чем-либо вас обидеть.
- А я и не обиделась, с чего вы взяли. Идет нормальный процесс знакомства.
- Джегейль, - принц снова вздохнул, тяжело и укоризненно, - спорить с вами бесполезно, так, может, давайте перейдем к делу, а там все само утрясется? Я тоже вполне прилично говорю на одарском, и сейчас я вполне свободен. - Сплел пальцы в замок, взглянул на вцепившегося в чашку Реннара, на Женю и сказал, действительно перейдя на другой язык: - Знаете, Джегейль, вот сейчас мне стало жаль беднягу Никодеса. Боюсь даже представить, как протекало ваше знакомство с ним.
Женя думала, что переключиться на совершенно незнакомый, без малейших ассоциаций, язык будет сложно, но ответ потребовал лишь небольшого усилия: сосредоточиться и… словно найти в собственной голове новую папку с информацией, так Женя это представила для себя.
- О-о, ваше высочество, наше знакомство с Никодесом было, не побоюсь этого слова, фееричным. Герцог фор Гронтеш вряд ли сумеет переплюнуть…
День как не задался с самого начала, так и продолжался наперекосяк. Ларк уже жалел, что потащил Реннара к фор Циррентам: тот слишком тяжело перенес тряску в карете и теперь с трудом держал лицо, ни намека на то веселое обаяние, от которого млели все поголовно столичные девицы. А Джегейль… Ларк не взялся бы гадать, чем Рени не понравился барышне Жене, но что не понравился, стало ясно почти сразу. Впрочем, ей, кажется, никто с первой встречи не нравится. Достаточно вспомнить его собственное с нею знакомство! Язва, а не девушка.
Однако дело есть дело; к тому же была у Джегейль нетипичная для девушек особенность - она могла спрятать неприязнь, если понимала, что общение необходимо, а в процессе общения привыкала к собеседнику и становилась к нему снисходительнее. Потому Ларк и поспешил перейти к разговору на одарском, и сразу понял, что не ошибся. У Джегейль даже взгляд тут же изменился, стал серьезным и сосредоточенным. И хотя ответила она с обычной своей иронией, интонации утратили язвительность. Теперь ее голос звучал слегка неуверенно, и это было отлично: на подобную неуверенность у Рени тут же пробуждался инстинкт защитника. Одним махом погасить неприязнь с обеих сторон - да он может гордиться своим талантом дипломата!
Однако успех следовало закрепить.
- Предлагаю немного поговорить на общие темы, вы не против?
- Знакомство, погода, распорядок дня? - Джегейль забавно сморщила носик, чему-то усмехнувшись. - Это банально, ваше высочество. Не заставляйте меня вновь ощущать себя сопливой школотой. Кажется, я задолжала вам разговор о деньгах, он еще актуален?
- Вообще-то дед мне разъяснил, но… Вот скажите, милая Джегейль, что вы бы предприняли в ситуации, когда деньги нужны срочно и в большом количестве, а банкиры с радостью суют вам палки в колеса, отказывая в помощи даже на самых выгодных условиях? Если исключить экстренную работу монетного двора, от которой вы так рьяно меня предостерегали?
- Интересно, - пробормотала Джегейль. Подлила всем чаю, отхлебнула из своей чашки, поводила пальцем по золоченому ободку блюдца с печеньем. - Зачем банкирам отказываться от прибыли? Они не верят в вашу победу? Вряд ли, насколько я поняла, до сих пор удача в конфликтах с Одаром была на вашей стороне. Или что-то изменилось? Или у них как раз сейчас есть более выгодное применение деньгам, чем военные займы?
- Вы у меня спрашиваете? - тоскливо поинтересовался Ларк.
- Нет, что вы, - серьезно ответила барышня, - это так, мысли вслух. Риторические вопросы. Хотя, если вы найдете на них ответы, вам это может подсказать что-нибудь полезное.
- Я говорил с дедом. Он считает, что нас подталкивают к займу у Тириссы.
- Двое дерутся, третий наживается?
- И поддерживает деньгами обе стороны. До их полного военного истощения. А потом придется отдавать с процентами, туда и уйдут плоды победы. Ненавижу политику!
- Сочувствую, - кивнула Джегейль. - Кому-кому, но вам от политики не отвертеться. Ларк, а какие способы быстро поднять государственные финансы приняты у вас? Налоги, конфискации, облигации, благотворительные аукционы?
- Это вам нужно у деда спросить, я никогда не интересовался особо, - Ларк недовольно дернул плечом. - Только не говорите, что пора бы интересоваться, сам знаю.
- Не мое это дело, морали вам читать. Знаете, я как-то не очень верю, что могу помочь чем-то серьезным в настолько глобальном вопросе. Хотя-я…
Тут барышня умолкла, уставившись в чашку застывшим взглядом. Просидела так с минуту, вскочила, пробормотав:
- Подождите, я сейчас!
И умчалась.
Ларк покосился на Рени. Тот уже допил чай и теперь сидел, всем своим видом выражая недоумение и скепсис.
- Удивлен? - спросил Ларк.
- Что вообще, дьявол меня побери, происходит? Я полагал, мы едем в гости к твоей пассии, а не на заседание малого королевского совета? - Рени презрительно скривился и пожал здоровым плечом, давая понять, что он вообще думает о подобных разговорах в дамском обществе.
- Во-первых, и прошу тебя запомнить это накрепко, Джегейль - не «моя пассия». - Ларк смотрел на друга молча и пристально, пока тот не пробормотал:
- Прошу прощения.
