«Когда фарисеи отступили от Господа, тогда Он сказал ученикам Своим, что признаком кончины мира… будет необыкновенное вещественное развитие: люди забудут Бога… и, в обольщении своем, как бы вечные на земле, все внимание устремят на землю, на доставление себе на ней возвышеннейшего и неизменного благосостояния» (Игнатий Брянчанинов, Полное собрание творений, Том 4).

У меня в связи с этим два сомнения: неужели полуголодное, полунищенское существование целого народа возвышает его перед Богом? И неужели были времена, когда люди все внимание не устремляли на землю? На какое место Нового Завета ссылается святитель, тоже непонятно. Если на Главу 24 Евангелия от Матфея, то нет там ни таких слов, ни похожих по смыслу.

«Всеобщий разврат вместе с породившим его обильнейшим вещественным развитием будут знамением кончины века» (Игнатий Брянчанинов, т.4).

Пока я вижу, как у нашего народа уже четверть века подряд изымают материальные «излишки», что нисколько не мешает так же усердно развращать его.

К слову, на Поместном Соборе 1503 года нестяжатели остались в меньшенстве и проиграли раз и навсегда. После чего никто уже не мерял, где кончается вотчинное хозяйство по необходимости и где начинается откровенная эксплуатация монастырских крестьян, ничем не уступающая помещичьей, и накопление богатств: «Надо предоставить это Богу». Лишь в северных монастырях предпочитали обходиться своим трудом и даже помогали местным крестьянам в неурожайные годы — раздавали милостыни. «Монастырское предание сохранило память о явлении Антония Великого основателю Введенского Корнилиево-Комельского монастыря. В видении основоположник монашества благословил Корнилия на дальнейшую раздачу милостыни».

Так что не надо забывать, что дореволюционные церковные иерархи — это часто те же помещики. И не надо думать, что сегодняшние иерархи — из другого теста. Богатый приход и прихожанам в радость, а уж священникам и подавно. Еще Гоголь, кажется, писал о крайне бедных сельских приходах в поголовно верующей России, распределиться в которые для священников считалось чуть ли не наказанием.

Кстати, партийные взносы, сравнимые с церковным налогом в некоторых странах, платили члены КПСС, но едва ли не большинство из них рассчитывали на дивиденды еще в этой жизни: преимущества в продвижении по службе, получении званий и т.д. Именно поэтому в «рабоче-крестьянской» партии всегда остро стоял вопрос членства: в карьеристах недостатка не было, а рабочие и крестьяне, которым расти особо некуда, не горели желанием тратить личное время на партийные собрания и отдавать до трех процентов кровно заработанных родной партии, в которой они, по-сути, ничего не решали. В этом смысле КПСС так же отличалась от РСДРП(б), как современные церкви отличаются от раннехристианских общин.

«Не стремитесь жить в идеальном государстве — чем вы будете там заниматься?» (Сент-Экзюпери).

«Все хорошо, и никакой надежды на лучшее» (Вольтер).

«У них не человечество, развившись историческим, живым путем до конца, само собой обратится, наконец, в нормальное общество, а, напротив, социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тот час же и устроит все человечество и в один миг сделает его праведным и безгрешным, раньше всякого живого процесса, без всякого исторического и живого пути!» (Достоевский «Преступление и наказание»).

Последняя цитата — о социалистах и социалистической революции. Только почему это революция — не исторический и не живой путь? «Чапаев» тоже хорошая книга: «Волков никогда и ничем не прикормить, а нас прикармливать не требуется,— нас и голодных не угнать от борьбы».

Демагогией хорошо заниматься в сытости и благополучии. А когда в доме пожар… Я когда на лошадь сел верхом — мне и то было неловко перед лошадью. Все демагоги сидят у народа на шее, свесив ножки. Но им этого мало. Им неприменно надо хлестать его плеткой по морде и приговаривать, какая он сволочь. (Может, так они хлещут по морде свою совесть?) Пришелец прораб дядя Вова лучше сказал: «Может, мы их спросим, пусть сами скажут, что для них благо, а что нет». Или уж скажите честно, что народ для вас — стадо баранов. А то вас так и критикуют: мол, себя вы называете пастырями (пастухами), а народ — паствой. Господь наш Иисус Христос говорил о себе так для сравнения. У вас же словно имя собственное. Господь сравнивал себя с добрым пастырем. А где была ваша доброта, когда все созданные народом средства производства, все нажитые общим трудом богатства великой страны, ее природные богатства отдали на разграбление кучке эксплуататоров, по большей части иноверцев и инородцев, цель которых — обирать презираемый и ненавидимый ими народ, вывозить награбленное «за бугор», а в «этой» стране плодить нищету и убожество и кое-где порой творить милостыню? А именно к этому сводится роль нашего президента во время так называемого общения с народом по прямой линии, к этому сводится роль государства с его жалкими «социальными пособиями», которые надо выпрашивать как милостыню, и далеко не каждый это делает, кто имеет на это право, поэтому у нас самая низкая официальная безработица, чем так гордится власть. (Теперь вот озаботилась «Законом о тунеядцах». То есть безработных у нас нет — у нас тунеядцев полстраны (треть страны, четверть — точную цифру скрывают)).

«Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду; и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы. Также и младшие, повинуйтесь пастырям; все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1Пет.5:1–5).

Ладно, вы пастыри, а я упрямый баран, возомнивший себя свободным гражданином демократической страны и смеющий оценивать ваши слова и поступки. И я скажу, что думаю: пасёте, господствуя над наследием Божиим, а стадо ваше покорное тихо вымирает, и того и гляди оставшихся пустят под нож (планы такие давно озвучены). Кого пасти будете? «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец» (Ин.10:11,12). Или наемники вы, а не пастыри? Или волки. Лицемерие «пастырей» лучше всего чувствует сам народ, мудрость и ответная «любовь» которого выразилась в метких пословицах.

Сволочная пародия на наших стариков в любимом сериале: «Всю страну разворовали, Сталина на вас нет». Странам-завоевательницам Америки до того понравилось кораблями и целыми караванами судов вывозить награбленное золото и серебро, что в произведениях их «всемирно известных» писателей (не индейского происхождения) до сих пор ощущается скрытая ностальгия по эпохе конкистадоров. Вот я и подумал еще на рубеже девяностых-двухтысячных: когда вывозить станет нечего, не исключено, что нас захотят вернуть назад в СССР (РСФСР). Рискованно, конечно: второй такой порыв энтузиазма и работу «за идею» искусственно организовать вряд ли удастся; да и вожделенная приватизация вновь созданных богатств может сорваться — Федот уже не тот. Хотя плевать им на Федота… Индейцев перестали грабить лишь тогда, когда грабить стало нечего или некого.

«ИСТИНА ИЗ УСТ АРХИЕРЕЯ:

НАСТУПИЛА ПРЕДАНТИХРИСТОВА ЭПОХА»

Владыка Серафим в беседе с русским православным писателем В. П. Филимоновым: «Более всего глобализации должны бояться руководители различных органов власти, предприниматели, бизнесмены. Им в первую очередь следует бояться и защищать себя. Удивительно, как они не видят, что от них отнимается власть, у них отбираются деньги — самое дорогое для них, а они этого не понимают, да еще и поддерживают. В первую очередь им надо бороться и защищать себя. Не православным христианам — Христос защитит Церковь, и нам бояться нечего,— а вот им надо бояться и защищать себя».