– Да-да, милый, – сказала Лея, – так тоже бывает. Только какое это имеет значение? Ты думаешь, мне, с моим-то ростом и моими запросами, легко найти себе мужчину? Ну-ну… Теперь давай-ка не ленись…
Она повернулась к нему своим сногсшибательным задом, прижалась, потом чуть отстранилась, ее пальцы скользнули по его лобку, и миг спустя он уже двигался, как заведенный, то открывая, то закрывая глаза, плохо понимая, что с ним происходит. Длилось это долго. Лея то останавливала его, то вдруг начинала сама биться в неистовом танце любви, заставляя Трира хрипеть и умирать от жажды. Несколько раз она вскрикивала, и тогда он ощущал, как схватывается спазмом ее лоно. После самого громкого крика Лея чуть сползла вниз – у Трира вдруг закружилась голова, он почувствовал, как ее спина, пахнущая, будто ванильное тесто, наваливается на него, и застонал.
Женщина тут же вывернулась, упала на корточки, и, схватив естество Трира губами, высосала все до дна.
– Спасибо тебе…
Он сидел в потертом кожаном кресле, она стояла перед ним, нагнувшись, и Трир с изумлением рассматривал крошечные веснушки на скулах и веселые, смешливые морщинки вокруг серых глаз – морщинки, которые он не видел раньше.
– Ты о чем-то жалеешь? – спросила она незнакомым ему голосом.
– О двух вещах, – с искренней грустью ответил Трир.
– Ты поделишься ими со мной?
– Я жалею о том, что мне скоро уезжать, и еще – о том, что со мной нет моей киннары.
– Мне никогда не пели песен о любви.
– Я кавалерист, – он поднялся и принялся завязывать штаны, – и боги вряд ли позволят мне вернуться с этой войны. Но если все же… Имения у меня, считай, что нет, зато денег я накопил изрядно.
– Я тоже не бедна, – горько вздохнула Лея. – А толку?
Платье уже было на ней. Налив два стакана вина, женщина, к удивлению Трира, вернулась за свой стол.
– Слушай меня внимательно. Полчаса назад сюда привезли Беззаконника.
– Кого? – переспросил Трир.
– Беззаконника, – терпеливо повторила Лея. – Сам он зовет себя Чернышом. Этот парень… – она вдруг достала из ящика стола здоровенную рыбацкую трубку, набила и принялась неторопливо раскуривать, – в общем, господа Претенденты когда-то очень дурно поступили с его семьей, и с тех пор для него не существует ни законов войны, ни мыслей о милосердии. Не мне знать, куда и зачем идет ваш отряд, но если сюда привезли этого типа – он идет с вами. Мой тебе совет – верь ему, но одновременно – бойся. Ты – офицер и человек чести, а Черныш в любой миг может сотворить такое, о чем ты будешь сожалеть до конца своих дней. Ты, а не он!
Трир осторожно облизнул губы и постарался заглянуть в глаза своей случайной возлюбленной. Она ответила на его взгляд: сперва с неожиданной грубостью, но потом вдруг капитан снова разглядел и веснушки, и маленькие морщинки. Лея отложила трубку, встала из-за стола и подошла к Триру, чуть коснувшись его бедром.
– Моя бабка была служительницей при храме Далид, богини сада и осенних плодов, – тихо сказала она, беря его ладонь своей большой рукой. – в этом храме она служила долго, аж до тридцати лет. Потом жрица выдала ее замуж за хорошего человека, судебного поверенного, у которого было немного земли. На свадьбе жрица сказала странное: через поколение потомство по женской линии будет только от мужчины с Севера, и мужчина этот насквозь провоняется лошадьми. Внучка я у нее одна. А оба моих мужа, покойники, воняли рыбой.
Лея прижала его пальцы к своей щеке.
– Ты уйдешь и нисколько меня не обманешь. Скорее, ты обманешь, если вернешься. Ты дворянин, тебе некуда деваться от круга своих понятий. Война закончится, и ты получишь не только деньги, но и почести, уж так у нас все устроено. А я, в конце концов, найду себе кого-нибудь. Так что – не жалей о песнях, которые ты мне не спел. Ведь знакомы мы только с утра…
– Я слишком мелок для почестей, – вздохнул Трир, – борода уже седая, а я все еще капитан. Но песни мои будут для тебя…
Он кратко коснулся губами щеки Леи и вышел – порывисто, как застоявшийся конь. У дверей кухни мрачно подпирал стенку лекарь Гай.
– Один раз тебя уже искали, – сообщил он.
– Проклятье, – Трир содрогнулся. – И что?
– Я сказал, что у тебя проблемы с пищеварением. Пошли туда, во двор, бегом… Сделай несчастный вид и шнуруй на ходу штаны! Этот Хадден… ты до сих пор не понял, что он не любит разводить муси-пуси?
Гай Сач схватил капитана за рукав белой шелковой сорочки и поволок к низким воротцам, что отделяли конюшню от двора резиденции коменданта порта. Войдя во двор, капитан скорчился и принялся морщить нос, изображая при том вздохи.
– Что это с вами?
Комендант Марцел, беседовавший с Хадденом и незнакомым молодым человеком в зеленой кожаной куртке, резко обернулся и посмотрел на Трира с недоумением.
– Я… немного расстроен, – честно признался капитан.
– Так бывает, – понимающе вздохнул Хадден, и Трир вдруг увидел, как мягко улыбнулась ему госпожа Дали, стоящая, как обычно, за его спиной.
– Старшина Дий, – довольно резко представил зеленого парня Марцел. – Ваш проводник и вообще единственный, кто способен разобраться в картах покойного Дастена. Вам, капитан, я приказываю во всем слушаться его советов: он родился на острове и, хуже того, еще в детстве изъездил его вдоль и поперек.
– Черныш, меня зовут Черныш, – улыбка старшины показалась Триру немного странной.
Он был и вправду черноват: черные глаза из-под густых черных бровей, вьющиеся черные волосы до плеч. Трир поймал себя на мысли, что девушки, пожалуй, от такого Беззаконника просто сходят с ума – и тут же его ударило ощущение прикосновения бедра Леи. Он хмыкнул.
– Что, простите? – удивленно поднял брови Черныш.
– Тысяча извинений, господа, – неподдельно закашлялся Трир. – Кажется, на корабле я умудрился глотнуть перекисшего вина.
– Мы выходим через полчаса, – объявил Хадден. – Ты, Манли, отвечаешь за лошадей. И да, Гай, – инженер повернулся к лекарю, – походную аптеку ты принял по описи, это я видел. Проследи за ней лично.
Трир кивнул и отправился обратно на конюшню. За его спиной комендант Марцел развернул на переносном столике карту Дастена, и над ней нагнулся Черныш.
В руке у него был тонкий карандаш.
– Эту операцию господин князь готовил втайне от всех, – пробормотал старшина. – И я, скажу уж честно, если о ней и слышал, то самым краем уха. Но разобраться в его пометках я, наверное, смогу. В конце концов, мне уже приходилось работать по его картам. Вот, например: квадратиками он всегда обозначал постоялые дворы, принадлежащие его людям. А вот овал на переправе – значит, паромщик там тоже из наших…
– Да, но тут нигде нет названий, – вздохнул Арвел, глядя, куда указывает карандаш Черныша. – Как мы найдем нужный постоялый двор?
– А другого выхода нет, – дернул плечом Черныш. – Мы берем с собой припасов на десять дней, иначе придется вьючить еще лошадей… А чем и как вы их будете кормить? Нас ждет очень долгий дождь… В дожде наше спасение, но лошади, лошади? На одиннадцатые сутки нам все равно придется заходить то ли на хутор, то ли на ферму. А может, и раньше. Поверьте, князь Дастен очень хорошо знал и окрестности, и ситуацию здесь – везде, вокруг. И я скажу вам, что далеко не все жители острова рвутся оказывать поддержку силам Трона. Здесь очень легко получить пулю в спину, причем от человека, который только что вам улыбался. Господа Претенденты, – при этих словах глаза молодого старшины на миг сузились, и Арвел увидел в них такую ненависть, что его передернуло, – не жалеют денег на подкуп всех и вся: соответственно, доверять не следует никому…
Хадден покачал головой. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Неожиданная гибель проводников поставила операцию под угрозу, и угроза эта, как говорил ему многолетний военный опыт, могла оказаться куда более серьезной, чем выглядела сейчас, под лучами теплого солнца. Бесконечный дождь не просто размоет все дороги и пастушьи тропы: он зальет уже поднявшиеся луга, а значит, питание для лошадей станет огромной проблемой.
