- Похлопал? – я слышу удивление.

- Да.

- Может, он рад, что твой первый выход в свет оказался таким блестящим? – улыбается парень.

Я не говорила, что не была на светских мероприятиях.

- Откуда ты… - я не успеваю договаривать.

- Да брось. Ты, - он заминается, - слишком, тихая, что ли, для этого. Скромная и застенчивая, а тем более не разговорчивая. Сравни себя и Элизабет.

Согласна, Элизабет вся светится, когда начинает говорить о каких-либо концертах, событиях, и я стараюсь поддержать беседу, скрывая свое безразличие.

- Приехали, - Тео отвлекает меня от мыслей, и, вставая, протягивает свою ладонь.

Я смотрю вперед, улыбаясь.

Музей д’Орсе.

Тео Эванс знает, что я питаю слабость к импрессионистам. И, к моему большому сожалению, к нему.

- Музей уже закрыт, слишком поздно, - я не могу понять, почему парень продолжает вести меня к нему.

- Для нас открыт, - усмехается Тео, и я вижу в его глазах искру, которая, уверена, при желании перерастет в озорной огонек.

Это значит, что ближайшее время не сулит мне ничего хорошего. Нас встретил охранник, спокойно пропустив внутрь, и я в изумлении смотрела на мужчину, который с легким равнодушием пропускал нас внутрь, включая свет и освещая полукруглые своды музея.

- Но ценные экспонаты убирают по ночам, опасаясь грабителей, - я нахмурилась, продолжая идти за Тео, свободно говорящим с охранником об отведенном нам времени.

- И в этом плане сегодня мы с тобой стали исключением из правил, - усмехнувшись, парень продолжил путь, сильнее сжимая мои пальцы, и через несколько метров остановился, заворожено глядя на картину, которую явно искал.

Винсент Ван Гог. Звездная ночь над Роной, датированная 1888 годом.

- «Включая небольшой эскиз на холсте — вкратце: звёздное небо, разрисованное ночью; и, разумеется, газовые рожки фонарей. Небо — аквамариновое, вода — ярко-синяя, земля — розовато-лиловая. Город — синий и фиолетовый. Сам газ светится жёлтым, а его отражение — ярко-золотое, плавно переходящее в зелёно-бронзовый. На аквамариновом поле неба Большая медведица сверкает зелёным и розовым, чья бледная скромность служит контрастом для грубого золота фонарей. И две разноцветные фигуры влюблённых на переднем плане», - почти шепча мне на ухо, Тео произносил слова из письма Ван Гога, выгравированные на табличке рядом с полотном.

- Не «Звездная ночь», - я усмехнулась, - но картина правда прекрасна, - отвечаю я, положив голову на плечо парня, а волосы после «пыток» слегка выбивались из прически, спадая локонами на его рубашку.

- Мы тоже две разноцветные фигуры на переднем плане, - чуть слышно сказал Тео, осторожно глядя на меня.

Он убрал слово «влюбленные» специально? Я заглядываю в глаза парня, пытаясь понять его мысли, его желания или тайный смысл фразы. Или нет?

- Мы, - я сглотнула, - просто силуэты? – тихо.

- Это уже вам выбирать, мисс Грей, - голос Тео стал бархатным, как будто легкая хрипотца делала тональность гораздо ниже.

Мне?

- Может, - я вновь смотрю на картину, чувствуя смущение, - ты решишь за меня?

Тео ухмыльнулся, а его пальцы осторожно заскользили по моей спине, вызывая приятные мурашки от прикосновений.

- С удовольствием, - ответив, парень повернул меня к себе, жадно и, в то же время, с мучительной медленностью целуя мои губы.

Я издаю тихий вздох, не сопротивляясь и не пытаясь остановить его; разум перестал бороться с чувствами и теперь повторял поступки сердца, полностью соглашаясь с ним. Все вокруг перестало существовать на несколько мгновений, полностью растворившись в океане эмоций, бушующем во мне, я лишь ощущала тот самый недостаток воздуха, словно задыхаясь в пучине своих чувств.

Тео отстранился, улыбаясь мне и не скрывая своей победы. И моего поражения. Теперь я полностью в его власти.

- Я хочу еще, - произносит Тео охрипшим голосом, а его почерневшие глаза, казалось, заглядывают в душу, управляя мной, мыслями и телом.

И на этот раз парень прижимает меня к себе еще крепче, покрывая влажными поцелуями шею, ключицы, подбородок, губы, а мои пальцы цепляются за его рубашку, сжимают ее, словно пытаясь доказать, что это все не плод моего воображения.

Мы одни. В музее. Целуемся на фоне одной из самых известных картин Ван Гога.

Я отстранилась первой, чувствуя слегка опухшие губы от долгих, прерываемых легкими вздохами, поцелуев.

- Может, посмотрим еще картины Ван Гога? Моне? – я, немного запыхавшись и покраснев, тихо говорю имена импрессионистов, чьи картины находятся здесь, - Ренуара? Писсарро? Дега?

Тео ухмыляется, словно я сказала очередную глупость, а затем берет меня за руку, вновь притягивая к себе.

- Ты слишком сексуально шепчешь, - его дьявольская ухмылка действует гипнотизирующее.

Надо взять себя в руки, мисс Грей.

Я улыбаюсь в ответ.

- Тео, - также тихо говорю я, наблюдая, как парень вздрагивает от моего голоса, от произношения имени.

- Черт, Вивиан, так нельзя, - он постепенно остывает, - иначе я не смогу себя контролировать, - Тео Эванс улыбается более миролюбиво, и я успокаиваюсь.

Мы смотрим картины, а искра, вспыхнувшая между нами, продолжает преследовать меня, заставляя время от времени кусать припухшую губу, вновь проверяя происходящее на правдивость. Вскоре мы выходим из музея, насладившись картинами и легкими объятиями, переплетением пальцев рук и косыми взглядами.

Это странно и непривычно.

Войдя в номер, я ощущаю усталость, а вспомнив об отце, понимаю, что хочу забыться. Забыть весь этот странный день, исключая лишь… Я украдкой смотрю на Тео, который вновь спокойно снимает рубашку, повернувшись ко мне спиной. Пожалуй, мне следует выпить.

- Здесь ведь есть алкоголь? – как бы невзначай.

- Ты собираешься выпить? – Тео надевает футболку и хмуро смотрит на меня.

- Думаю, мне нужна разрядка, - говорю я устало, - перелет, покупки, чертов показ… - немного наигранно зеваю, а затем потягиваюсь.

Парень наклоняет голову набок, с любопытством глядя в мои глаза.

- Ты так устала, что, уверен, отключишься после первой рюмки, - Тео усмехается.

Тоже верно. И, к сожалению, мне нечего ему возразить, поэтому я ухожу в гостиную, на ходу снимая серебряное платье и вспоминая сообщение от своего отца.

- Я знаю, какая тебе нужна разряд… - парень не договаривает, а я чувствую его взгляд, прожигающий мою обнаженную спину.

- Уйди, - шепчу, не двигаясь с места.

Но шаги становятся лишь громче.

- Тео, уйди, - я сглатываю, стараясь побороть страх.

Прохладные пальцы касаются поясницы и скользят вдоль позвоночника вверх, оставляя за собой след из мурашек.

- Пожалуйста, - еле слышно, дрожь становится все сильнее и сильнее.

- Неужели ты не хочешь этого? – его губы осторожно и мягко кусают мочку уха, плавно скользя к плечам, лопаткам, а нос утыкается в шею.

Громкое и прерывистое дыхание.

- Нет, - отвечаю я, продолжая держать пальцы на уровне груди и скрывая хотя бы часть своего стана.

Это блеф, и он чувствует это.

- Ты врешь, - сипло говорит парень, прижимая меня к себе и лаская мое тело пальцами.

- Прошу, Тео, - я, несильно ударяя его локтями, освобождаюсь от объятий парня, глядя на него с чувством вины, - я не готова.

Он поднимает бровь, и весь огонь, пылающий в нем, медленно и плавно превращается в обугленные огоньки.

- Тогда, может, поспишь со мной? – предлагает парень, не подходя ко мне и лишь следя за реакцией.

Я нерешительно киваю, и после этого парень делает несколько шагов навстречу, легко касаясь моих губ.

- Мы не будем торопиться, хорошо? – он взволнованно смотрит в мои глаза, словно пытаясь найти в них ответы на все свои вопросы.

К сожалению, нам обоим не позволена такая роскошь.

- Хорошо, - я слабо и немного устало улыбаюсь, и парень, осторожно обнимая меня, ведет в спальню.

Отворачивается, когда я начинаю переодеваться. Улыбаясь, провожает меня взглядом, но теперь, после того, что произошло чуть больше семи минут назад, в его глазах появилось что-то еще, что-то глубокое и… отреченное?