– Не отводи глаз. Ты прекрасна… А теперь смотри, как ты чувственна.

Ее дыхание учащается, когда я беру обе ее руки в свои, сплетаю наши пальцы, и кладу ее пальцы на ее живот под моими вытянутыми руками.

– Почувствуй, какая мягкая кожа, - шепчу я.

Я осторожно направляю ее руки поперек ее туловища в широкий- широкий круг, затем веду их вверх к ее груди.

– Смотри, какая пышная грудь.

Я держу ее руки так, чтобы она полностью накрыла груди ладонями. Я нежно дразню ее соски пальцами. Она стонет и выгибает спину, прижимаясь грудью к нашим сросшимся рукам. Зажав ее соски между ее пальцами и своими, я нежно тяну за них снова и снова, и с удовольствием наблюдаю, как они твердеют и удлиняются в ответ.

Как и определенная часть моего тела.

Она закрывает глаза и извивается передо мной, трется попкой о мою эрекцию. Она стонет, откидывая голову мне на плечо.

– Вот так, малышка, - бормочу я, целуя ее в шею, наслаждаясь ее телом, оживающим под ее ласками. Я направляю ее руки вниз по передней поверхности ее бедра, затем в сторону ее лобка. Я отталкиваю своей ногой ее ногу в сторону, раздвигая ее бедра, завожу ее руки над ее лоном, ласкаю попеременно то одной рукой, то другой, снова и снова, прижимая ее пальцами клитор снова и снова.

Она стонет, и я смотрю, как она извивается в зеркале передо мной.

Господи, она богиня.

Вернувшись в реальность судорожно трясу головой, будто пытаясь выкинуть ненужные воспоминания. Нервно запускаю пальцы в волосы.

Какого черта все это? Внутри меня все переполняет злость. К себе. К ней. Ко всему вокруг.

В ложных попытках откинуть бурную волну мыслей, захожу в душ. Подставив лицо под горячие струи воды, впервые за полтора года позволяю себе вполне осознано подумать о Анастейше.

Я так долго пытался не вспоминать о наших с Аной отношениях, а когда случайно думал о ней, принимал все это за слабость. Тот период в моей жизни был для меня запретной темой, даже в мысля уже больше полтора года. До этого момента.

Я помню абсолютно каждый момент, проведенный с Аной. От ее эффектного появления в моем кабинете до ее заплаканных глаз в дверях лифта, когда она уходила от меня. А ее образ…те пухлые губы, которые я так любил целовать, чуть вздернутый носик, бездонные голубые глаза, темные густые волосы, запах, которых сводил меня с ума, нежная кожа без единого изъяна. О, как же я скучал по ней…

Первые полгода были ужасны. Мне так не хватало ее. Я был одержим этой девчонкой. Мне еще никогда не было так больно как после ее ухода. Я страдал. Действительно страдал. Как никогда.

Но после я сказал себе “Хватит!”, сказал “Забудь!”. И я забыл. По крайней мере, мне так казалось. Я решил спрятать все свои чувства куда-то подальше. И у меня получилось. Я окутал себя ненавистью к Анастейше. За то, что она дала мне надежду, а после забрала ее тем, что ушла от меня. Каждый раз когда здравый смысл брал верх и говорил, что это неправильно и глупо, моя злость с новой силой поедала меня и все вокруг. Но сейчас… Давно у меня не было такого чувства неопределенности и помешательства. Впервые за долгое время я не могу взять свои чувства под контроль. Мысли о Ане всегда сбивали меня с толку, а на данный момент тем более…

Тяжело вздыхая, выхожу из душа. Вытерев тело от влаги, обматываю полотенце вокруг бедер и иду в спальню. Ложусь на кровать и прикрываю глаза, в ложных попытках уснуть.

***

Уже второй час ночи. Я лежу и пялюсь в белый потолок спальни. Не спится. Мысли об Анастейше даже не думают покидать мою голову.

За это время я уже несколько раз прокрутил момент нашего расставания. С каждым разом меня все больше мучает вопрос: Могло ли быть все иначе? Мне трудно дать ответ на него. Возможно, если бы она тогда согласилась поехать со мной на выставку, мы бы были вместе. Я уверен в том, что на тот момент я бы предложил ей простые ванильные отношения. Без каких либо тайн, правил и контракта. Я хотел Анастейшу.Хотел владеть ею. Ее телом, душой и сердцем. Хотел владеть тем чистым и добрым сердцем, которое так слепо любило меня…

Меня! Я не верил в это, но так хотел этого… Хотел ее любви. Но разве это возможно? Я чудовище, которое рушит все и причиняет боль всему на своем пути. И я имел наглость коснутся такого чистого и невинного ангела, как Анастейша Стил.

С улыбкой вспоминаю то какой невинной и наивной она была. Ее душа тронула меня до глубины мой темной души. Это и не странно, что именно Анастейша запала мне в сердце.

Помню, как она осталась ночевать у меня, когда я был в Джорджии. Именно в этом отеле, в этом номере и на этой кровати. О, как же я любил проводить ночи с ней. Только рядом с Анастейшей я не видел ночных кошмаров. Она была моим хранителем снов

– Нет. Не оставляй меня. – Шепотом произнесенные слова проникают в мой сон, и я ворочаюсь, затем просыпаюсь.

Что это было?

Я осматриваю комнату. Где я, черт возьми?

Ах, да, Саванна.

– Нет. Пожалуйста. Не оставляй меня.

Что? Это Ана.

– Я никуда не ухожу, – бормочу я, ошеломленный. Повернувшись, я опираюсь на локоть. Она сжалась рядом со мной, но выглядит спящей.

– Я не оставлю тебя, – бормочет она.

По телу пробегает дрожь.

– Мне очень приятно это слышать.

Она вздыхает.

– Ана? – шепчу я. Но она не реагирует. Глаза закрыты. Она спит. Ей, должно быть, снится сон … интересно какой?

– Кристиан, – говорит она.

– Да, – отвечаю я автоматически.

Но она ничего не говорит; она, безусловно, спала, но я никогда не слышал ее разговор во сне раньше.

Я очарованно смотрю на нее. Ее лицо освещается светом из гостиной. Лоб на мгновение морщится, словно ее преследует неприятная мысль, а затем снова разглаживается. Ее губы приоткрыты, а лицо во сне мягкое. Она прекрасна.

И она не хочет, чтобы я уходил, и сама не хочет покидать меня. Откровенность ее неосознанного признания проносится сквозь меня, словно летний ветерок, оставляя после себя тепло и надежду.

Она не уйдет от меня.

Она меня не оставит. Это вселяло надежду тогда. Я очень хотел, чтобы она была рядом. Ана была для меня личным видом наркотика. Я так нуждался в ней, но она ушла.

Я так часто винил ее в своей боли. Я возненавидел Ану за это. Но ведь она сделала все правильно. Она спасла себя от монстра. Я сделал Анастейше больно. Я показал ей себя настоящего. В ее уходе была лишь моя вина. Все разрушил я. Как и всегда.

Устало потираю глаза и вновь закрываю их, пытаясь уснуть. Позволяю себе еще немного помечтать о голубоглазом ангеле, которого я потерял несколько лет назад по собственной вине. Ведь когда я проснусь весь в поту через пару часов от очередного кошмара, буду ненавидеть себя за эту слабость. Слабость, которая губит меня даже спустя время.

Качаю головой и понимаю, что уже третий час ночи. Уже два часа я лежу и все думаю, думаю. Делаю глубокий вдох, пытаясь стереть любые мысли о Ане с головы и прикрываю глаза.

Мамочка! Она улыбается мне. Я люблю, когда она улыбается. Мамочка делает это так редко. У нее кровь. На запястье. Она порезалась. Очень сильно порезалась. Я беру свое синее полотенце и вытираю кровь на ее руке. Мне страшно. Мамочке больно. Она начинает гладить меня по волосам. Мне нравится, когда она меня гладит. Она вновь улыбается. Она улыбается и мне хорошо. Она улыбается, и я счастлив. Она улыбается и…превращается в Ану. Теперь передо мной Анастейша и мы…мы в Эскале. И мне уже не пять лет. У Аны тоже кровь. Ее рука полностью изрезана. “Кристиан,- шепчет Ана. - Я так скучала. Я люблю тебя”. Глаза Анастейши закрываются, и я понимаю, что она не дышит. Я молю ее, чтобы она очнулась, чтобы открыла свои небесно-голубые глаза, она не слышит. Она больше не слышит меня.