Людоед

Петя тайком вышел из пионерского лагеря, чтобы покурить. Зашёл в лес, накурился всласть, погулял, а потом пошёл обратно в лагерь. Идёт, идёт, а лагерь всё не показывается. Один лес кругом. Петя понял, что заблудился, и очень испугался. Когда стемнело, он набрёл на железнодорожные пути. "Вот хорошо, - думает он. - Пойду вдоль рельсов, хотя бы до станции дойду".

Идёт он, идёт, и видит: возле рельсов лежит окровавленная человеческая голень, совсем свежая. Петя оглядывается. Местность глухая, никого нет, только деревья и кусты.

Идёт дальше. Видит: валяется обгрызенная человеческая ляжка. Мальчик снова идёт. Лежит ступня ноги. Петя даже вспотел от испуга: откуда всё это тут?

Встречается ему железнодорожный обходчик. Петя рассказывает про свои находки.

- Значит, опять людоед проехал, - говорит обходчик, озабоченно хмурясь.

- Какой людоед? - спрашивает мальчик.

- Да вот, в поездах людоед орудует. Когда в каком купе один пассажир едет, так он на него нападает и сразу начинает грызть. Прямо сырую человечину жрёт. А объедки в окно выкидывает. Который год поймать не можем.

- Это почему?

- Ловкий больно. Он в поезде только половину трупа сжирает - нижнюю, а верхнюю в мешок кладёт и с мешком на ходу выпрыгивает. Поди поймай его!

Впереди рельсы поворачивали. Петя с обходчиком доходят до поворота и видят: мужик с мешком идёт вдоль путей и озирается.

- Не людоед ли? - насторожился Петя.

- Точно, он, - говорит обходчик и кричит: - А ну, стой! Стой, тебе говорят!

И они с Петей бросаются за мешочником.

Тот сначала бежит, а потом останавливается. Снимает мешок с плеч. Стоит, отдувается. Руки и рот измазаны кровью, глаза злобно горят.

Подбегают обходчик с Петей.

- Что несёшь? - спрашивает обходчик.

- Свинину.

- Вешай лапшу! Я тебя, сволочь людоедская, насквозь вижу! Показывай, что в мешке!

- Да свинина, говорят вам.

- А может, полтрупа недоеденные? Показывай быстро!

Тот развязывает мешок, и оттуда высовывается окровавленная человеческая голова. Один глаз вытек, второй смотрит на обходчика.

- Чего нос суёшь не в своё дело! - гаркнула вдруг голова. - Тебе сказано: свинина!

Обходчик с Петей шарахнулись, а людоед хохочет, скалит зубы. Среди зубов у него показываются два клыка.

- Любопытный, да? - рычит людоед и внезапно хватает обходчика за горло.

Тот без сопротивления валится на землю. Людоед с хряском выдирает у него ногу и за считанные секунды обгладывает с неё мясо. Недоеденный обрубок отбрасывает в сторону.

Петя с воплем ужаса побежал прочь и спрятался в зарослях. Лежит, переводит дух, сам не свой от страха. Из кустов ему видно, как людоед вырвал у обходчика вторую ногу.

- И меня съешь, хозяин, - кричит из мешка недоеденный пассажир поезда. - И меня съешь, доставь себе удовольствие, уж я так буду рад!

- Меня тоже съешь, - вторит ему обходчик, - меня тоже, хозяин!

- Слопаю вас обоих, но не сейчас, - рычит людоед, поглаживая своё раздувшееся брюхо. - Нажрался я. Вас обоих на завтра оставлю. Ты, - рявкает он на обходчика, - харя бдительная, давай, полезай в мешок!

- Слушаюсь, хозяин, - говорит обходчик.

Петя удивился: обходчик, хоть и без обеих ног, а не стонет от боли, и даже называет людоеда хозяином!

Обходчик пытается залезть в мешок, но там сидит недоеденный пассажир, и орёт ему:

- Нет места! Нет места!

- И правда, вдвоём в мешке вы не поместитесь. - Людоед в задумчивости чешет затылок. - Вот что, - говорит он недоеденному пассажиру. - Вылазь из мешка. Пойдёте оба своим ходом, и не вздумайте отстать. Одного из вас доем завтра утром, второго завтра днём.

- Слушаемся! Слушаемся, хозяин!

Пассажир вылез из мешка и они с обходчиком поползли за людоедом по земле. Ног у них нет, они руками и локтями отталкиваются от земли и пыхтят как собачонки.

Людоед идёт, улыбается. Посвистывает. Возле кустов, за которыми спрятался пионер, он останавливается и вертит головой. Принюхивается.

- Эй, кто тут сидит? А ну, выходи!

Петя покорно вылезает.

- Сейчас посмотрим, каков ты на вкус! - Людоед хватает его за ногу и отламывает ступню. Зубами сгрызает с неё мясо и долго жуёт, чавкая. Остаток ступни отбрасывает в сторону.

- Мясо у тебя нежное, люблю такое, - удовлетворённо урчит он, облизывая губы. - Слопаю тебя завтра вечером.

- Слушаюсь, хозяин, - кивает Петя.

- Ступайте за мной все трое, и не отставайте, - говорит людоед и идёт напрямик через в лес.

Недоеденные пассажир, обходчик и Петя спешат за ним. Через минуту все они скрываются в зарослях.

Бабка-людоедка

В лесной избе жили отец, мать, их сын Ваня и древняя бабка. Никто не знал, сколько ей лет. Ещё когда родился Ванин отец, она была такой же древней, как сейчас.

Бабка была людоедкой. Ходила в лес, подстерегала одиноких путников, набрасывалась на них, душила, а трупы взваливала себе на горб и приносила в избу. Здесь она варила из людей похлёбку. В большом котле, стоявшем на очаге, булькал человеческий бульон, и в нём плавали человеческие мясо и кости.

Ни отец с матерью, ни Ваня не ели человечину. Ела только бабка. Она мешала половником похлёбку в котле и поглядывала на них.

- Сообщите про меня в милицию - житья вам никому не будет, - ворчала она. - С того света приду и сживу вас всех. Помрёте мучительной смертью. А прежде чем помереть, ослепнете и оглохнете, и в животе у вас заведутся черви. Будете ходить, ещё живые, и червями какать. Поэтому помалкивайте. Вы ничего не видели и не слышали, поняли?

Семья и помалкивала, потому что боялась бабку-людоедку. Она сжирала всю человеческую похлёбку, а потом взбиралась к себе на печку и засыпала. По избе разносился её зычный храп.

Однажды поздно вечером в двери избы постучались. Открыл Ваня и увидел на пороге двух детей почти его возраста - мальчика и девочку. Они рассказали, что заблудились в лесу и просили пустить их переночевать.

- Пустите, - просили они жалобно. - Мы боимся оставаться одни в лесу.

- Нет, нет, - Ваня даже рукой замахал. - Вам здесь нельзя. Уходите отсюда скорей!

Но бабка-людоедка увидела детей и вышла на крыльцо.

- Ой, какие милые детки, - заговорила она умильно, - какие нежные, какие упитанные. Проходите в избу, ночуйте у нас сколько хотите, мы так вам рады!

Она только что сожрала целый котёл человечины и была сыта. Детей она решила оставить на завтра, а пока велела им лезть на печку.

- Там у меня хорошо, тепло, - приговаривала она, - и матрасик мягкий постелен.

Дети залезли на печку, улеглись. Рядом с ними легла бабка. Раздела их догола, стала их мять руками - ощупывать, достаточно ли они упитанны.

- До чего же мягкие, сочные, - говорила она. - И жирок на ляжечках есть... До чего же я люблю, когда жирок на ляжках есть...

И она стала покусывать детей, но не до крови, а слегка, только чтобы убедиться в их жирности.

- Мы хотим спать, - заплакали дети.

- И спите. А я вас буду щупать, лизать и целовать...

Бабка налегла на девочку и стиснула пальцы на её шее. Девочка задёргалась, задыхаясь.

- Ух ты, какая ты у меня хорошая, - проскрежетала людоедка и куснула девочку в губы. - Съела бы тебя живьём, да только зубы у меня уж не тебе, от свежего мяса и костей обломаться могут. А вот глазик я и так, сырым могу съесть...

Её длинный крючковатый палец потянулся к глазу девочки. И вдруг людоедка вскрикнула. Это Ваня, подкравшись сзади, ударил её кочергой по голове.

Тут и отец с матерью, набравшись смелости, подбежали и стащили бабку с печки. Она упала на пол и голова её отскочила от туловища. Голова лежала, свирепо вращала глазами и ревела: