— Подожди секунду, — говорит она в трубку. — Ты закончила?

— Как видите.

— Тогда, ты свободна, — бесцеремонно заявляет Рейчел, указывая мне на дверь. — Иди.

Выйдя из номера, проклинаю все на свете. Меня переполняют смешанные чувства. Когда-то я на собственном примере испытывала «дружелюбие» Алана, а сейчас он стал моим самым главным врагом. Впрочем, он думает, что ему удалось убрать меня с дороги, смешав с грязью, но он меня недооценил. Он еще не знает, что его ждет.

Закончив уборку в номерах, чувствую себя как выжатый лимон. Ох, давненько я так не уставала. Жаль, что в этом месяце наши смены со Стейси совсем не сходятся. Работать с ней в паре гораздо веселее.

Спустившись вниз, направляюсь сначала в служебное помещение, чтобы переодеться и захватить свои вещи, а затем иду к стойке регистрации, чтобы оставить свою карту. Что-то заставляет меня обернуться в сторону главного входа. И тут же жалею об этом. Алекс быстро замечает меня, а я спешу скорее сделать вид, что занята чем-то важным. Например, заполнением журнала.

Клянусь, я чувствую каждый его шаг. И я знаю, что он идет ко мне. Но что он скажет? Вряд ли он выставит себя идиотом, который станет разговаривать с незнакомой ему горничной. Правда, всю ситуацию осложняет присутствие Элисон, которая внимательно наблюдает за всем со стороны. Она ведь знает, кто я такая.

— Я отойду на пять минут. — Я даже не успела обдумать свой ответ, как она тут же убежала. Предательница.

— Привет, — послышался рядом со мной голос Алекса.

— Здравствуйте, мистер Томпсон. У вас какие-то проблемы с номером? — говорю я, не поднимая взгляд.

— Джеки, прекрати этот спектакль, — раздраженно отвечает он, а мне просто хочется прыснуть со смеху. Спектакль? Вот, как он это называет!

— Ладно, задам вопрос по-другому. Что тебе нужно?

Расписываясь в служебном журнале, стараюсь придумать, чем бы еще себя занять, чтобы только не смотреть ему в глаза. Мне хватило вчерашнего дня. Большего и не надо.

— Я хотел извиниться за вчерашнее, — оправдывается он.

— Если ты о деньгах за мою прекрасную работу, то не волнуйся. Возможно, их уже отыскал какой-нибудь бродяга в одном из мусорных баков. Здесь, за углом.

— Ты злишься.

Злюсь? Вряд ли это так назовешь. Ему вообще не понять то, что я чувствую.

Закрыв журнал, нахожу в себе силы все-таки повернуться к нему и встретиться с его настороженным взглядом. Будет глупо, если я скажу, что мне все равно. Это не так. То цунами, которое все еще бушует в душе последние два дня, становится только мощнее. И я не знаю, как с этим бороться. С одной стороны, я должна быть рада за Алекса и не предъявлять к нему никаких претензий. Но с другой… Это сложно объяснить. Прошло только семь месяцев. А он уже с другой, да еще и женился.

— Послушай, ты привлекаешь к себе ненужное внимание, болтая с горничной.

— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — говорит он, намекая мне на то, что хочет знать гораздо больше.

— О чем? Тебе нравится эта работа? Или хочешь пристроить свою жену?

Кажется, я немного перегнула палку, но пошло все к черту.

— Я хотел поговорить о тебе и о… — говорит он, указывая на мою униформу, — об этой работе.

— А что с ней не так? Не нравится униформа? Или что?

Хочется хорошенько треснуть себя по голове за глупости, которые вылетают из моего рта, но уже поздно. Собственная дерзость несет меня против течения.

— Причем здесь это? — злится Алекс и тут же делает глубокий вдох. — Слушай, нам обоим нужно поговорить.

— Правда? А я так не думаю, — чуть спокойнее говорю я. — Мне пора. Мой рабочий день окончен.

Пройдя мимо него, ускоряю шаг, желая как можно быстрее выйти на улицу. Становится трудно дышать. Злость перемешивается с отчаянием, болью.

Завернув за угол, начинаю снова идти медленно. Алексу стало вдруг интересна моя работа. Разве, сейчас это уже важно? Окажись он здесь на пару месяцев раньше, я бы не задумываясь рассказала ему обо всем. Но время прошло. И стало слишком поздно.

— Думала, я тебя не догоню? — запыхавшись говорит Алекс, внезапно появившись рядом со мной.

— Тебе не надоело ходить за мной по пятам? Это уже смешно. Правда.

— Я слышал, твои родители развелись. Еще слышал, что твой отец оставил вас без денег. Это так?

— Парижские газеты пишут и об этом? Не знала, что это интересно и там.

— Я узнал об этом от владельца одной компании. Он как-то упомянул это за ужином.

— Я смотрю, все прекрасно осведомлены. Что же, чему здесь удивляться. Журналисты здорово постарались, чтобы эту историю знал даже самый ленивый. Думаю, все с большим удовольствием перемыли нам кости. Надеюсь, твои вопросы закончились, Алекс?

— У меня к тебе еще много вопросов и я хочу получить на них ответы.

Что?

— А у меня нет к тебе вопросов, — гордо говорю я, хотя вопросы так и лезут в голову. — Поэтому наш разговор окончен. Возвращайся в отель.

Собираясь пройти мимо него, чувствую, как он хватает меня за локоть. Черт! Слава Богу, уже начинает темнеть, и наши лица трудно увидеть с дальнего расстояния. Нас не должны видеть вместе. Вдруг, Алан следит за передвижениями своего сына.

— Алекс, отпусти меня, — шиплю я, стараясь вырваться.

— Скажи мне честно, Джеки, — шепчет он, немного наклонившись. — Почему ты здесь? Когда я улетал в Париж, я был уверен, что ты останешься в Нью-Йорке. Почему ты уехала? Почему устроилась работать в отель? Ты гораздо выше всего этого. Я же ведь знаю, что ты не такая.

В словах много настойчивости. Он хочет узнать все и сразу. Он хочет знать правду.

— Выходит, ты плохо меня знаешь. Отпусти меня, — устало говорю я, высвободив руку. — Я хочу домой.

Снова устремившись вперед, чувствую, как меня все больше и больше выматывает этот разговор. Словно кто-то за раз вытягивает все мои силы.

— Еще один вопрос, Джеки. Самый последний, — громко говорит он мне вслед, и я резко останавливаюсь. Обернувшись, смотрю на него с недоумением.

— Что еще ты хочешь знать?

Алекс делает несколько шагов вперед, стремительно сокращая между нами дистанцию.

— Мой отец, — настороженно говорит он, и эти слова мигом пробуждают во мне ненависть. Много ненависти. — Он имеет к этому отношение? Ты здесь из-за него?

— Иди к своей жене, Алекс, — говорю я, не желая больше продолжать этот разговор. Я не готова рассказать ему сейчас всю правду. Но он узнает об этом. Однажды. — Она тебя заждалась.

— Ответь мне, — настаивает он. — Прошу тебя.

— Неужели, для тебя это так важно?

— Очень важно.

— Тогда, и ты ответь на мой вопрос, — говорю я, чувствуя, что расстояние между нами невыносимо маленькое.

Алекс внимательно смотрит на меня. Его глаза горят. Снова этот взгляд. Снова мое сердце рвется вскачь. Снова нас окутывает что-то близкое друг другу. Знакомое только нам двоим. Все повторяется. Вновь.

— Спрашивай, — шепчет он. Я чувствую, как он берет меня за руку, и дрожь стремительно проносится по телу.