— Ответь мне.
— Не знаю. Я была не в себе. Я старалась быть такой, какой тебе нужно, старалась перетерпеть боль. Поэтому я просто забыла. Понимаешь… я забыла.
— Ты забыла! – она пожимает плечами.
Теперь в шоке был я. Из всех возможных вариантов… я думал, что Ана сможет мне назвать какую-нибудь причину, почему она не сказала стоп-слово … Но то, что она могла просто его забыть, никогда не приходило мне в голову. Она забыла…
Она забыла?
Как можно забыть стоп-слово в такой ситуации?
— Вот как я могу доверять тебе? Как? — Я просто в ужасе от ее глупости и откровенного, пренебрежительного отношения. Если она забыла стоп-слово в сложившейся ситуации, то когда она могла бы вообще его использовать? Я смотрю на нее, заставляя понять, насколько безответственна она была.
Она решительно смотрит на меня, по-видимому, не понимает, что виновата…
Она же легко согласилась пойти в комнату для игр; это была ее просьба, чтобы я показал ей, что значит больно. Это ее идея, не моя, хотя я признаю, что я добровольно пошел вместе с ней, раз я решил продвигаться дальше в наших контрактных отношениях. Она бросила мне вызов, я не мог его не принять. Но я не принуждал ее!
Я пошел в игровую, только потому, что я был уверен, что она произнесет стоп-слово, если я вдруг причиню ей больше боли, чем она сможет стерпеть. Такой был уговор. Но она нарушила правила. Она забыла… с ума сойти…
Вот что бывает, когда Саба не надлежащим образом подготовлена. Это то, что сказала бы мне Элена, не так ли? Она знала толк в этом дерьме, поэтому я всегда ей доверял в выборе Саб для меня.
Появляется официант с заказанным вином, а мы сидим пристально смотрим друг другу в глаза, голубые в серые. Я пытался припомнить, использовала ли она стоп-слово хоть раз? Ни разу…
Если бы только она… черт… я сам во всем виноват, я не напомнил ей стоп-слово… Если бы я ей сам напомнил, тогда, возможно, мы могли бы избежать весь этот кошмар. Черт побери. Каким же дураком я был!
Официант с нелепой торжественностью откупоривает бутылку и наливает мне немного вина.
Кого он хотел впечатлить?
Я машинально беру бокал и пробую вино.
— Хорошо, – киваю я. Весьма неплохое.
Официант аккуратно наполняет бокалы, ставит на стол бутылку и поспешно уходит.
Все это время я не отрываю от Анастейши глаз. Она первая прекращает эту игру, и делает большой глоток.
— Извини, – печально шепчет она.
Извини? Что она имеет в виду? Ей жаль, что у нас ничего не выйдет? Жаль, что все кончено? За что извинить?
— За что? – Это единственное, что я смог произнести, потому что у меня образовался комок где-то в горле и кончились все слова…
— Что не сказала стоп-слово. — я вздохнул с облегчением. Она не сказала, что это конец. Пока не сказала, во всяком случае. Я передать не могу, какое облегчение я сейчас испытал.
— Мы могли бы избежать всех этих страданий, – я не могу поверить, в каком же она была отчаянии, что не смогла вспомнить и произнести одно простое короткое слово, которое привело нас сюда.
— Выглядишь ты, тем не менее, хорошо. — Ты шутишь? Нормально? Это просто маска, детка.
— Внешность обманчива, – спокойно говорю я.
— Мне было очень плохо, Ана. Пять дней я жил во мраке, без солнца. В вечной ночи. — и это была правда.
— Ты обещала, что никогда не уйдешь от меня, а сама из-за какого-то недоразумения – и сразу за дверь.
— Когда это я обещала тебе, что не уйду?
— Во сне. Анастейша, это была самая приятная вещь, какую я слышал в жизни. Я так обрадовался. Твое признание заставило меня расслабиться.
Люди не лгут во сне, поэтому я подумал, что она действительно этого хочет. Я просто ждал, когда она проснется и повторит это наяву. Но этого так и не произошло, а потом она сбежала от меня.
Но сейчас мне нужно, чтобы она ответила на один простой, но очень важный вопрос. Флинн посоветовал мне добиваться ее, и мой следующий шаг зависит от ее ответа. Как спросить? Почему это для меня так сложно? Потому что это совсем не знакомая мне территория, я никогда ни с кем не говорил об этом.
Я чувствую себя очень уязвимым и неуверенным в себе.
— Ты говорила, что любишь меня. – шепчу я. — Что, теперь это в прошлом?
В ожидании ее ответа, я горел в адском огне. Мое сердце заработало сверхурочно.
— Нет, Кристиан, нет. — Она смотрела на меня своим пронзительными голубыми глазами, и казалось, что она смотрела мне прямо в душу. Эти глаза успокоили меня, потому что она говорила искренне.
— Хорошо, — я выдохнул с облегчением, я не знаю, как бы я себя держал в руках, если бы она сказала нет… Тогда есть надежда. Может быть, Флинн был прав, когда сказал, что если она по-настоящему любит меня, то не сможет просто уйти. Настоящая любовь… что это такое? Я не могу поверить, в то, что я способен полюбить. Я всегда был уверен в том, что эта история не для меня. Я другого склада. А теперь, что со мной происходит?
Вернулся официант. Быстро ставит перед нами тарелки и исчезает.
— Ешь, — Я действительно не смогу расслабиться, пока я не увижу, как она ест. Меня тревожит состояние ее здоровья. Почему она так пренебрежительно к себе относится? Может мне стоит найти врача, который ей сделает зондирование желудка? Может к Флинну ее отвезти? Он хотел бы с ней встретиться. Я вижу панику в ее глазах, когда она увидела перед собой тарелку с большой порцией. Я надеялся, что к этому моменту у нее разыграется здоровый аппетит, я ведь забрал ее с работы, и она сказала, что за весь этот гребанный день она съела йогурт и банан. Она должна правильно питаться, как же она этого не понимает?
— Клянусь богом, Анастейша, если ты не будешь есть, я прямо тут, в ресторане, положу тебя к себе на колени и отшлепаю. И это никак не будет связано с моими сексуальными пристрастиями. Ешь!
Я серьезно говорю, если она не будет есть, я буду сам ее кормить.
— Ладно, я поем. Уйми, пожалуйста, зуд в твоей доминантной ладони. — говорит она, оглядываясь по сторонам.
Я понимаю, что она хотела пошутить, но мне совсем не до шуток. Во мне все кипит. Она взяла вилку и нож с таким видом, что находилась под страхом смертной казни. В этот момент, мне хотелось закатить глаза. Я продолжаю наблюдать, как она медленно режет стейк и, наконец, начинает есть. Она от удовольствия закрыла глаза и облизала губы. И этого маленького движения языком было достаточно, чтобы возбудить меня.
Господи, хватит уже так реагировать, Грей! Будет время для этого позже, если она скажет да.
Она ела, и я немного расслабился. На вкус стейк был очень вкусным, повар и вправду оказался хорошим. Мы молча ужинаем. Какая же она упрямая… я должен буду потом как-то решить проблему с ее питанием. Мне действительно не нравится, что она мало ест. Но, несмотря ни на что, я наслаждался ее обществом. Мне было так хорошо просто находиться с ней рядом.
— Ты знаешь, кто это поет? – она пытается завязать нормальную беседу.
Я перестаю жевать и прислушиваюсь. Только сейчас я заметил, что в зале играла музыка. Нежный женский голос поет грустную песню.
— Нет. Но поет она хорошо.
— Мне тоже нравится.
Я улыбаюсь про себя, думая о плей-листе, который я составил на iPad специально для Аны. Я очень надеюсь, что она примет мой подарок и ей понравится моя музыкальная подборка. Вот что еще нас объединяет — музыка. Мы могли бы ходить с ней на всякие концерты. Я бы хотел проводить свое время вместе с ней.
— Что? — Ее вопрос застал меня врасплох. Вот дерьмо, я опять попался. Меня до сих пор удивляет ее проницательность. Она что, меня видит насквозь?
— Ешь, – мягко говорю я. Поверить не могу, что она опять меня раскусила!
– Все, я сыта. Сэр, как, на ваш взгляд, я съела достаточно? — спрашивает она неуверенно. Я постарался не обращать внимания на ее дерзкий тон. Хотел бы я заставить ее доесть до конца, но когда я посмотрел на часы, понял, что нам пора уходить. К тому же это была большая порция, и она съела примерно половину. Это прогресс.
