– Знаешь ли ты, как много ты для меня значишь? – шепчу ей на ухо.

Понимает ли она, что теперь она – весь мой мир.

– Нет, – задыхаясь отвечает она.

Она понятия не имеет о том, как важна для меня? Я держу ее за челюсть и горло плотно, чтобы подчеркнуть мои слова.

– Знаешь, знаешь. Я никуда тебя не отпущу.

Ты принадлежишь мне. Ты моя навсегда. Она начала сжимать мой член своими интимными мышцами в тугое кольцо. От этого ощущения срываются все шестеренки в моей голове. Трахать ее в такой позе умопомрачительно, я не могу больше сдерживаться. Я набираю темп, чтобы войти в нее сильнее и быстрее. Боже мой, она такая горячая.

– Ты моя, Анастейша.

– Да, твоя, – она стонет, наклонив голову назад.

– Я забочусь обо всем, что принадлежит мне, – говорю я, кусая ее ухо.

Ни один мужчина не узнает, как она хороша в постели. Я никому не позволю приблизиться к ней, потому что всегда защищаю то, что принадлежит мне.

Она кричит.

– Правильно, малышка, я хочу слышать твой голос.

Одной рукой я обхватываю ее талию, другой держу ее бедро и врываюсь в нее еще жестче, вынуждая ее закричать еще раз. Ее дыхание делается хриплым, неровным, под стать моему. Она в ловушке, беспомощная в моих руках. Ей ничего не остается, кроме того, как взять все, что я ей даю.

- Давай малышка, – я рычу сквозь стиснутые зубы. Она снова кричит, а я освобождаюсь глубоко внутри нее, чувствуя, как ее оргазм затягивает, пульсируя вокруг меня. Мы вместе погружаемся в блаженную агонию.

Она лежит в моих объятьях на липких простынях. Я прижался грудью и животом к ее спине, уткнувшись носом в ее волосы.

– Я боюсь моей любви к тебе, – прошептала она. Ее слова застали меня врасплох.

Она сейчас озвучила то, что чувствую я. Для меня – это неожиданное открытие и настоящее откровение. Она чувствует так же, как и я. Мы оба чувствуем себя уязвимыми.

– Я тоже, детка, – шепчу я в ответ. Приятно осознавать, что я не один такой, но в тоже время я не верю, что так бывает. Это очень необычно.

– Вдруг ты меня бросишь? – Она эхом повторяет мои мысли и страхи. Это выглядит так, как будто у нас в руках по одинаковой книге, открытых на одной и той же странице.

Разве ты не понимаешь, девочка моя – это никогда не произойдет!

– Я никуда не денусь, Анастейша. По-моему, я даже не смогу никогда насытиться тобой.

Я улыбаюсь и заправляю прядь ее волос за ухо.

– Мне никогда еще не было так плохо, после того, как ты ушла, Анастейша. Я сделаю все что угодно, горы сдвину, лишь бы не страдать так опять. Если ты снова от меня уйдешь, то я не смогу это пережить.

Она опять целует меня и смотрит с грустью в глазах. Мне хочется вернуть наш веселый настрой, поэтому я решил сменить тему разговора.

– Ты пойдешь со мной завтра к моему отцу на торжественный летний прием? Это ежегодная благотворительная акция. Я уже обещал, что приду.

Миа никогда мне не простит, если я не приведу Ану. Она уже сделала план рассадки и нам сидеть с ней за одним столом, а еще, она приготовила специальные маскарадные маски для нас обоих. Она любит делать всякие такие штуки. Должен признать, что моя младшая сестра очень хорошо разбирается в этих вопросах. Ана застенчиво мне улыбнулась.

– Конечно, пойду.

Но затем, ее лицо помрачнело, как будто она вспомнила что-то неприятное.

– Что ты помрачнела?

Может быть, на самом деле, она не хочет со мной туда идти, и не знает, как мне об этом сказать?

– Так, ничего.

– Скажи мне, – мне нужно знать.

– Мне нечего надеть.

И это все? Это легко исправить. У меня дома целый шкаф одежды, которой я купил для нее.

Дерьмо, она, скорее всего, не примет их, но, если я буду вслух логически рассуждать, возможно, она передумает и примет эти вещи?

– Не обижайся и не сердись, но у меня дома остались все вещи, купленные для тебя. Я уверен, что там найдется парочка платьев.

Я очень надеюсь, что она примет их от меня. Это всего лишь красивые тряпки, в которых она будет выглядеть сногсшибательно. Лишь бы она смогла переступить через свою гордость или что там за херня стоит у нее на пути, чтобы благосклонно принять от меня эту одежду.

Она недовольно надувает губы.

– Посмотрим. Может у меня найдется что-то подходящее. Сегодня мне не хочется ссориться.

Я серьезно в этом сомневаюсь, вспомнив то страшное, нелестное дерьмо, в которое она была одета, когда мы впервые встретились в моем офисе.

- Сейчас я собираюсь принять душ. А тебе предлагаю послушать этот трек, он первый в плей-листе. Эта песня скажет тебе все за меня. – говорит она. Наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня и погладить по щеке.

Она повернулась и медленно направилась в ванную, прихватив с собой халат. Я лежу на кровати, слушаю трек и улыбаюсь. Песня называется «Искупление». Кажется, что милая и невинная мисс Стил считает, что у меня доброе сердце и добрая душа.

Как мало она знает о тебе, Грей!

Я просыпаюсь от жуткого крика, и на этот раз дело было не во мне. Это Анастейша.

Господи, Ана! Я осторожно начал трясти ее, пытаясь заставить ее проснуться. Она постепенно приходит в себя. Она вспотела и ее трясло от страха. Я знаю, как она себя чувствует; я сам был дезориентирован бесчисленное количество раз.

- Детка, ты в порядке? Тебе приснился плохой сон.

Что ей могло такого присниться, что она проснулась в таком состоянии? Похоже, я не единственный, у кого ночь – время для внутренних демонов. Я включаю прикроватные лампы и внимательно изучаю ее лицо, ища подсказки.

– Та девушка, – шепчет она.

– Что-что? Какая девушка? – осторожно спрашиваю я, пытаясь ее успокоить.

– Сегодня, когда я уходила с работы, возле СИП стояла девушка. Она выглядела почти как я… правда, не совсем.

ТВОЮ ЖЕ МАТЬ. Лейла. Какого хрена она там делала? Да еще и разговаривала с Аной! Откуда она узнала о ней? Как она нашла ее? Я подозревал, что ее действия были как-то связаны с тем, что наши отношения с Аной отличаются от тех, что были у меня раньше. Лейла хотела большего, но мне это было не интересно. Она всегда была довольно пронырливой и хитрой молодой женщиной – мы все еще не выяснили, как ей удалось обойти все меры безопасности, чтобы попасть в мою квартиру, хотя Тейлор подозревает, что она могла попасть на служебном лифте или через пожарную лестницу.

Он продолжает расследование, и я знаю, что для него важно узнать, каким образом она это сделала. Он беспокоится за Гейл, и я его прекрасно понимаю. Может быть, Лейла увидела в газете наше с Аной фото с церемонии вручения дипломов, и у нее сработала какая-то реакция, потому что она поняла его значение. Она приняла это как публичное заявление, что я даю Ане больше. Если у нее действительно поехала крыша, я не хочу, чтобы она подходила близко к Ане.

– Когда это было? – спрашиваю в ужасе я.

– Сегодня вечером, когда я уходила с работы. Ты ее знаешь?

– Да.

За что мне все это дерьмо? Я не хочу ей ничего рассказывать, но она так просто от меня не отстанет.

– Кто она? – Вот началось…

Какой кошмар!

– Кто она? – как же она давит на меня. – Скажи!

– Лейла.

– Та девушка, которая записала «Токсик» на твой iPod?

– Да. Она что-нибудь тебе говорила?

– Она сказала «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?», а когда я спросила, кто она, ответила «Никто».

Твою ж мать. Я был прав. Ее появление связано с Аной. Лейла хочет знать, почему я даю Ане больше. Я так хотел уберечь Ану от моего гребаного прошлого, я хотел держать ее подальше от всего этого дерьма, но сейчас это невозможно! Она только слегка этого коснулась, и у нее начались такие адские кошмары. Она не должна ничего знать об этом. Лейла больна; я хочу помочь ей, но она постоянно убегает, прежде чем мы успеваем добраться до нее. В какую игру она играет? Я не могу так рисковать.

Я встал с кровати, натянул свои джинсы, схватил Блэкберри и пошел в гостиную. Я набрал Уэлча, плевать я хотел, что сейчас пять утра, он работает на меня в режиме 24/7 и я за это ему хорошо плачу.