Эпизоды курения и употребления спиртного в тексте являются неотъемлемой частью описываемой в книге эпохи.

Все совпадения случайны.

Как-то раз один человек признался мне, что он неудачник. Решительно ни в чем не везет, хоть кричи, а хоть плачь. Каждое утро – уныние, каждый вечер – тоска и печаль. Вот уже много лет даже улыбаться не хочется. «Скажите, – спросил он меня, – отчего я страдаю? Почему мне все время приходится хмуриться? В чем причина такой катастрофы?»

Он рассказал мне свою подробную биографию, и вот что выяснилось: в юности и в молодости он совершил несколько нехороших поступков. Я сказал ему: «Вот видите. Может быть, поэтому вы чувствуете себя несчастным? Сделали плохое, и вам теперь плохо».

Неудачливый человек задумался и ответил, что все может быть. Он тоже об этом думает. Кстати, он знает еще двух людей, которые сделали в юности много плохого, так вот, у них жизнь тоже не сложилась. Наверное, они сами во всем виноваты. Да, верно. Совершили ошибки и с тех пор наказаны. Ах, если бы он знал, какая судьба его ждет! Ни за что бы не делал плохого, а наоборот, только хорошее. То есть не повторил бы своих ошибок и не стал бы неудачником.

После этого разговора я задумал написать книгу о чужих ошибках. Для этого, как всегда, мне пришлось расспрашивать множество людей, однако в этот раз мне было труднее, чем обычно. Ведь это непросто – разговаривать с теми, кого преследует невезение, причем я расспрашивал зрелых и пожилых, проживших достаточно времени, чтобы можно было подвести некоторые итоги.

Оказалось, что многие неудачливые люди совершили в своей жизни плохие поступки.

Каждый из них, можно сказать, был наказан за совершенное зло… Это выходило из их собственных слов, из их горячих, откровенных признаний.

Герман Шелков

Николай Си-вов, 1970 года рождения: «В детстве я принял неправильное решение, ставшее роковым для моего отца. Я был мальчиком десяти лет. Рос послушным, не избалованным, и все-таки поступил очень плохо. Папина жизнь из-за моего поступка изменилась навсегда.

Сделал я вот что: соврал, сказал неправду.

Мог ли я поступить честно? Конечно! Мне это ничего не стоило, но я принял другое решениег по ничтожной, пустяковой причине, из-за обиды…

Из-за нового велосипеда.

В доме напротив жил мой приятель Андрей П., и вот однажды он выехал из ворот на новеньком велосипеде. Сделал два круга, потом две восьмерки, затем дал прокатиться мне, лучшему другу.

Покупка такой вещи, как велосипед, всегда существенное событие для мальчика, любого паренька душат порывы восторга. И мой приятель все время улыбался и смеялся. Однако ни для меня, ни для него это не было неожиданностью: нам обоим наши отцы пообещали новенькие велосипеды.

Этот славный денек должен был наступить не позднее пятнадцатого июля – именно тогда, в середине лета, у каждого из нас долей был появиться новенький «Орленок». У меня синий, у Андрея зеленый. И вот Андрей получил велосипед, а мне сказали: «Подожди еще немного».

У моего папы была на то причина: он возмещал ущерб за разбитую машину, «Москвич-4 12». Он выпросил этот «Москвич», чтобы съездить в соседний поселок, и хозяин машины сразу согласился, вручил папе ключи, и папа поехал.

В ливень на повороте автомобиль занесло, и он очутился в кювете. Папа не пострадал. Зато автомобиль пострадал, у него помялся один бок, погнулись двери, разбились фары и стекла.

Хозяин машины не стал судиться, а просто сказал папе: «Бери на себя все расходы по ремонту – и разойдемся по-доброму». Папа выпросил на работе отпуск и устроился на месяц в ремонтно-строительную бригаду, чтобы заработать необходимую сумму. Он был инженер, носил пиджак и галстук, а тут ему пришлось надеть спецовку и заняться физическим трудом. Но он не жаловался. Он работал хорошо и с удовольствием.

Обо всем этом я узнал позже, потому что меня, как десятилетнего мальчика, в дела взрослых не посвящали. Так было заведено. Взрослые не рассказывали детям о своих проблемах. Папа лишь сказал, что у него возникли некоторые временные затруднения.

Он сказал мне: «Потерпи, друг. В середине августа получишь свой «Орленок», а пока езди на старом велосипеде».

Мой велосипед действительно был старым. Краска облупилась. Кое-где выступала ржавчина, руль искривился и потускнел. Рама со следами сварки. Я давно охладел к этому велосипеду, и мне, разумеется, хотелось другой, новый. Я мечтал об «Орленке» из магазина «Культтовары».

И когда я услышал, что мене придется ждать еще тридцать дней, я обиделся. Но папа не знал об этом. Он видел, что я лишь расстроился, и стал меня подбадривать: «Выше нос, сынок! Ничего страшного не случилось. Четыре недели пролетят быстро, и не заметишь!»

А я именно обиделся. Когда я оставался один, я бормотал что-то злое, нехорошее, как-то раз я даже заплакал, когда был один. Вдруг потекли слезы, и я захныкал.

Затаившаяся во мне обида и повлияла на события, о которых я собираюсь здесь рассказать хотя вспоминать об этом мне очень нелегко.

В тот год, весной, наша бабушка, которая проживала в другом районе, упала и сломала бедро. И моя мама поехала за ней ухаживать. Обещала вернуться в сентябре, а уехала в мае, то есть мы с папой все лето жили одни.

Папа был обязательным человеком. С двадцати двух лет занимал ответственные должности с юности приучил себя к порядку и дисциплине. К примеру, он никогда не забывал обо мне: каждый день в два часа дня приходил кормить меня обедом. Не было случая, чтобы я обедал один или вовсе остался без обеда.

Папа варил вкусные супы, особенно щи и рассольник, жарил картошку с луком, жарил рыбу, тушил крольчатину. Хлеб нарезал «треугольником», как в кафе. Хорошо заваривал чай. Мог сварить компот, кисель и какао.

Он не курил, не злоупотреблял спиртным, а еще не ругался, не сквернословил.

Папа был «положительным товарищем», как тогда говорили.

В тот роковой день он пришел, когда часы в гостиной отстукивали два часа. Не опоздал ни на минуту. Разогрел сущ сварил макароны, поджарил мясной фарш и смешал его с макаронами. Заварил чай.

Мы сели обедать.

Я хотел показать папе, что все еще «дуюсь», поэтому разговаривал с ним неохотно. Все дети так делают. Дети всех стран, я думаю, поступают одинаково, когда желают продемонстрировать свое недовольство взрослыми. Папа это сразу заметил, стал улыбаться и говорить: «Брось, ты же не девчонка! Дни летят стремительно. Пролетят, как стрела. Проснешься однажды утром, а велосипед вот он – стоит у стены. Осталось немного, потерпи!»

Мне было очень обидно, что лишь мой приятель разъезжает на новом «Орленке», а я торчу на лавке у дома. Ведь мы не об этом мечтали. Вот в чем дело. Мы строили грандиозные планы. Мы намеревались объехать наш поселок вокруг, причем с секундомером, потом доехать до реки, потом до товарной станции. И что же?

Слова моего папы действовали на меня не успокаивающе, а наоборот, злили. Ждать целый месяц! Да кто это сказал, что время бежит стремительно? Оно ползет, как черепаха!

Я вздыхал, отворачивался и смотрел в окно. Папа пытался рассмешить меня, рассказывая забавный случай о пьяном человеке, который влез на дерево, а спуститься с него побоялся, так что ему пришлось два часа кряду орать, звать на помощь. Но я всем своим видом показывал безразличие. Я как будто говорил: «Нечего мне зубы заговаривать! Вот купи велосипед, тогда и говори что хочешь».

После обеда папа ушел на работу в строительно-ремонтную бригаду, до вечера. Я остался один. Вымыл посуду, почитал. Вышел на огород, набрал себе малины.

Ничто не могло меня развеселить. Я был обижен. Мальчик, который в назначенный срок не получил велосипеда, страдал, будто случилось большое горе.