– Так, ребята, мой рюкзак – на вас. – Капитан развернулся спиной к девушке. – Залезай!

– Еще чего! – Она попыталась встать. Ноги подкосились.

– Гордая? Не говоря о том, что сумасшедшая. Одна, без поддержки…

– Я Прима, капитан. Ею родилась, ею и умру. С вашей помощью или без…

Попытки встать все-таки увенчались успехом – помог ствол горной сосны. Эра долго не решалась отнять руку, боясь снова упасть.

– Ты скажи, зачем в бой кинулась? Без Камертона…

– А вам что за дело? Кинулась и кинулась…

– Раздевайся!

Отряд изумленно воззрился на капитана. Первым понял Ян:

– У тебя одежда плавится!

Ставр скинул куртку и протянул Эре. Воды, чтобы смыть кислоту, не было, и она продолжала разъедать ткань. Еще чуть-чуть, и прожжет насквозь, добравшись до кожи.

– Обойдусь.

– Нет, не гордая, – заключил капитан. – Просто дура.

– А ты – живой. – Девушка отвернулась, оглядывая поле боя. – О! Вот вы где!

Вопль восторга относился к ножнам, откинутым в горячке боя в сторону. Мечи заняли свое место на бедрах, и Эра заковыляла по раскуроченной тропинке, словно не замечая протянутых рук.

А в небе уже стрекотал вертолет.

– Быстро! – Ян задрал голову, наблюдая над зависшей в воздухе машиной.

– А толку? Если бы не она, – Дмитрий кивнул в сторону не обращавшей внимания на вертушку девушки, – мы бы его не встречали.

Пилоты, осмотрев поле боя, опустили машину почти к самым вершинам деревьев. И спустили трос с обвязками.

– Эра!

Девушка даже не обернулась. Продолжала мерить шагами каменистую землю.

– Может, хватит дурью маяться! – Ставр посмотрел на удаляющуюся спину и решился: – Ну, признаю: был не прав. Извини.

Не подействовало.

– Так, ребята – вы поднимайтесь, а я сейчас. – И командир побежал догонять упрямицу.

– Так и будешь бегать?

– Я не бегаю. Я гуляю.

– Тогда, может, прогуляемся вместе?

– Опять спину подставлять будешь?

– А надо? Да подожди ты!

Эра остановилась. Она устала, ожоги болели, и голова словно превратилась в филиал оркестровой ямы. Хотелось лечь прямо тут, под сосной, на опавшую хвою и заснуть, слушая ветер. Но еще больше хотелось покоя.

– Эра, давай в лагере поговорим?

– Я не хочу разговаривать, капитан. Устала я, понимаешь?

– Понимаю. Поэтому… может, лучше вертолетом, а? Быстрее до кровати доберешься. И до врачей.

Ставр ненавидел себя за эти уговоры. Чего расстилается? Схватить, запихнуть в обвязку и дать отмашку. И плевать, пусть орет и брыкается, он все равно сильнее. И к тому же отвечает за отряд. А она – его часть.

Зуммер коммуникатора прервал перепалку. Эра скривилась, увидев сообщение, и, развернувшись, заковыляла обратно.

– Как же вы все меня достали!

Почему-то Ставру эти слова показались музыкой.

В вертолете Эре не помешали заснуть ни стрекот лопастей, ни тряска. Пристегнувшись, она доверчиво обвисла в объятиях ремней, иногда поеживаясь от холода. Ставр укрыл ее своей курткой.

Во сне лицо расслабилось, исчезла гримаса вечного недовольства… Чуть приоткрытый рот придавал Эре какой-то беззащитный вид, а выпавший левый наушник усиливал это впечатление.

Ставр забрал пуговицу динамика, боясь, что она затеряется, пока хозяйка спит. Ему стало интересно, что же с таким фанатизмом слушает их Прима.

Барабанный рокот задавал ритм, то усиливался, то затухал… Сдвоенные, строенные удары перемежались длинными паузами, и тогда мелодию подхватывал вибрирующий плач флейты.

Капли дождя ударяли о воду, и ветер играл с листвой. Грозовые раскаты сменялись шепотом тростника…

Тоска поднималась из самых глубин души. Хотелось плакать. Молча, но не скрывая бегущих по щекам слез… Потом рыдать… и кричать, заглушая возникшую в душе пустоту…

– Эй, командир… Командир, ты чего?

Ставр очнулся. Вытер лицо рукавом. Оно почему-то было мокрым.

– Да так, – он поморщился. – Нашло что-то. Чего звали-то? Подлетаем?

– Ага. Наверное, пора будить? – Ян кивнул на посапывающую Эру.

– Не надо. Пусть отдыхает.

Но разбудить Приму все же пришлось. На площадке вертолет встречал лично полковник. Увидев Эру на руках Ставра, побледнел и кинулся выяснять, как тяжело она ранена.

– Да все в порядке. Просто спит. Устала очень, будить жалко.

– Там Главнокомандующий по вашу душу явился. Велел, как только явитесь, – сразу к нему, как есть.

Целый генерал Армии Спасения! Даже если помнить, что он – опекун Эры, дело принимало серьезный поворот.

Проснувшаяся девушка в кои-то веки не стала закатывать сцен. Просто соскочила на землю и, не оглядываясь на остальных, зашагала к штабу. Когда отставшие мужчины вошли в кабинет, стало ясно – свой запал она придержала для генерала.

От крика звенели стекла. Эра орала так, что хотелось заткнуть уши. А генерал спокойно курил, присев на край заваленного бумагами стола.

Находиться с беснующейся девчонкой в одном помещении было неуютно. Главнокомандующий Армией, судя по всему, прекрасно это понимал и жестом велел бойцам подождать за дверью. Но створки из крашеной фанеры совсем не приглушали звук, так что все, кому «посчастливилось» проходить в это время мимо штаба, смогли насладиться концертом.

Наконец Эра выдохлась. И тогда генерал стал отвечать, в пух и прах разбивая все доводы воспитанницы.

Но сдаваться она не собиралась. Выпустив пар, выслушала опекуна… и начала заново:

– Дядя Мэтью…

– Генерал Рой, Эра, – строго прервал опекун. – Не нарушай субординацию.

– Мой рапорт об отставке подан давным-давно. И, насколько я знаю, даже подписан. Поэтому, дядя Мэтью… Ну, отпустите вы меня, а? Я устала.

– Мы все устали, Эра… Я понимаю. Тебе только двадцать. Ты хочешь спокойно жить в свое удовольствие, носить красивые платья, а не бесформенную полевую форму, влюбляться… Но скольким это недоступно? Сколько людей потеряли кров, любимых, здоровье, а то и жизнь? Думаешь, гражданским легко? Жить, жениться, растить детей и все время трястись при мысли, что в любой момент в твоей собственной спальне произойдет Прорыв? Что в твой дом вломятся монстры, и вокруг не будет никого, способного защитить?

– А я-то тут при чем?!!

– Ты родилась в Дуэте, моя девочка. А значит, твоя судьба – защищать.

– Я выплатила свой долг сполна, дядя. До последней капли. С пяти лет в меня вдалбливали понятие о предназначении, учили убивать, учили гордиться своей судьбой… Но никто не сказал, как это больно – потерять сестру. Как страшно не видеть ее рядом, не чувствовать руку на плече… Не слышать ее голос… Меня научили защищать… Но почему не научили, как защититься самой? Как убежать от этого ужаса? Скажи, дядя, как жить, имея всего половину души?

Генерал затушил сигарету и подошел к воспитаннице. Она часто прибегала к нему за утешением. Гораздо чаще, чем ее сестра. Ири шла плакаться к близнецу.

В крепких объятиях было спокойно. Как птенцу в гнезде. Мэтью Рой, наводящий ужас на подчиненных, «стальной генерал», для Эры был добрым дядюшкой. Человеком, сделавшим все, чтобы заменить погибших родителей. У него всегда находилась минутка для нее. И он умел успокоить даже самые жуткие детские страхи… Но заполнить пустоту, возникшую в душе после смерти Ири, он не мог. Хотя и старался.

– Эра… – Он шептал, убаюкивая воспитанницу в гнезде скрещенных рук. – Поплачь. Это все, что я могу для тебя сделать. И может, тебе стоит отдохнуть? Поживешь в санатории, подлечишь нервы…

– И все будет как прежде? – Эра всхлипнула и с надеждой посмотрела на генерала снизу вверх, как испуганный ребенок.

– Нет, Эра… Как прежде не будет. Тебе придется научиться жить с этим… Нам всем придется.

– Тогда не вижу смысла. – Девушка снова выпустила колючки, разомкнув кольцо любящих рук.

– Но и ты меня пойми. Я всегда считал вашу с Ири связь несколько… нетипичной. Ну а потом подозрения переросли в уверенность. Эра, думаешь, я не знаю, почему за последние месяцы резко возросло количество остановившихся Прорывов? Поверь, твой дядя не настолько туп, чтобы не сложить два и два.