– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровалась я. – Ты чего не пришел на физру?

Руслан смерил меня странным взглядом. Похоже, не ожидал, что я вообще рискну с ним разговаривать. Но все же лесом не послал. Ответил вполне спокойно:

– Проспал, – и весьма двусмысленно добавил: – у меня просто была очень бурная ночь.

– Очень за тебя рада. – Хоть я и постаралась сдержать эмоции, но, боюсь, они были очевидны.

Руслан насмешливо на меня смотрел.

– Вот так и знал, что ты мне завидуешь.

– Я? Завидую? – Я смерила его презрительным взглядом. – Чему тут завидовать, Полянский? Твоему моральному разложению?

Он тихо засмеялся.

– Нет, Лагинова, тому, что у меня, в отличие от некоторых, в словарном запасе нет таких слов как «обязательства» и «правильность».

– А еще у тебя нет таких слов как «порядочность», «совесть» и «нравственность», – ехидно добавила я.

– Зато есть «свобода», «смелость» и «страсть», – не менее ехидно парировал Руслан. – Правда, боюсь, ты таких слов даже не знаешь.

– Что ты этим хочешь сказать, Полянский? – во мне мгновенно заклокотала ярость.

– Ничего особенного, – он невинно улыбнулся. – Только то, что ты – редкостная трусиха и что от твоей занудной нравственности на несколько километров вокруг постоянно киснет молоко и тухнут яйца.

– Ребята, ну хватит, – вмешалась в нашу тихую перепалку Наталья Андреевна. – Нужно быть терпимее друг к другу. Давайте все по местам, начнем репетицию.

Во время вступления я всеми силами пыталась успокоиться и быть невозмутимой, тем более ясно понимала, что Руслан явно намерен старательно выводить меня из себя и дальше. Похоже, это доставляло ему несказанное удовольствие. Ну вот какого лешего меня вообще дернуло пытаться с ним поговорить? Пожалуйста, поговорили. Что б я еще хоть раз Прядущего послушала!

Пришло мое время. Я вышла из-за кулис и спустилась по лесенке к Руслану. Судя по довольной улыбке, у него был уже такой запас ехидства в мой адрес, что хватило бы еще десятка на три Карин. Но я сбила его прямо в полете.

– Чего ты так бесишься, Полянский? – как можно спокойней спросила я, когда мы закружились в вальсе. – Что с соединением талисмана все равно пролетел?

Говорила, конечно, наобум. Уверенности в том, что он не в курсе опустошения моей половины, не было. Но оказалось, что я попала прямо в точку. Про изменения в талисмане Руслан явно не знал.

Усмехнулся.

– Карин, не смеши меня. Сама ведь прекрасно знаешь, что стоит мне только захотеть, и я все получу. И талисман, и тебя.

– Я бы на твоем месте не была так уверена, – возразила я.

– Ты зря меня недооцениваешь, я тебе не твои белые и пушистые Паладины, – невозмутимо парировал Руслан, – но можешь еще пожить спокойно, я пока не принял окончательного решения.

Больше не сказали друг другу ни слова. Хотя меня так и подмывало спросить, почему же тогда он не соединил талисман с Женей? Ведь если ему до сих пор нужен целый, то зачем сказал половину мне отдать? Но я промолчала. Предпочла просто насладиться мгновениями. Как бы я на Руслана ни злилась, но вальс с ним отдавался затаенной радостью. Быть просто рядом, чувствовать тепло его рук… И искренне надеяться, что он о моих чувствах не догадывается.

Всегда во время большой перемены школа мгновенно пустела. Точнее, большинство топталось в столовой в неравной битве за свежие пирожки. Я туда вообще не рвалась, просто потому, что не без оснований опасалась, что меня там могут самым банальным образом затоптать. Вот и сегодня я осталась в классе. Но на этот раз не одна. С Андреем.

– Что сегодня за день такой, – хмуро бурчала я, меряя шагами кабинет английского, – сначала Саныч обгавкал, а потом еще Полянский добавил.

– Насчет Саныча не бери в голову, а Полянский огребет от меня по полной.

– Нет, Андрей, не трогай Руслана, – попросила я. – Ты только не думай, что я его защищаю, просто не стоит вообще с ним связываться. Хорошо?

– Не буду обещать, – Андрей усмехнулся.

– Андрей. – Я нахмурилась.

– Да, малыш? – Он был сама невинность. – Я же его убивать не собираюсь. Просто сделаю малость повежливее и доходчиво ему объясню, чтобы держался от тебя подальше. Но давай не будем о Полянском. Давай лучше о нас.

– О нас? – переспросила я, растерявшись.

Андрей тут же притянул меня к себе, но, к счастью, дверь в класс распахнулась.

– Ага! – изобличительно выдал Саныч. – Вот вы и попались!

И если у меня мгновенно сердце в пятки ушло, то Андрей даже не дрогнул и рук не разжал.

– Сан Саныч, – укоризненно сказал он, – ну что вы так?

– Как, Деккер? – хитро прищурился Саныч. – Не вовремя?

– Типа того. Вы именно нас искали или просто нравственность блюдете?

– Не вас, а именно Лагинову.

Я перепугано молчала.

– Зачем? – насторожился Андрей.

– Деккер, команды лезть не в свое дело я тебе не давал, – парировал Саныч, – так что хватит уже телячьих нежностей, потом наобнимаетесь.

– Сан Саныч, все, что касается Карины, касается и меня, – ответил Андрей. – Что случилось?

– Случилось то, что завтра у твоей Лагиновой игра, а она даже ухом по этому поводу не ведет, – ответил физрук. – А уж о том, что в последнее время кое-кто даже на тренировках не появляется, вообще молчу.

– Какая игра? – перепугалась я. Вот только этого мне для полного счастья не хватало!

– Ах да, – Андрей нахмурился, – чемпионат среди женских команд… Но наша же вроде не должна была участвовать? Значит, заявку все-таки прислали? Получается, завтра первая игра отборочного тура, Саныч? И с кем?

– С двадцать третьей школой.

– Ну это не страшно, они же аутсайдеры.

– А толку? По сравнению с нашей командой, они просто боги игры, – Сан Саныч мрачно усмехнулся. – Шансов на победу вообще нет.

– Тогда зачем вам я? – спросила я.

– Затем, что ты входишь в сборную, Лагинова! – рявкнул физрук. – И явишься завтра на игру как миленькая! А не то, даю слово, учиться тебе в одиннадцатом классе до самой моей пенсии!

– Конечно же, мы придем, Сан Саныч, это даже не вопрос, – уверил его Андрей.

– А ты мне там на кой сдался, Деккер? Что-то я не помню, чтобы я тебя звал.

– Затем, что я как личный тренер Карины не могу пропустить ее игру. – Андрей ободряюще мне улыбнулся.

– Ладно, личный тренер, уговорил. – Саныч похлопал Андрея по плечу. – Значит, под твою ответственность, привезешь ее завтра к трем часам во Дворец спорта. Все понял?

– Можете на меня положиться.

– Ладно тогда, воркуйте дальше, так и быть. – Саныч вышел из кабинета.

– На чем мы там остановились, малыш? – Андрей вознамерился снова меня обнять.

– На том, что меня завтра ожидает вселенский позор, – мрачно ответила я, отстранившись.

Странное противоречие. Мне было очень стыдно перед Андреем из-за того, что не могу сейчас ответить на его чувства. И, скорее всего, никогда не смогу. Понимала, как тяжело безответно любить, но все равно не могла ничего с собой поделать. Чувства к Руслану с каждым днем только обострялись и явно даже не думали проходить.

В остальном день в школе прошел спокойно. После уроков Андрея вызвали на работу, а я пошла домой, где застала душещипательную картину.

Бледный Эридан с лихорадочным румянцем на щеках и самым разнесчастным выражением лица лежал на диване, сложив на груди руки, и с невыразимой тоской смотрел в потолок.

– Эридан? – опешила я. – Что с тобой?

Он тяжело вздохнул и прошептал:

– Как хорошо, что перед смертью я успел тебя увидеть, чудо мое…

– Перед смертью? – севшим голосом переспросила я, не на шутку испугавшись. – Что случилось?

Села на край дивана и быстро коснулась пальцами лба Эридана.

– Ты весь горишь! – выдохнула я. – Как ты себя чувствуешь?

– По всей видимости, я умираю, – тихо ответил он севшим голосом.

Горячими пальцами сжал мою ладонь и лихорадочно прошептал: