Мартинес, будучи человеком изворотливым, ловким и дальновидным, повел дело так, что стал желанным гостем у своих хозяев, и последние в награду за оказанные услуги приняли его в свой круг и единогласно признали членом племени. Спустя некоторое время его выбрали помощником вождя, и несколько вождей отдали ему в жены своих дочерей. Не испугавшись полигамии[218] и упрочив свое положение этими брачными союзами, он приобрел большое влияние среди новых сограждан.
Возможно, он закончил бы свои дни среди этих детей природы, с существованием которых окончательно свыкся. Но однажды, выйдя на берег, Мартинес увидел стоящий на якоре корабль, и в нем проснулась ностальгия[219] по родине, и ему захотелось вернуться в цивилизованный мир. Он переговорил с капитаном, и тот без лишних разговоров взял его на борт. Корабль отплыл, и безутешные жены Мартинеса бросились за ним вплавь. Увидев, что корабль удаляется, и испугавшись, что не хватит сил на обратный путь, они повернули к берегу. И только одна продолжала плыть, пока ее совсем не оставили силы; бедняжка утонула на глазах неблагодарного супруга, засвидетельствовав таким образом свою преданность!
Вернувшись на родину, Мартинес начал соблазнять соотечественников чудесами, которые он будто бы видел. Рассказы путешественника мешались с баснями, принесенными Орельяной о городе омайанасов, и историей священного озера, куда погружался Великий Патити. Страстная жажда богатства — движущая сила первых экспедиций — пробудилась в Испании с новой силой.
Воображение перенесло миф об Эльдорадо в низовья Риу-Негру, к месту впадения в нее Риу-Бранку, то есть вне пределов Французской Гвианы. Так, Уолтер Рэйли[220], горячо стремившийся к продолжению поиска химерического королевства, считал, что реки Марони, Апруаг, Ояпок вытекают из таинственного озера и показывают наиболее верное направление к волшебному городу, стремление завоевать который стало традицией. Имя Рэйли, возникшее здесь неожиданно, свидетельствует о том, что не только грубые, жадные и наивные авантюристы верили этим басням, сегодня вызывающим у нас лишь улыбку, но и просвещенные, высшие умы принимали за правду, по меньшей мере частично, россказни мореплавателей, побывавших в золотом раю.
Уолтер Рэйли, придворный, королевский фаворит, на пороге блистательной карьеры, в своей одновременно драматической, странной и беспокойной жизни отвел немалое место исследованиям новых земель, сначала, возможно, из любопытства, потом охваченный страстью, как неизбежно кончали все эти беспокойные первооткрыватели.
Немногие люди вели жизнь более неспокойную, значительную и тесно связанную с событиями их эпохи, чем этот высокородный дворянин, который вносил в самые возвышенные ситуации темперамент и пыл авантюриста. Исключительная, блестящая, рыцарская натура, соединившая в себе все страсти и беспокойный, неугомонный дух XVI века; только характер его не соответствовал гению.
Буйный темперамент Рэйли проявился еще в детстве. Он едва смог продержаться год в одном из колледжей Оксфорда[221], хотя за это время проявил себя незаурядным учеником как по «риторике, так и философии». Совсем юным Уолтер писал стихи, некоторые из них вошли в его стихотворный сборник. В семнадцать лет он отправился во Францию и прослужил до двадцати трех лет под началом адмирала Колиньи. Ужасы ночи святого Варфоломея[222] укрепили его в ненависти к папизму, инспирировавшему или одобрившему такие действия, и к испанцам, сделавшим из католицизма инструмент политической власти. Эта ненависть стала одной из главных движущих сил его жизни, и он всегда и повсюду старался удовлетворить ее, будь то в качестве фаворита королевы, дипломата, моряка, когда направлял свои самые дерзкие удары против испанских колоний и морского флота; ненависть же и стала причиной его смерти, поскольку Яков I приказал обезглавить его, чтобы дать политическое удовлетворение Испании.
Вернувшись на родину в 1576 году, Рэйли занялся изучением юриспруденции. На следующий год ненависть к испанцам толкнула его наняться на службу к сэру Джону Харрису, посланному Елизаветой на помощь Вильгельму Оранскому, сражавшемуся против Филиппа II и кровавого герцога Альбы. Когда в 1579 году один из трех братьев, Хемфри Рэйли[223], предпринимал попытку колонизовать Ньюфаундленд, Уолтер принял участие в экспедиции и даже чуть было не попал в плен к испанцам. В 1580 году Уолтер Рэйли в качестве капитана принял участие в экспедиции под командованием лорда Грея[224], посланной Елизаветой против мятежной Ирландии. И он, полный ненависти к вдохновителям и исполнителям Варфоломеевской ночи, отличился в жестокой бойне, вырезав ирландских католиков, ставших печальными жертвами этой Варфоломеевской ночи наоборот.
Честолюбие и стремление к неизведанному — доминанты его жизни — привлекли Рэйли в Лондон к королевскому двору, где, надеясь на ум, приятную внешность и невозмутимую уверенность в успехе, он собирался достичь приличного положения. Очень гибкий, вкрадчивый молодой человек сумел подружиться с герцогом Лестером, пользовавшимся тогда благосклонностью королевы, и вел с ним активную переписку. Это была веха в ожидании счастливого случая, который он, конечно, не упустит, а может быть, и сам спровоцирует.
Вскоре таковой представился. Находясь в разладе с главнокомандующим лордом Греем по поводу средств усмирения Ирландии, он написал Лестеру в таких выражениях, что его письмо, переданное королеве, вызвало у нее желание самой покончить с распрей. Уолтер Рэйли и лорд Грей были вызваны в Лондон; королевский кабинет открылся перед ними, и молодой капитан защитил свое дело с такой ловкостью, обходительностью и учтивостью даже к своему противнику, так сумел польстить этой стареющей королеве, изобразив преклонение перед ней как женщиной, ценимое ею куда больше королевских почестей, что без труда завоевал ее расположение.
После этой аудиенции честолюбец был допущен ко двору и не терял даром времени; вскоре он получил доступ в будуар и рабочий кабинет королевы. Очень обходительный, уверенный в себе, обладающий удивительной сообразительностью, умеющий импровизировать самую тонкую и красноречивую лесть, пользуясь своими обольстительными внешними данными, новый придворный очень быстро добился монаршей благосклонности. В качестве примера лести и тонкой чуткости известен анекдот, который вовсе не странен для его судьбы. Однажды, совершая после дождя прогулку, королева, обутая в белые атласные туфельки, не решаясь пройтись по влажному участку, сделала вид, что собирается повернуть обратно. Рэйли галантно отстегнул богатый бархатный плащ, который носил на плечах, и расстелил его, как ковер, под ноги своей повелительнице, та преодолела препятствие и поблагодарила своего кавалера улыбкой. Польщенная королева не забыла этой услуги, и банальный сам по себе инцидент сослужил ему неплохую службу.
Это был момент, когда открытия в дальних странах будоражили все умы, когда говорили только о новых путях в этот неизведанный мир, где богатство шло в руки тому, кто хотел его взять, королевская власть тому, кто умел ее завоевать. Рэйли стал благодаря королевской милости одним из самых богатых дворян ее величества, получил грамоту, предоставляющую ему и его наследникам королевскую юрисдикцию во всех странах, которые он сможет завоевать. Тогда, чтобы компенсировать провал первой попытки своего брата на Ньюфаундленде, он помог ему оснастить флотилию, предназначенную для тех же прибрежных районов. Эта вторая экспедиция не стала более удачной: буря разбросала корабли, и Хемфри Рэйли погиб. Не обескураженный таким мрачным результатом, Уолтер оснастил маленький флот и послал его разведать берега, о существовании которых он не без основания подозревал, лежащие между Ньюфаундлендом и Флоридой, открытой, как известно, испанцами. Английские моряки высадились в устье реки Роанока в большом заливе Албемарл, на еще совсем неизвестных берегах. Капитаны Армадас и Барлоу, посланные Рэйли, приняли во владение эти территории, которые после их возвращения Рэйли преподнес Елизавете под названием Виргиния, с намеком на прозвище, которое она сама себе дала — Святая Дева западных островов.
