Все одобрили план полководца; потом вытащили корабли на берег, разобрали и сожгли. Это, по словам Робертсона, единственный случай в истории, когда пять сотен человек во вражеской стране, населенной сильными и неизвестными народами, добровольно лишили себя возможности к отступлению и не оставили себе другой возможности к спасению, кроме собственной храбрости и твердости духа.
Испанская армия выступила из Семпоалы 16 августа 1519 года. Она состояла из 450 пехотинцев, пятнадцати лошадей и семи пушек. Кортес захватил с собой также сорок знатных тотонаков в качестве заложников и проводников. Этот, без сомнения, очень маленький, но неустрашимый отряд, сильный и хорошо закаленный, сопровождали две тысячи пятьсот нестроевых воинов из Семпоалы и большое количество вестовых, которые несли артиллерийские припасы, багаж и провизию.
Через шесть дней пути Кортес достиг Хокотлапа, большого и красивого города, подчиненного государству Анауак[141]. Там он остановился и послал несколько тотонакских депутатов в Тласкалу, отважную и гордую республику, которая с давних пор храбро сопротивлялась ацтекским войскам и заставила уважать свою независимость. В ожидании возвращения послов он не мог усидеть на месте и заторопился в дорогу. Вскоре армия оказалась перед отлично сделанным укреплением, восхитившим испанцев. Это были прочные стены длиной около десяти лиг, толщиной двадцать футов и высотой девять, с единственным входом в середине. Такая конструкция, служившая республике границей с этой стороны, была предназначена для защиты от мексиканских набегов.
Авангард колебался, прежде чем войти в неохраняемый проход, когда Кортес, вскочив на лошадь, со словами: «Вперед, солдаты; на нашем знамени крест, с ним мы победим» — устремился к проходу.
Кортес решил, что тласкаланы, исконные враги мексиканцев, пойдут вместе с ним против общего врага, или, по крайней мере, пропустят его армию. Ничего подобного. Слишком осторожные, чтобы сопротивляться или открыто сдаться, они решили по совету одного из их старейшин выбрать нечто среднее. Старик по имени Шикотенкатль убедил их поручить его сыну, молодому человеку, полному отваги и дерзости, атаковать испанцев.
Удобного случая для нападения ждать пришлось недолго. Безусловно, таким противником не следовало пренебрегать, хотя это и были грубые горцы, крестьяне, подданные аристократической феодальной республики — диковинный политический нонсенс, к которому, однако, приноровился подневольный народ, работящий и смелый и, как считалось, не подверженный какому-либо влиянию.
Армия тласкаланов, руководимая молодым Шикотенкатлем, очень многочисленная, хорошо дисциплинированная, заставила крепко призадуматься горстку отважных испанцев, перед которыми стояла альтернатива: победить или умереть страшной смертью. Кастильцы приготовились к битве с обычной для них отвагой. За ночь все исповедались у капелланов[142] и на заре причастились.
Это было 5 сентября 1519 года. Кортес произвел смотр своим солдатам, пехоте дал рекомендации, как рубить саблей, кавалерии — как атаковать манежным галопом и целиться копьем в глаза противников, подбодрил их проникновенными словами и стал ждать атаки.
Вооруженные луками, короткими пиками, копьями и пращами тласкаланы очень ловко обращались со своим арсеналом. Кроме того, у них были длинные палки из твердого дерева, нечто вроде дубин с шипами на конце, делающими смертельным любое ранение.
В свирепом натиске они бросились на испанцев, их не могли остановить ни огонь мушкетов, ни опустошения, производимые в сомкнутых рядах литыми ядрами, ни даже атаки кавалерии, так пугавшие людей касика Табаско. Битва была длительной, ожесточенной, не на жизнь, а на смерть. Потребовалось все превосходство тактики и вооружения испанцев, вся их чрезвычайная выносливость, ловкость в обращении с копьем и шпагой, наконец, отличное оборонительное оружие, чтобы добиться весьма спорной победы.
Кортес не питал иллюзий и понимал, что столь дорогой ценой оплаченная победа уничтожит его армию, истощив ее силы. Он предложил мир тласкаланам, которые согласились с этим предложением, показав в последней битве, решившей их судьбу, что они, лучше вооруженные и, главное, более дисциплинированные, могут сражаться с испанцами на равных и остановить их. Заключив мир, тласкаланы к тому же стали самыми надежными и верными союзниками, и именно благодаря им Кортес смог осуществить эпопею, которая называется покорением Мексики.
Однако эта победа над тласкаланами, до того непобедимыми, определенно повысила престиж отважного маленького отряда испанцев. С нее началось добровольное подчинение грозных соседей. Одна за другой стали прибывать депутации от республики Уэхоцинго и городов соседних государств, чтобы оказать почтение победителю и объявить себя вассалами испанской короны.
Оставался священный город Анауака Чолула, посвященный богу Кецалькоатлю. Его не захватило всеобщее движение покорности. Кортеса это не удивило и особенно не встревожило. Он решил обойтись без покорения Чолулы и сразу отправиться в долину Мехико, несмотря на категорическое несогласие своих новых союзников тласкаланов, пытавшихся его отговорить. Он попросил у жителей Чолулы разрешения пройти через их город, и те, казалось, не возражали, но в глубине души твердо решили захватить ночью спящих испанцев и передушить их всех до последнего. Но верная, неустанно бодрствующая Марина раскрыла заговор и тотчас сообщила о нем Кортесу. Последний решил преподать страшный урок и покончить одним ударом с предательством. Он приказал разграбить город Чолулу и перерезать жителей. Испанцы и тласкаланы тотчас кинулись на приступ города и со свирепой жестокостью резали всех, кто попадался им под руку. За два дня погибли шесть тысяч человек!
Добыча была огромной. Испанцы награбили золота, серебра и драгоценных камней; тласкаланы завладели птичьими перьями великолепных расцветок, которые они ценили в тысячу раз выше, чем самые ценные металлы. Вслед за резней было объявлено всеобщее прощение, и несчастный город, разграбленный, разбитый, укрощенный, полностью подчинился Испании. Этот полный успех кастильского оружия был, однако, омрачен неприятной новостью, вызвавшей сильный гнев Кортеса и побудившей его к более быстрым и решительным действиям. Курьер известил его о том, что властитель Нотлана, находившегося всего лишь в тридцати шести милях от Веракруса, по приказу Монтесумы предательски напал на тотонаков. Последние тотчас попросили помощи у своих испанских союзников из гарнизона в Веракрусе. Во время сражения, отбивая врагов, был смертельно ранен вместе с другими семью своими людьми Эскаланте, командовавший войсками от имени Кортеса. Восьмой захваченный в плен испанец был предан смерти со страшной, утонченной жестокостью, а его голова послана Монтесуме. Кортес никому не рассказал эту печальную новость, но поклялся жестоко отомстить за смерть своих людей, он был из тех, кто держит слово.
Маленькая кастильская армия, «усмирив» таким образом Чолулу, двинулась дальше и прошла между Попокатепетлем и Истаксиуатлем[143], где находился проход, ведущий к долине Мехико. Испанцы долго шли, сопровождаемые несколькими тысячами тотонаков, тласкаланов и жителей Чолулы — союзников, которых слепая ненависть к мексиканцам заставила бороться бок о бок с жесточайшим своим врагом, который вскоре не задумываясь поработит их самих. Шел октябрь 1519 года, славная дата в пышной колониальной истории Испании. По мере того как союзническая армия спускалась с вершин Чалько, обширная равнина Теночтитлана развертывалась перед ней, а потом, как бы из глубин внутреннего моря, выступал феерический город Монтесумы с его башнями, замками, соборами, большими зданиями, во всем смутно проглядывающем великолепии.
Кортес, восхищенный этой волшебной картиной, где он угадывал землю, о которой грезил, упал на колени и воздал хвалу Богу! Потом смело скомандовал идти вперед, больше не сомневаясь в успехе, уверенный отныне, что с горсткой своих людей покорит огромную империю.
