- Робертсон! – закричал он, оголив зубы, брызгая слюной из пересохших губ.
Робертсон перевернулся на кровати и зарычал. Он мгновенно проснулся от орущего Клэйборна и нахмурился. После службы ради своей страны в Пустынной Буре, избавляя мир о безбожников, он не был рад, когда на него орали, как на собаку, описавшую ковер, даже если Учитель был Голосом Святого Отца на Земле. Все еще размышляя, он застегнул брюки и натянул футболку. Затем открыл дверь комнаты и вгляделся в коридор, сердце замерло в груди. – Святое дерьмо! – взревел он, выбегая в коридор в носках и глядя на лежащих охранников и на кинжал, торчащий из двери Клэйборна.
Добежав до места, он присел на корточки и пощупал пульс, вытащив дротики из шей. К счастью, мужчины были живы, хотя и находились под действием сильного наркотика, насколько он мог судить по расширенным зрачкам, когда приподнял безвольные веки. Вскочив на ноги, Робертсон побежал по коридору, сворачивая в нужные повороты, пока не достиг входной двери. Распахнув дверь, он выпучил глаза от вида двух связанных охранников, которые извивались на земле и издавали мычащие звуки из кляпов во рту. – Что, черт возьми, здесь произошло? – вскричал он, вытаскивая кляп изо рта одного из охранников.
Мужчина подвигал опухшей челюстью, перед тем как смог издать звуки. – Я не знаю. Я ни черта не видел! Меня как будто мул лягнул в лицо, и следующее, что я помню, проснулся, как связанный боров. Развяжи меня, а? Думаю, что челюсть сломана.
Робертсон срезал веревки перед тем, как передвинуться ко второму мужчине, вытаскивая кляп изо рта. Второй охранник выплюнул зуб вместе с кровью, затем его вырвало, и он потерял сознание. – Иисус Христос! – воскликнул начальник охраны, развязав бессознательного охранника, и повернулся к первому мужчине. – Беги в бараки и найди Доктора Соамса. Скажи ему об этом парне и о двух других возле комнаты Преподобного. Потом предстань перед Преподобным Клэйборном, как последнее дерьмо, ты понял меня?
Первый вскочил на ноги, слегка пошатнулся, кивнул и похромал так быстро, насколько ему позволяли отекшие ноги.
Робертсон поднялся и пошел к воротам. От сильного толчка железные створки разлетелись в стороны. Он вышел и увидел охранника, который, как и те возле ранчо, был связан, с кляпом во рту и усиленно старался освободиться. Он обошел все тела и снял веревки. Все они были с красными лицами и извергали брань. В отличие от той ночи, никто ничего не видел, и не был допрошен. Демон пронесся по поселению, как злой ветер.
Робертсон с отвращением потряс бритой головой и повел свою разбитую армию лечиться и разоружаться, посылая хромых в лазарет, а тех, кто еще может функционировать – в главный дом.
Клэйборн уединился в своем кабинете, устроившись в кожаном кресле за столом, и немедля открыл библию, жадно листая страницы в поиске. К этому времени Робертсон постучался в дверь, и был приглашен дико улыбающимся священником с горящими глазами. – Входите, мистер Робертсон, входите. Расскажите мне, как много охранников пострадало возле стены?
- Восемь, Преподобный.
- Восемь! Отлично! Это отлично, мистер Робертсон! Не понимаете?
- Боюсь, что нет, Преподобный. Все, что я могу видеть, это то, что какие-то люди могут прийти в поселение, и мы ничего не сможем сделать, чтобы их остановить.
- Забудьте, мистер Робертсон. Я говорю о более важном, чем просто о людях. Восемь у стены, двое у двери и двое в доме. Всего двенадцать, мистер Робертсон. Двенадцать! Сейчас понимаете?
Робертсон отрицательно покачал головой.
Клэйборн нахмурился. – Я вижу, вы небрежны с наставлениями библии, мистер Робертсон. Это знак Святого Отца! Двенадцать – это ключ! Двенадцать колен Израиля были рассеяны по ветрам, как знак Божьего недовольства. Двенадцать Апостолов прятали лица, когда евреи шли к распятию нашего Господа, Иисуса Христа! Двенадцать – это ключ!
- Сэр, я…
Клэйборн прервал Робертсона движением руки. – Это знак Отца Божьего. Священная Война должна пройти прямо здесь, на этой освященной земле! Я посланник, который проложит путь для возвращения Иисуса! Разве это не славно?
- Эээ… если вы так говорите, Преподобный.
- О, именно так я и говорю, мистер Робертсон. Именно так. – Клэйборн встал из-за стола и сжал плечо своего смущенного подчиненного. – Мы должны подготовиться, мистер Робертсон. – Пошли четверых мужчин обратно в город за припасами. Армия Сатаны будет пытаться заточить нас в поселении, и мы должны быть к этому готовы. Очисти город, если нужно. Забери все и принеси мне.
- Да, Сэр.
- Что до вас, мистер Робертсон, у Бога великие планы на вас. Вы будете железным жезлом в моей правой руке. Это будете вы, кто сразится с силами зла, пока я расчищаю путь для возвращения нашего Господа. А теперь иди, возвращайся как можно быстрее.
Ошеломленный Робертсон смог только кивнуть своему очевидно свихнувшемуся лидеру, и сделал так, как он велел.
Зена ухмыльнулась и положила последний разобранный MAC-10 ящик. Как и у остальных, серийный номер оружия проходил, как украденный, и, конечно, незарегистрированный. Несмотря на то, что воительница приобрела оружие незаконными путями, и для суда это не было пустяком, в поселении Клэйборна без малого шестнадцать красавиц, которые делят с ним пространство и нуждаются в освобождении. Зена закрыла большой ящик и опустила его в погреб, обнаруженный в лачуге, которую использовала для временного пребывания. Закрыв отверстие старыми гниющими досками, она встала, вытерла тряпкой пыль и оружейное масло и забросила ее в пыльный угол.
Воительница выпрямилась, выдернула полы джинсовой рубашки и заправила ее более аккуратно в поношенные джинсы быстрыми рациональными движениями, одновременно двигаясь по направлению к задней части дома к грязной, разбитой двери. Она сплела толстую косу, свисающую до середины спины, и вышла в яркое солнце нового дня, а коричневые кожаные ботинки поднимали пыль при каждом шаге. Воительница пересекла усыпанную песком дорогу, открыла дверь и шагнула в прохладное, вкусно пахнущее кафе.
Роза выглянула из-за барной стойки и тепло улыбнулась. – Эй, Тень вышла на дневной свет. Добро пожаловать!
Зена приподняла бровь, руки на бедрах. – Тень?
- Си. Мы все видим, когда ты ночью уходишь и когда возвращаешься утром. Некоторые мужчины захотели предложить тебе пользоваться удобствами или может быть пить воду из столовой, но я сказала им, что если ты захочешь, то спросишь сама. – Теплые коричневые глаза женщины засветились. – Они говорят, что ты спаситель.
- Я не спаситель, – сказала Зена со смущенной улыбкой. – Просто работаю.
- Просто работа, возможно, сеньорита, но для нас, это больше, чем работа. У нас есть глаза и уши. Мы знаем, что ты делаешь для нас.
Воительница перешла комнату, вытащила стул, развернула его спинкой, и села, широко расставив ноги, а руки положила на спинку стула. – Я еще ничего не сделала, – поправила она мягко.
Женщина улыбнулась понимающе. – Но сделаешь. Твой друг, Габриэль, у нее есть вера. Очень храбрая маленькая женщина. Может быть, слишком храбрая иногда, а?
Зена улыбнулась, вспоминая. – Чересчур смела для своей безопасности, да.
Роза засмеялась и вышла из-за стойки с холодным напитком. – Ты всегда придешь ей на помощь, я думаю.
- Ты права. – Воительница отпила холодный сладкий чай. – Меня зовут Зена, кстати.
- Я – Роза, – ответила хозяйка кафе, смягчая «Р», и тем самым радуя острый слух воительницы. Выдвинув стул, она присоединилась к Зене, отхлебывая из своего стакана. – Много лет ваше правительство смотрело на нас, как на грязь на своих ботинках, хотя мы тут легально. Мы тяжело и хорошо работаем, но когда нас крадут из семей, никого это не заботит. Ты знаешь, Зена, как много мужчин убил этот демон?
Зена поставила стакан на стол, проводя длинным пальцем по запотевшему стеклу. – Никто точно не знает. Полиция думает, что, по крайней мере, дюжина.
- Двадцать два, сеньорита. Двадцать двух человек оплакивают их семьи. Мы пытались идти в полицию, но они говорят: «Посмотрите к югу от границы» или «они напились» или что-то в этом роде. Никто из них не предложил помощь. И только когда мы пошли в газеты, они приехали. И даже тогда они нас не слышали. Как будто у нас нет мозгов, чтобы думать, и нет, ртов, чтобы говорить. Они все записали и уехали. Ни сочувствия – ничего. И когда приехала ты с Габриэль, мы сказали: «Да, вот оно спасение. Они помогут нам. Они нас услышат». И ты это делаешь.
