Аделла Самуэльс читала по приготовленному тексту, постоянно поправляя сползающие очки на переносице узкого носа. – … и слова Праотца нашего, Создателя этой великой и независимой нации, очевидны. В 1873 Преподобный Верховного Суда Джозеф Брэдли однозначно заявил: Истинная природа застенчивости и хрупкости, которая принадлежит женскому полу, является основанием божественного закона, а также естественная задача, указывающая на бытовую сферу деятельности, – все эти свойства принадлежат деятельности женщин. Первостепенная задача и роль женщины – выполнение благородной миссии служить женой и матерью.

Все. Габриэль вскочила со скамьи так быстро, что она подумала, будто у нее выросли крылья.

Аделла уставилась на покрасневшего барда поверх очков. – Да, миссис Стори? Вы чем-то хотите поделиться с группой?

- Кроме, как: «Вы с ума сошли?» – требовательно сказала бард, с кулаками, сжатыми у бедер.

- Сейчас, миссис Стори, это вряд ли то место для такого типа…

- Не нужно «миссис Стори», миссис Самуэльс. Не могу поверить, что у вас хватает смелости заявлять такую полную… – Она посмотрела на молодые лица шокированных слушательниц и покраснела. – м-м-м… такие вещи… для такого возраста!

- Теперь, миссис Стори…

- Во-первых, если то, что вы читаете, правда, а не побочный результат бредового ума, это было написано более ста лет назад. Во-вторых, с трудом верится, что «Преподобный Джозеф Брэдли» можно считать праотцом этой страны, учитывая что он родился на сто лет раньше! – Габриэль была чрезмерно рада, что уделяла много времени смотреть «Исторический канал» по телевизору у Зены. – В любом случае, миссис Самуэльс, вы могли заметить, что сейчас девяностые. Девушкам нужно это знать. Если они пожелают, они могут там найти больше для жизни, чем сидеть дома, рожать детей и обслуживать мужей. Их возможности безграничны! Им нужно это показать, а не засовывать в патриархальные темные века, ограничивая их и делая собственностью первого мужика, понюхавшего под их юбками! – Габриэль повернула голову к уже разгневанной Аделле и на лица учениц, нефритовые глаза пылали. – Я оставила родительский дом, когда мне было семнадцать. Мои родители читали такие же наставления, как вам эта женщина. Они насильно заставляли меня выйти замуж за юношу, которого я не любила, и поселить где-нибудь на ферме, рожая детей, которых я тогда не хотела. Я хотела видеть мир. У меня не было таких возможностей, которые есть сейчас, но я делала то, что велело мне сердце. Было тяжело. Очень тяжело. И я прошла через такие вещи, через которые никому не следует проходить. Но я могу сказать вам одну вещь. Глядя назад, на все плохое и на все хорошее, я скажу безо всякого сомнения, что ничего бы не изменила ни за какие деньги. Потому что тот опыт помог мне стать такой, какая я есть, и я горжусь собой. – Тирада Гариэль была остановлена рукой, сжавшей плечо. Бард повернулась и пронзительно посмотрела на красное лицо инструктора. – Назад, Аделла, – прорычала она, сбрасывая руку с плеча.

Самуэльс побледнела и шагнула назад, как будто ее ударили, а руку прижала к сердцу. От такой реакции Габриэль моргнула, а переполняющий гнев сменился внезапным смятением. – О-о. – «Думаю, пора заканчивать, Габриэль». Глубоко вздохнув, она повернулась к женщине, стоявшей с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. – Извините меня, – сказала она твердо. – Я была не в себе. Если вы не возражаете, я удалюсь в свою комнату.

- Думаю, это хорошая идея, миссис Стори, – фыркнула Самуэльс.

Габриэль кивнула и вышла из комнаты, оставив после себя оглушающую тишину.

Габриэль сидела в своей комнате на комковатом матрасе и перелистывала позолоченные страницы библии, водя взглядом по тексту, в действительности, не читая. В сознании снова и снова проматывалась сегодняшняя речь, рука теребила золотой крест, висящий на шее. Она каждый раз вздрагивала от звука открывающейся двери, боясь, что придут здоровые мужчины с оружием с приглашением прогуляться по пустыне. Большой палец легонько касался маленькой кнопочки на обратной стороне креста. «Нет, бард. Не в этот раз. Ты сказала Зене, что уладишь все сама, поэтому… сделай. Когда станет плохо, тогда можно связаться с ней».

Довольная своим решением, она снова прислонилась к деревянной спинке кровати, положив книгу на согнутые колени. Она услышала, как входная дверь в здание снова открылась, и взяла себя под контроль, решительно глядя на в книгу. Сердце билось в одном ритме с мыслями.

От тихого стука в дверь Габриэль приподняла голову и не смогла сдержать вздох облегчения от вида светловолосой Эйджи, заглядывающей в комнату. – Ничего, если я зайду? – спросила девушка.

Габриэль улыбнулась. – Конечно, ты же знаешь, что это и твоя комната.

Эйджи улыбнулась в ответ, шагнула в комнату с еще четырьмя подростками, которые присутствовали на яростном выступлении Габриэль. – Я привела друзей.

Девушки глядели на барда с восхищением, глаза светились первой стадией преклонения перед героем. Щеки Габриэль стали наливаться краской от смущения от восторженных взглядов. – М-м-м… здравствуйте. Я – Габриэль. Конечно, вы, скорее всего, уже знаете меня. – Щеки стал краснее. – Входите и садитесь.

Эйджи уже шлепнулась на свою кровать, пока девушки стояли группкой, уставившись на остолбеневшего барда. – Это Карен, Мисси, Лиза и Линда. У них такая же история, как и у меня. Обеспокоенные родители отослали их сюда, чтобы научиться быть правильными женщинами. – В голосе девушки сквозил сарказм.

- Очень приятно познакомиться со всеми вами, – ответила Габриэль, прочистив горло и очень желая стереть с лица краску.

Мисси, робкая девочка с толстыми очками, шагнула вперед. – Правда ли то, что вы сказали леди Самуэльс? Что нужно следовать своему сердцу, независимо от того, что говорят другие?

- Ну… да, это правда. В разумных пределах, конечно. Вам не нужно хотеть что-то такое, что вызовет проблемы с законом и чем-то еще, но я не думаю, что из-за того, что вы женщины, все пути должны быть для вас закрыты.

Лиза, постарше, с огненными волосами и веснушками, улыбнулась. – Это так здорово. Мои родители просто сойдут с ума, узнав, что вы учите нас таким вещам.

- Ну, – возразила Габриэль. – Я ничему вас не учу. Я просто знаю, что намного лучше делать выбор в жизни, когда вы знаете историю со всех сторон. Особенно, когда вас учат подчиняться невежеству, предрассудкам и ненависти. На горьком опыте я узнала, к чему приводят такие уроки, и не хочу, чтобы вы совершили те же ошибки, вот и все.

Четвертый член группы, Линда, прилежная девушка с нахмуренным лицом, села на кровать рядом с Габриэль. – Не уверена, что поняла то, что вы сказали. Пастор Клэйборн сказал, что это не из-за ненависти, а из-за любви. Бог любит нас и хочет, чтобы мы жили так, как он учит нас в библии.

Другие девочки закатили глаза, но Габриэль ответила ей со всей серьезностью. – Ну да, Бог любит нас, Линда, но почему он любит других людей меньше?

- Не понимаю, о чем вы.

- Ты считаешь, что Бог создал все вокруг?

- Конечно! Все знают об этом.

- Тогда он создал людей, отличных от тебя, правильно? Негров, евреев и других?

- Ну, да.

- Ты думаешь, что он ненавидит тех людей, которых сам же создал?

- Нет.

- Ты думаешь, что он любит их меньше, чем любит тебя?

- Нет. Да. – Линда вздохнула, опустив плечи. – Я не знаю. – Она взяла библию с кровати и полистала. – В библии сказано, что те люди, негры и евреи, гомосексуалисты идут против Бога, и он накажет их. Вот почему мы превосходящая нация. Потому что мы хорошие, и он выбрал нас.

- А ты когда-нибудь делала что-то плохое?

Линда посмотрела осторожно. – Да, – сказала она тихо.

- Ты считаешь, что Бог простил тебя за это?

- Конечно!

- Итак, если, я действительно имею в виду «если», кто-то из тех людей, по библии, сделает плохое, ты разве не думаешь, что Бог их не простит? В конце концов, он простил тебя, ведь так?