Начальник отдела кадров АТП № 7 вздрогнул и уставился на посетителя. Взгляд начальника поочередно выразил изумление, недоверие, растерянность и, наконец, тревогу...

- Ты на что намекаешь? - вспыхнул он.

- Я, извиняюсь, вас как по имени-отчеству?

- Ну, Аркадий Данилыч, - грубо ответил начальник, не понимая, куда клонит посетитель.

- А-га. А я, значит, Григорий Петрович Попцов. Очень приятно познакомиться. Я тут проходил мимо, вижу объявление: "Требуется жестянщик..." Ну, а поскольку я и жестянщик, и слесарь, и плотник, и тракторист, и газоэлектросварщик, и прочее, то решил: "Дай зайду. Авось встречу в кадрах понимающего человека, который не посмотрит ни на что и моментально приобщит к делу!"

- Ты странный тип, - выдавил из себя начальник и зачем-то оглянулся. Чего это тебя носило от Кишинева до Чукотки? Всех мест, где ты работал, пальцев не хватит сосчитать...

- Верно! Правильно! В самую вы точку, Аркадий Данилыч... Я точно такого же мнения! Человек без работы, - добавил Попцов, - как корова под седлом. Молочка из нее еще кое-как выжмешь, а через препятствия скакать ни-ни... Без петуха и куры не несутся! Так и человек без труда... Ну, да что говорить. Вы, Аркадий Данилыч... Извините, я здесь натоптал! Да, вот так, протяните руку помощи, и заранее вам благодарен...

Во все продолжение этой речи кадровик не сводил глаз с Попцова. Когда тот замолчал, начальник, вздохнув, спросил:

- Пьющий?

- А то как же!

- Как насчет прогулов?

- Ни боже мой! Даже пьяный или, предположим, с глубокого похмелья - на работу как штык...

- В цех автомобильного транспорта тебя возьму. Кузнечное дело знаешь? Паять, лудить?

- Самое разлюбезное мое...

- Ступай. Устраивайся. И смотри у меня, Григорий Петрович...

- Да разве ж я не понимаю! Мерси за доверие.

Устроившись в цех автомобильного транспорта, Попцов в первый же день попался на воровстве распределителя зажигания с двигателя ЗИЛ-131, принадлежавшего местному передовику - некоему Мердину, шоферу с двадцатипятилетним стажем.

Попцова с треском уволили из АТП № 7.

Ровно через неделю он стоял перед дамой в золотых серьгах и собольей шапке - владелицей фирмы "Вектор".

Хозяйка "Вектора", брезгливо перелистывая трудовую книжку, цедила сквозь зубы:

- Экой ты... Одних "горбатых" статей - восемь штук!

Она уже набрала в грудь воздуха, чтоб сказать резко и категорично: "Нет, нам таких работников даром не нужно!"

- Человек без работы, Наталья Михална, - послышалось в этот момент, извините за выражение, как птица без клетки...

Наталья Михална закрыла рот и выпучила на посетителя глаза.

Через час, тяжело вздыхая, Попцов уже скреб лопатой асфальт перед офисом фирмы "Вектор"...

Происшествие в Павловщине

Жил на свете такой Евдокимов. Не тот, который цветущий актер-юморист, а другой. Старый, гадкий. Да и то - пил и курил с десятилетнего возраста. Жену его, Катьку, у нас всякая собака знала. Потому что ходила та Катька с запрятанной под подолом дохлою кошкой. Дети у них - мальчик и девочка шести и семи лет. Девочка, бывало, в школе училась. А пацан дома сидел. Пробовали и его в школу (в садик-то таких не берут), но Наробраз запретил. Сказал: "Нечего мучить ребенка". С детьми Евдокимова и Катьки никто из ребят не играл. "От них воняет!" - вот и весь сказ. Да и как же было им не вонять, когда детишки-то с самого рождения не мыты... Папочка - все запивается, и мамашка не отстает.

Приходит раз Евдокимов с гулянки (он на гулянке в соседнем селе был, там у тракториста справляли день рождения, вот, значит, и наш герой там подвизался), смотрит: к стене гвоздиком записка приколота. Что за чудеса... Лег Евдокимов на пол (потому как на кровати спать брезговал) и захрапел. Проснулся он часа через четыре (он никогда долго не спал). Протер глаза. На стене - все та же записка... Снимает он ее с гвоздя, читает: "Дорогой Евдокимов, я с тобой порываю всяческие отношения. Уезжаю с Кирилловым. На Дальний Восток. А ты пошел в жопу. Катя".

- Кириллов! Да он же ногтя моего не стоит, - проворчал Евдокимов, а сам чувствует - на душе скверно...

Встал Евдокимов, надел свой лучший пиджак, пляжную кепочку с прозрачным голубым козырьком на голову пристроил. Закурил и отправился на дебаркадер. А там стоит человек в ветровке, болотных сапогах, с рюкзаком и на Енисей смотрит. Подошел Евдокимов к этому человеку и спрашивает:

- Ты чего, на рыбалку ездил?

- Нет, - отвечает человек. - Проводил отпуск в геологической партии. Заработал немного. И вот теперь возвращаюсь домой, в Красноярск.

- А твоя фамилия не Кириллов?

- Нет. Виктор Петрович Богодица. Тыщща девятьсот пятьдесят третьего года рождения. Могу паспорт показать.

- Не надо. Тут такое дело. Можешь представить? Жена моя бросила двоих детей и с любовником умотала на Дальний Восток, извергиня...

- Я на Дальнем Востоке срочную службу служил. Хорошо там. Красиво.

Скрипнул Евдокимов зубами. Пошел к Никитичне, взял у нее в долг литр самогонки...

На другой день утром приходит домой. Что за чертовщина... К стене другая записка приколота. Правда, не гвоздем уже, а шилом. Но некогда Евдокимову записки читать. Упал он на пол и захрапел. Проснулся в обед. Мухи одолели. Солнце в окно так и жарит. Хотел воды напиться - а в ведре пусто... Тут опять ему записка на глаза попалась. Выдернул Евдокимов из стены шило, а бумажный листочек из тетрадки в клеточку к ногам упал. Поднял его Евдокимов и прочитал: "Папка. Потому как Серега писать не умеет, пишу за него. Мамка, как тебе известно, нас бросила. Тебе на нас наплевать. Поэтому оставляем тебя на произвол судьбы и уходим в даль нашей Родины, крепко держась за руки и быстро переставляя свои маленькие ножки. Серега и Машка".

Охнул Евдокимов. И как был, с шилом в одной руке и с запиской в другой, из дому выскочил. Прибежал на околицу. Смотрит: всюду такие необъятные дали... И где же тут, в этих далях, ушедших быстро переставляя маленькие ножки, Серегу и Машку искать?..

Заплакал Евдокимов. Повеситься решил. Но потом раздумал. Уехал в Красноярск и оттуда написал Никитичне, что устроился в уголовный розыск.

С той поры никто их не видел. Семью Евдокимовых-то. Что стало с Катькой? Куда делись Серега и Машка? Ничего неизвестно. Была семья: мать с отцом - пили, и от детей их так воняло, что никто из ребятишек с ними играть не хотел... А теперь в евдокимовском доме поселились цыгане. Тоже семейные. Но непьющие. Живут воровством.

...Село наше - Павловщина. Вода в реке - холоднющая! Даже летом не купается никто...

В заколдованном круге

Весна, май, сирень. Прогуливаясь недалеко от городского кладбища, отобрал у пацана велосипед. Велосипед продал, деньги пропил, через три дня забрали в милицию.

Вышел на волю семнадцатилетним. Весна, май... На остановке вместе с корефаном отобрал у пьяного мужика велосипед. Велосипед продал, деньги пропил, через три дня забрали в милицию.

Освободился двадцатилетним. Весна, сирень, девчонки... В парке культуры и отдыха повстречал знакомую кодлу. Выпили за встречу, за мое освобождение. Потом пришли на берег Иртыша подышать свежим воздухом. Там под ветлой сидел парень. Рядом с ним на песке лежал велосипед...

- Третью ходку делаешь, Андронов, - сказали менты. - И опять велосипед, и вновь - нанесение средней тяжести телесных повреждений!

Тридцатилетним приехал домой. Всё как положено: старушка мать в платочке сереньком, родной заплеванный подъезд, во дворе - сисястые тетки, которых я помнил сопливыми пацанками... Ах, да - весна, скворцы, алкаши вовсю торгуют подснежниками. Один подвалил ко мне:

- Купи велик! По дешевке отдам... Подшипники горят!

Купил. Прокатился на нем до Иртыша и обратно. Вечером пришли менты.

- А-а, старый знакомый... Собирайся.

- В чем дело?

- Да ни в чем. Рама у велосипеда титановая, а седло из крокодиловой кожи... Хороший велосипед. Три тысячи долларов стоит.