- Помогите, умоляю вас! Кто-нибудь...

  Раздался рядом сдавленный шепот. Прижатая к стене женщина, в простом комбинезоне и распахнутой настежь куртке, пыталась отжаться от стены. По лицу катились крупные капли пота, руки дрожали от напряжения, а из под прижатого к стене тела слушались сдавленные детские всхлипы.

  Наполненный болью взгляд перескакивал с одного лица на другое, ища хоть капли сочувствия и помощи, но люди лишь отворачивались, а некоторые злобно шипели на попытки матери отжать лишний сантиметр для дыхания своему ребенку.

  - А ну двинул жопой в сторону!

  -Что ты ск...ахк ахк...

  Закашлялся толстый здоровяк заполучив острым локтем в солнечное сплетение. Наливаясь кровью и желанием размазать нахалку пудовыми кулаками, незадачливый турист в цветастой рубашке был стиснут толпой словно путами, попытавшись было вытащить руку и ударить сверху, толстяк заполучил еще несколько тычков по болевым точкам и превратился в рыбу выброшенную на берег.

  - Выгни спину, дай ребенка протащить! Дура, чего хлопаешь глазами, скажи малявке пусть стекает в низ и ползет в мою сторону, а ты толстый, если не подымишь копыто, будешь волочить усохшую ногу всю оставшуюся жизнь!

  Вняв командным интонациям и не шуточному обещанию во взгляде, толстяк подчинился, а мамаша что-то нашептала вниз, и спустя полминуты снизу кто-то неуверенно облапал ногу и притерся словно кошка. Опустив руку, Лума за шкирку вздёрнула перепуганную и заплаканную девчушку. Едва успев впихнуть ребенка в щель между колонной и стеной, она услышала, как толпа сдавлено вздохнула и от стен послышался многоголосый скулёж боли.

  Лума напряглась всем телом. Главное не согнуть руки, иначе размажет по стене и ототрут лишь растворителем органики. В глазах помутилось. Кости затрещали и в ушах зашумел прибой.

  Но спустя десяток ударов сердца давление спало и она едва удержалась от падения. Силовые щиты были убраны и толпа хлынула в освободившееся место словно вода в обезвоженный канал.

  Стоны, плач, ругань и тихая ругань, кровавая пелена в глазах и трясущиеся от напряжения руки и ноги.

  Лума пришла в себя лишь, когда в ушах зазвенел девичий крик.

  - Мамочка, мамочка любимая. Ну вставая. Вставай!

  Спасённая девчушка в сером балахоне переселенца, перешитого на мелкий размер, трепала безвольно обвисшую руку и пыталась привести в чувство свалившуюся у стены женщину.

  Дешевая синтетическая одежда, универсальный балахон переселенца, явно переживающие свои не самые лучшие времена, вдобавок вживлённый в висок мигающий маркер желтого соцуровня, говорил о многом. В первую очередь, что рассчитывать 'желтухе' на бесплатную помощь нечего. Вначале медицинские искры будут оказывать помощь всем у кого социальный уровень и генетическая чистота выше, да и метка зарегистрированного жителя сектора тоже не маловажна, а вот такие переселенцы с неопределённым статусом будут обеспечиваться по остаточному принципу. А судя по наливающейся синеве век, женщине сильно сдавило ребра, если не переломало, то трещины как минимум есть. И похоже сердце не выдержало, асфиксия первой стадии...

  - Святой странник, не проходите мимо! Только могущество Вечного сможет спасти этого ребенка от участи сироты...

  Скороговоркой громко выпалила Лума. Не дав пилигриму раствориться в толпе, наемница присела на колено и сложив руки чашей, склонила голову в ритуальном поклоне.

  Недоуменно оглянувшись на придавленный ногой наемницы плащ пилигрим осмотрел на притихшую толпу. Во взгляде людей еще не отошедших от встряски застыл немой вопрос и неистребимое любопытство зевак.

  - Помогать обездоленным и лишённым один из заветов императора, но я уже стар и немощен... им помогут дежурные службы.

  Смирено ответил старик пытаясь выдернуть полу плаща.

  - Боюсь, святой человек, что когда дойдет очередь до переселенцев... помогать уже будет некому....

   Скользнув по скопившейся толпе внимательным взглядом, старик тяжело вздохнул. Присев над женщиной, подтянул веко и посмотрев зрачок без реакции, покачал головой. Положив ладонь на лоб прикрыл глаза.

  Застывшая в ожидании толпа, неожиданно ахнула. Руки старика замерцали теплым светом. Просачиваясь сквозь ладони сияние за пульсировало словно живое.

  Взяв одной рукой выбритый затылок беженки, а второй рукой накрыв покрытый испариной лоб потерпевшей, старик на мгновение замер с закрытыми глазами. Спустя несколько секунд, звенящей тишины благоговейно притихшей толпы, пилигримм бережено положил голову на пол, чтобы скрестить на груди свои светящиеся ладони.

  Лёгкое надавливание и тишину нарушил глубокий полу вскрик полу вздох. Хватая ртом воздух женщины вскинулась словно вынырнула из глубокого озера.

  - Мари... где моя Мари?!

  - Я тут мама!

  Кинувшись на грудь матери, дочка счастливо заплакала.

  Вздох изумления и восторга качнул толпу навстречу пилигриму. Со всех сторон потянулись руки.

  - Благослови, странник!

  - Истинный пилигрим!

  - Коснись меня... я заплачу!

  - А ну все назад!

  Гаркнула Лума, одаривая особо рьяных хлестким тумаком.

  Кого пнув в лодыжку, кого наградив бешеным взглядом, а кому без раздумий ткнула костяшками фаланг в болевые точки на лице. Начавшая заводиться пострадавшие, уже готовы были кинуться на обидчицу, но рядом с девушкой один за одним стали появляться гиганты в черной броне.

  Расталкивая столпившуюся толпу, вокруг Лумы оказался весь прайд. Скрутив особо рьяных, тесейцы бережно, насколько возможно для громил с такой комплектацией отпихнули в стороны самых рьяных.

  Бросая на бойцов недовольные взгляды толпа стала рассовываться. Связываться с громилами никому не хотелось. Никакое благословение не сможет окупить лечение выбитого зуба или вывихнутой руки. И ведь не предъявишь ничего, сам же полез на наемника, а тот не превышал уровень необходимой самообороны.

  Недовольно ворча, и потирая ушибленные места пострадавшие растворились в толпе.

  - Вот этого я и хотел избежать...

  Недовольно проговорил старик, рассматривая толпу.

  Хоть и самые рьяные исчезли с глаз, но зрителей не убавилось. Получив доказательство истинности пилигрима, чье благословение может исцелять даже тяжёлые травмы толпа и не думала расходиться.

  - Ничего святой человек, мы тебе поможем, - ответила наемница, помогая подняться беженке и ее малолетней дочери, - ты помог им, я помогу тебе.

  - Что здесь происходит, Лума? Стоит тебя оставить без внимания так ты обязательно окажешься в центре заварушки...

   Протолкнувшись сквозь толпу, здоровяк Хорк наградил девушку тяжелым взглядом. Скользнув безразличным взглядом по переселенке, задержался на пилигриме.

  Но не увидев на лице старика желания поскандалить и обвинить их отряд во всех смертных грехах, командир застыл в ожидании объяснений.

  - Ничего особенного Хорк. Святой человек помог попавшей в беду женщине, а толпа ломанулась за дармовым благословением. Ну я и вступилась за пилигрима. Не могла же я его оставить на растерзание толпы.

  - Как всегда, ну сколько раз тебя можно просить...

  - Мы должны помочь святому страннику, - с нажимом проговорила Лума, не сводя с раздражённого командира пристального взгляда, - мы его проводим до самой станции, и обеспечим безопасность и комфорт на всем пути следования...

  - Да с чего...

  Но запнувшись на полуслове, и поняв наконец невысказанную мысль, командир наемников кашлянул.

  - Хотя, да. Точно! Мы просто обязаны обеспечить охрану и эскорт... Поверьте, лучше нас, никто не сможет обеспечить вашу безопасность...

  Склонив голову набок, старик внимательно посмотрел на девушку, и переведя взгляд на разливающегося соловьем наемника, усмехнулся.

  - Я не богатый человек...

  - Что вы, какие могут быть деньги, - взмахнул руками Хорк, - Мы даже наоборот, сами сделаем щедрое пожертвование Храму Вечного Императора, в честь удачного завершения найма.