— Спасибо. — Леший чуток поморщился, но промолчал, — Рассказывай, что здесь эльфы творили.

— Нечего рассказывать. Это родственничек мой рассказывать любит, голова у него пустая, вот и любит болтать. — Недовольно проворчал леший.

И почему бы ему сразу к делу не перейти?

— А твоя — деревянная. — Однако мой ответ лешему понравился.

— Да. У меня в голове пустоты нет, ветер там не гуляет. Дерево там. — И в подтверждение постучал себя по голове.

— Ладно, дерево так дерево. Так что случилось?

— Смотреть надо. С пониманием!

Да уж «с пониманием».

— Ну, так показывай. Чего стоим?

Леший молча развернулся и поспешил вглубь леса. Мелкий — то он мелкий, но угнаться за ним тяжело. Только по ауре его и отслеживаю.

Можно, конечно, одёрнуть, заставить помедленней, но раз спешит, значит надо. Тем более, солнце уже коснулось дальнего края леса, и длинные тени деревьев начали сливаться в одну большую, создавая сумрак. Сейчас не лето, листвы нет, но это не сильно поможет, зимой темнеет быстро. Когда торопишься, оглядываться по сторонам времени нет, хотя и смотреть особо не на что, начало зимы всё — таки.

Провожатый остановился резко и без предупреждения.

— Предупреждай в следующий раз! — Требую я, едва успев затормозить.

— Хорошо. — Покорно соглашается леший.

Угум? И что случилось? Подхожу ближе и сразу понимаю — мы пришли.

Когда — то здесь росли священные деревья этого леса. Была красота.

Теперь ужас и тлен. Земля вся перекопана, кусты и небольшие деревца вырублены или вырваны с корнем. Деревья с дриадами все обожжены. Они пока стояли, были ещё живы и, возможно, кто — то из них выжил бы, если бы не приближающийся холод. Кроме этого явственно чувствовалось присутствие нежити. Очень сильной и голодной.

— Плачут они. Больно им. — Глухо проговорил леший.

— А почему не помог?

— Потому. Войти не могу.

Понятно. Мы стоим на границы живого и нежити. Кто — то старательно погасил жизнь в этом месте. Зачем? Зачем это нужно было делать?

Закрываю глаза, чтобы сдержать слёзы. Найду, спрошу. Мало не покажется.

— Понятно. — Киваю я головой. — Нужно помочь девчонкам. — Хотя какие они девчонки, они же в несколько раз старше меня. Если не больше.

— Ты сможешь? — С надеждой спросил леший.

— Да. Но мне кое — что нужно. — Леший кивнул. — Кусок сосновой смолы, не слишком большой, пятьдесят листов подорожника, созревшие ягоды черёмухи, цветы и листья черёмухи. — Так, что ещё нужно? Ага.

— Три мухомора с красной шляпкой, белые подснежники и ключевая вода.

— Воды сколько? — Уточнил лесовик.

— Много, сколько сможешь.

Леший пропал с глаз немедленно. Наверняка принесёт всё. Ладно, пока его нет, нужно очистить это место. Как раз пригодится благословение, только нужно добавить силы какого — нибудь светлого божества. Например, Светлой Воительницы. Монастырь недалеко, должно получиться. Глубоко вдыхаю и на выдохе выпускаю чистую силу. На всё время выдоха.

Красиво получилось. Тьма и Тень сменились сумраком наступающего вечера, нежить, блеснув яркой вспышкой, развеялась. Жизнь вернулась, мягко и уверенно исцеляя рану, нанесённую лесу. Дриады почти вывалились из своих деревьев. Теперь с ними всё в порядке, наверно слишком резко произошло исцеление. А, нет, они собрались рядом с одним, сильно повреждённым деревом. Его дриада почему — то осталась внутри. Интересно. Подхожу поближе. Дриады расступаются, позволяя подойти. И что здесь? Ого! А что с остальными деревьями? Угу. Вот откуда здесь взялась нежить. А этот значит ещё жив. Сжимаю правую руку в кулак, разжимаю и хлопаю по стволу. Ток силы, направляемый в повреждённое дерево, вызвал неприятные ощущения. Зато результат проявился сразу. Повреждения затянулись, заклятие сдерживания рассеялось. Устало выдыхаю. Теперь ты. Земля зашевелилась, выталкивая наверх грубо сколоченный ящик. Точнее сказать, не земля вытолкнула, а корни дерева, но это мелочи. Срываю верхние доски.

Точно! Ещё живой. Эльф подросток, ростом повыше меня будет. Его светло — серебристые волосы почему — то вызывают у меня зависть. Глупо.

Он связан, наверно рассчитывали, что задохнётся, как другие.

Одиннадцатый. Десять его собратьев стали нежитью, правда, сейчас проклятие с них смело потоком Силы, а они сами… ну, тоже куда — то смылись. Земля под ногами задрожала. Корни других деревьев выталкивали подобные ящики наверх. Большие ящики, значит, там были взрослые, а тут ребёнок.

— Можешь меня убить! Я ничего не скажу! — Хрипло, но яростно проговорил эльф.

— Могу, конечно, но не буду.

— Я ничего не скажу! — Парень сглатывает и заходится кашлем.

Похоже, он потерял много воды и слюна стала очень вязкой.

— И не говори. — Соглашаюсь я и вытаскиваю его из ящика.

— Потерпи чуток, сейчас леший воды принесёт. Парнишка промолчал.

Потеря сознания, в данном случае, для него совсем неплохо.

Леший явился немногим позже. Недовольно посипел, на тему, что всё закончилось без него, вслух ничего не высказал.

— Вот. — Он протянул мне десяток небольших мешочков сплетённых из травы. — Вода сейчас будет.

— Спасибо. — На этот раз я вкладываю в слово немного силы.

Справа, метрах в десяти, раздаётся сдавленное «У — у–у» и сразу же почувствовалось уничтожение какой — то мелкой вредной нечисти. Не обращая внимание на произошедшее, прячу принесённый заказ в свою сумку.

Леший промолчал, но подумал что — то нехорошее. Однако в этот момент, рядом, пробился родник, привлекая к себе внимание живым журчанием воды. Всего в двух шагах от меня. Красиво. Вода сначала была мутная, но вскоре бурунчик стал чистым и искрящимся в лучах вечернего солнца.

— Красиво. И главное много.

— Так что с водой делать — то? — Спросил леший.

— Деревья напоить. — Говорю я и пожимаю плечами.

Леший смутился, поскрёб макушку и откуда — то достал берестяную кружку.

— О, как раз то, что нужно. — Забираю кружку и наполняю её водой.

— У меня металлическая, а его сейчас нельзя с такой поить.

— Поясняю, кивнув на лежащего без сознания эльфа.

От холодной воды парнишка очнулся, попытался встать. Пришлось его слегка придержать, слишком уж он слаб, и сунуть ему под нос кружку с водой.

— Вот, пей. — Эльф немедленно стал пить, давясь на каждом глотке.

— Благодарю, незнакомец. — Почти пробулькал он, не отрываясь от питья. — Мой отец щедро наградит….

— Ты помнишь, кто тебя сюда запихал? — Перебив обещания награды, спрашиваю я.

— Помню. И, даже, сейчас не могу поверить! Это были светлые эльфы! — Обиженно вскричал он в ответ.

— Ладно. Ты слаб, а мне нужно идти дальше. — Парень обеспокоено посмотрел на меня. — Поэтому я попробую отправить тебя домой.

— С кем?

— Помолчи и вспомни свой дом. — Я сажусь напротив эльфа и закрываю глаза. Всё — таки парень умный, сразу понял, что сейчас будет.

— Земля, ответь на мой зов! — Мой голос прозвучал несколько резко, но очень сильно.

Земля ответил глубинным гулом. Перед глазами мелькнул весь лес разом. Гул продолжал нарастать, вместе с ним увеличивался кругозор.

Мельтешение различных образов увеличилось. Кельи монастыря, плачущий ребёнок из ближайшей деревни, тёмные коридоры, громадный освещённый зал полный гномов. Судорожно останавливаю восприятие, мне такого ненужно, я попросту не справлюсь с таким потоком информации.

Подземный гул выравнивается. Пора взять направляющее. Протягиваю правую руку вперёд, надеюсь, эльф знает обряд. Мою руку сжимает правая рука. Знает, это даёт надежду. Теперь направление… Ого!

Чёткая прямая линия. Скольжу вдоль и очень быстро оказываюсь в освещённой утренним солнцем комнате. В ней четверо эльфов, вернее три мужчины и женщина. По возникшим отголоскам эмоций понимаю, что трое из них родственники парнишки: отец, мать и старший брат.

Четвёртый — Посланец к Людям. Это своего рода должность или звание соответствует послу. Все четверо печальны, но одновременно и злы. На людей. Кто — то сказал им, что их парнишка был убит людьми. Даже хуже, принесён в жертву. Отец, верховный правитель этого эльфийского клана, уже готов объявить месть. Будет большая война и победителей в ней не будет. Пора вмешаться. Земля отозвалась на мою мысль, и в далёкой комнате дрогнул пол, разрываясь посреди, образовывая тёмный провал. Эльфы не сразу поняли, что происходит и восприняли это враждебно. Иду первой. Эльфы готовы, но не атакуют. Мне нельзя говорить — немедленно втянет в ту комнату. Остаётся только надеяться, что сами догадаются. Парень ведь здесь и там его невидно.