Самое время вступить на сцену мне.

— Ага. Прямо — таки сама и лично? — Мой, ничем не прикрытый сарказм, резанул по нервам присутствующих.

— Ведьма, тебя сюда никто не звал! — Неприязненно заявила одна из присутствующих женщин.

— Ну, это как посмотреть. — Издевательски усмехаюсь в ответ. — Но сейчас, объясните мне, почему вы не используете в пищу молоко и молочные продукты?

— Наш устав. В нём точно определёно что….

— Устав? — Бесцеремонно перебиваю. — Это вот этот что ли?

— достаю из своей сумки десяток помятых листов бумаги.

— Кто…

— Я просмотрела почти три сотни вот таких записей. И знаете, очень забавная ситуация.

Присутствующие напряжённо молчали. Может, кто из них и рад бы от меня избавиться, но понимают — я сильней.

— Набралось девятнадцать разных вариантов устава. За прошедшие четыре сотни лет, устав вашего монастыря девятнадцать раз менялся.

— Это ложь!!!

— Пусть девочка скажет. — Негромко, но твёрдо проговорила настоятельница.

Монахини разом почтительно умолкли.

— Мне сказали, что первый текст хранится в личной библиотеке Матери Хранительницы Монастыря.

— Но, ты его не увидишь! — Агрессивно заявила мастер меча.

— Мне ненужно видеть настоящий текст, чтобы понять, что в нём на самом деле написано.

Моя наглость для большинства оказалась неожиданной, поэтому мне и не помешали.

— Ваша догма об умеренности в еде звучит так «Воин должен есть лёгкие продукты и запивать водой. Жир, масло, мясо, молоко должно быть очень мало. Молоко совсем нельзя пить»

— Верно. А как же, по — твоему, будет правильно? — издевательски спросила женщина на вид похожая на лекаря.

— Прочтите сами. — Мой безразличный тон вызывает некоторое оживление.

Пишу прямо на стене, используя уголёк. Ну, напридумывали же рун и иероглифов разных, а теперь из — за лишней или не так расположенной черты, у людей проблемы.

— Ты пишешь неправильно.

— Это легко проверить. — Грубо перебиваю я, не переставая рисовать символы. — Достаньте настоящий текст и сравните.

Такое предложение вызвало короткий шумный спор, меньшая часть предлагали проверить, большая выгнать меня и чем быстрее, тем лучше.

Юми ехидно спросила, кто конкретно решиться выгнать ведьму и на этом спор затих.

— «Лучшее лекарство для воина это пыль дорог — она лечит и тело, и душу». А вот так выглядит это утверждение на самом деле.

— Показывая на вторую строчку нарисованную углём на стене.

— Это вздор! В наших священных текстах указанно….

— Проверьте. — Послышался тихий голос настоятельницы монастыря.

Теперь никто не посмел спорить, но достать текст сразу не получилось. Кроме банального ключа, запиравшим ларец, было ещё и заклятие, защищающее содержимое от нечистых и сомнительных в помыслах людей. Ни у кого из присутствующих женщин ларец не открылся — вероятно, заклятие не считало их достойными. Проблему решила Юми, в её руках упрямый ящик открылся сразу. Взрослые очень подозрительно посмотрели на ларец и неприязненно на Юми.

— Действительно! — Ликующе сообщила она, быстро найдя нужную строчку и сравнив с тем, что написала я на стене.

— НЕ может быть! Это всё колдовство этой ведьмы! — Злобно проговорила мастер меча, явно готовясь напасть на меня.

— Кстати, а вот тот браслет у вас на руке, он разрешён уставом?

— Спрашиваю я у неё, чтобы отвлечь от вредительных мыслей.

— А? Д — да. — Неуверенно ответила женщина.

— Нет. — Отреагировала монахиня, стоящая справа от неё. — Устав прямо запрещает украшения.

— Это подарок Матери Настоятельницы восьмого монастыря!

— Не имеет значения. Сними.

Требование прозвучало очень естественно и мастер меча машинально, не осознавая своего действия, расстегнула защелку и браслет легко сполз с запястья. Повинуясь моему желанию, это украшение быстро скользнуло по воздуху на мою ладонь. Красивая вещица и заклятие на нём интересное.

— Немедленно верни!!! — Женщина быстро рванулась в мою сторону, однако на третьем шаге остановилась и обессилено свалилась на пол.

— Что и следовало ожидать. — Серьёзно комментирую случившееся и поясняю. — На этой штуке — Приподняв над собой, демонстрирую всем присутствующим браслет. — Лежит заклятие подавления воли.

— Но…

— Никаких «но»! — Обрываю я. — Вот тексты вашего устава за последние три сотни лет, а вон первый текст. Сравните.

— Уже. — Тихо произнесла Юми, но её услышали все присутствующие в комнате. Пока мы эти три минуты спорили, она быстро просмотрела семь листов рукописного текста. — Это совсем другой текст. «Продукты должны быть вкусными, питательными, лёгкими и малыми в размере, чтобы больше можно было поместить в сумку». «Воину не следует пить вино, лучше пить воду, молоко, соки». «Для души воина, лучшее лекарство дорога; ветер вместе с дорожной пылью унесёт горечь поражений и напомнит о покинутом доме». — Процитировала она три отрывка из прочитанного.

Толпа взрослых почти одновременно захотела убедиться лично, и образовалась свалка.

— Революция. — Но в создавшемся шуме меня никто не услышал.

Мать настоятельница шевельнула рукой, давая мне знак подойти поближе. Сейчас, у некоторых присутствующих есть дела поважнее, чем следить за моими перемещениями по комнате. Забавно, иду и никто на меня не обращает внимания, очень похоже на невидимость.

— Значит, мы всё это время ошибались? — проговорила настоятельница.

— Не совсем. Кто — то специально изменял текст вашего устава. И не только в вашем монастыре, а во всех.

— Кто?! — Воскликнула настоятельница, она приподнялась и яростно уставилась на меня.

Этот резкий вскрик привлёк внимание. Теперь я опять в центре десятка внимательных взглядов.

— Не знаю. — Отвечаю я, пожав плечами. — Сами разбирайтесь. — Мои слова прозвучали в тишине.

Чтобы справиться с возникшим чувством крайней неловкости, я делаю раствор из морской соли и протягиваю кружку настоятельнице.

— Выпейте.

Женщина без возражений выпивает и, судя по её реакции, ей понравилось.

— Что это за зелье? — Спросила она.

— Морская соль. В вашем организме очень большая потеря солей и минералов. Всё дело в воде, которую пьют здесь. Она почти полностью очищена от всех примесей. Это было бы не страшно, если бы не то, чем у вас здесь принято питаться.

— Прости. — Настоятельница рывком поднялась на постели и соскользнула на пол. — Почему мы не поняли раньше?

— Ничего, у вас ещё будет время. — С улыбкой отвечаю я.

— Мать настоятельница! — С некоторым возмущением воскликнула одна из присутствующих женщин. — Она же ведьма!

— Она не просто ведьма. Она послана Светлой Воительницей. — Это утверждение прозвучало от двери. Сейчас смотрительница библиотеки выглядела сильной, уверенной женщиной. Воином.

Похоже, настало время для второй части революции. Вероятно, будет весело, но участвовать, что — то не хочется.

— Это ересь! — Почти фанатично крикнула та же женщина.

— Очень интересно. — Мой, отвратительно довольный голос, вызвал раздражение даже у меня. — А как, по — вашему, должен выглядеть посланник Светлой Воительницей? — Добавляю сдерживающий эмпатический импульс, а то ведь будет «очень куча мала».

На минуту повисла тишина. Моё воздействие помогло удержаться от свары, но, почти все присутствующие находились в шоке от моей наглости.

— Прекрасный принц на белом коне? — Пренебрежительная усмешка.

— А может, вы ожидали, что сама Светлая Воительница лично придёт к вам и утрёт вам ваши сопливые носы? — В моём взгляде презрение и брезгливость.

Ни драки, ни ругательств почему — то не последовало. Взрослые молча признали ошибку.

— Ин, зачем ты так? — Тихо и печально спросила Юми. — Мы ошибались, но зачем же так….

— Затем. — Смутившись, я опускаю взгляд и тихо добавляю. — Чтобы помнили.

— Мы будем помнить. — Сказала мастер меча. Оказывается, она уже успела прийти в себя. Встав на ноги, продолжила. — Я помню всё, что происходило за последний год, я слышала всё, что говорили сейчас.