Он отвел взгляд, потянув за хохолок лошади.

— А это, мисс Уивер, то же самое, что слепо верить в единорогов. Ты не можешь злиться на меня, когда, в конце концов, узнаешь, что они не существуют.

Я ахнула.

Он помнил.

Он пробормотал на выдохе.

— Я предлагаю тебе сфокусироваться на реальности и перестать искать волшебство в мире, который хочет лишь разрушить тебя.

Тишина опустилась как тяжелый занавес, встревая между нами и прекращая наш разговор.

Мы молчали всю оставшуюся дорогу.

Поло было единственным контактным видом спорта, от которого я получал удовольствие.

Охота была времяпрепровождением, которым я наслаждался в одиночестве, — тем, что было одновременно и хобби, и проклятием. Но езда и нахождение среди лошадей были моим единственным спасением с тех далеких времен, когда я был еще мальчишкой.

И так было до сих пор.

Я позволил себе краткие мгновения передышки, когда прижался к Вингс и вдохнул его мускусный запах. Мое сердцебиение не успокоилось с того момента, как мы прибыли еще час назад.

Какого хрена произошло в фургоне для перевозки лошадей на пути сюда? Почему Нила выбрала именно этот момент, чтобы забросать меня вопросами, которые могли снять заживо с меня кожу?

Жасмин была абсолютно неправа, когда сказала, что я должен сделать так, чтобы Нила влюбилась в меня. Я пытался — я наплел какую-то небылицу в душе о том, что она создала сеть и поймала в нее Хоук. Но со стороны я звучал так смехотворно и так не похоже на то, что обычно говорю, что глаза Нилы распахнулись, замечая мое вранье.

Не было никакой возможности соблазнить ее с помощью обмана. Ее нельзя одолеть, используя грязные выдумки. Если я хотел, чтобы она влюбилась в меня — дала мне другой способ «исправлять» себя и быть способным пережить следующие десять месяцев, пока я не унаследую все — я должен был пустить ее в свою душу.

Позволить управлять моими запутанными чувствами и моей болезнью. Всецело мной.

А я не обладал такой силой, чтобы позволить ей это сделать. Независимо от того, что бы ни думала Жасмин.

Тяжело вздыхая, я окинул взглядом большое поле, покрытое зеленой травой. Игроки были рассредоточены повсюду, ухаживая за своими лошадьми около различных фургонов, грузовых платформ и машин. Следы от автомобильных шин уничтожили влажную траву, превращая нежно-зеленый в грязь.

Расположенное чуть поодаль поле для поло было чистым и нетронутым, как будто только и делало, что ожидая скачущих лошадей, которые превратят это великолепие в грязь. А сразу над этим была передвижная трибуна, которая занимала центральное место, возвышаясь над полем, и предоставляла восхитительные места для обзора скорым зрителям

Мужчины и женщины блуждали, находясь в поиске своих мест на многоярусной трибуне, или же устремлялись к шатрам у подножья трибуны, в которых были представлены закуски и изысканные вина. Здесь не было палаток с хот-догами и пластиковых стаканчиков с дешевым пивом. Эти события проводились специально для элиты Англии — для семей, чей банковский счет составлял больше десяти миллионов фунтов. Икра, фуа-гра, лососевый мусс с укропным соусом — все это входило в меню фуршетного стола наряду с вином из «Хоуксбриджа» и пивом по старинному рецепту.

Ничего второсортного не позволялось на этом мероприятии.

Я всматривался внимательнее, пытаясь среди толпы зрителей найти Нилу в ее черном платье.

Никаких признаков ее присутствия.

«А чего ты ожидал?»

Кес, скорее всего, отвел ее к зарезервированной палатке, которая находилась с краю от шатров с едой и трибуны. У нас был собственный шатер, где гости могли пообщаться в неформальной обстановке. Мы так же предлагали гостям — тем, кому мы доверяли — необработанные алмазы по минимальным ценам.

Игра в поло была хороша не только для моего мышления, но это также был отличный день для пополнения нашего банковского счета

Когда мы прибыли на место, я размышлял над тем, как мне лучше всего избегать Нилы, но и одновременно с этим доставить ее туда, где она должна быть. Все мои волнения были напрасны, потому что Кес появился в тот момент, когда я помогал Вингс спуститься по трапу фургона и вел его к коновязи.

Мот была лошадью Кеса, но он позвал конюха, чтобы он позаботился о ней, пока он предложил Ниле сопроводить ее до зоны просмотра.

Смотря на меня тяжелым взглядом, Нила кивнула и исчезла вместе с моим братом. Меня бесило, что она шла с ним так легко, но в то же время, я был рад увидеть, что она ушла. Это давало мне время привести свои мысли в порядок, перед тем как начнется игра.

Хотелось бы надеяться, что как только я проведу день на поле, наполненном звуком несущихся копыт, которые будет заполнять мой слух и насыщать меня силой в моих венах, мне станет намного лучше.

Я стану сильнее.

Мот уткнулась своей мордой мне в позвоночник. Я обернулся, чтобы ласково похлопать по боку серую лошадь в яблоках [прим. пер. серая в яблоках — масть лошади]. Реакция Нилы на лошадь не ускользнула от меня. Она просто растаяла, когда Мот потребовала ее внимания.

Я сомневаюсь, что у нее были домашние питомцы, за которыми она ухаживала — ее отец казался чересчур поглощенным своей империей, и я бы не удивился, если бы он заставил своих детей работать в тот момент, когда они только поняли, как владеть ножницами.

Уивер всегда оставались неизменны в обращении со своими отпрысками, рассматривая их как подневольных рабов, которые были созданные лишь для работы — наживаясь на тяжелом труде детей, которые были лишены детства.

Внезапно мое сердце охватило чувство неведомой теплоты. Может, я смогу дать Ниле то, что она упустила?

У Кеса не было связи с Мот. Она была хорошей лошадью, прибыла к нам от самого лучшего заводчика, и являлась самой терпимой из кобыл. Но она была просто инструментом для Кеса.

Что бы сделала Нила, если бы я преподнес ей Мот?

Открыла бы она свое сердце для меня с большей готовностью? Увидела бы она тогда, что я лишь делаю то, что от меня требуется, пока пытаюсь защитить ее от всего, что в моей власти?

Стоя между двух лошадей, я почесал у каждой за ушами.

Мот была нежной, доброй и надежной. Но она была совершенно не похожа на Вингс. В то время как она стремилась угодить и быстро отреагировать, у Вингс было сердце подобное моему — сердце обманщика, когда послушание было обязательным, а нарушение правил было единственной возможностью выжить.

Почистив Вингс, я быстро оседлал его и придерживал его голову пока кормил. Он переминался на месте, ударяя копытом землю.

Я мог бы попросить, чтобы работники конюшни позаботились о нем.

Но я хотел сделать это сам.

Это успокаивало меня, а с Нилой в моей жизни, я нуждался в любой расслабляющей разрядке, какая только существовала.

Солнце взошло на небе, было ясно, что сегодня будет отличный день. Если бы здесь был еще один человек, то день мог бы быть просто идеальным.

Вытаскивая свой телефон, я набрал номер сестры.

Гудки раздавались в трубке несколько долгих мгновений, и привычная паника насчет ее безопасности накрыла меня с новой волной.

— Джетро? Почему ты мне звонишь — разве игра не должна вот-вот начаться? — ее успокаивающий голос раздался в телефонной трубке, проскальзывая прямо в мое ухо.

— Тебе и правда следовало поехать с нами, Жас. Солнце вышло и небо безоблачное.

— Может, как-нибудь в следующий раз.

Может, как-нибудь в следующий раз.

Ее любимая отговорка.

Только все дело было в том, что следующего раза никогда не будет, потому что она снова откажется от прогулки.

Я вздохнул, проводя рукой по волосам.

— Хорошо, ну, тогда мне лучше пойти. Просто хотел проверить тебя и дать тебе знать, что я опять выиграю и принесу тебе хрустальную вазу или любую фигню, которую они дадут нам.