Он ухмыльнулся:

— Они не существуют.

— Существуют.

Он покачал головой, что-то холодное и отстраненное было в его чертах лица.

— У меня нет времени на глупых детей. — Когда он повернулся, я смотрела ему вслед с открытым ртом. Я не перестала смотреть, пока мужчина с седыми волосами и в черном жилете не взял за руку сына и исчез в солнечном свете.

Мы встречались.

Сколько раз нас знакомили? Джетро сказал, что я что-то подписала розовым карандашом. И теперь я вспомнила ланч на мой седьмой день рождения.

Неужели мои чувства появились из-за того, что он был в моем прошлом — как клеймо на моей судьбе? Или какая-то часть меня знала, что ребенок, которого я видела в тот день, по-прежнему существовал?

Джетро отстранился, смотря мне в глаза.

— Что? О чем ты думаешь? — его губы были влажными от поцелуев.

Волна желания накатила на меня. Я прижала свои губы к его.

Он напрягся, затем открыл рот, приглашая мой язык скользнуть в его таинственный вкус.

Я застонала, когда его рука двинулась от моей щеки к скуле, крепко удерживая меня на месте. В тот момент, как он взял меня в плен, его поцелуй превратился в пир. Я была главным блюдом, и он делал так, как и говорил в эсэмэсках от Кайта. Он целовал меня так страстно, что мне не оставалось выбора, кроме как принять его вкус, вдохнуть его аромат, убеждаясь, что он навечно останется в моих легких. Он занимался опьяняющей любовью с моим языком, с каждым влажным движением рта поднимая меня все выше и выше.

Моя кровь бурлила от желания, посылая сигнала к клитору.

Если он продолжит так целовать меня, я, возможно, кончу от этого.

— Правда может нанести больше урона, чем ложь, — прошептал он между поцелуями.

Я потеряла способность отвечать. Мое тело желало его, и все, что я хотела, — это сорвать его промокшую одежду и скользнуть на его член. Я хотела забыть о вражде и смерти.

— Тогда перестань лгать, — выдохнула я.

Он отстранился, и весь жар и страсть улетучились.

— Я лгал всю свою жизнь. Я не знаю другого пути. — Заправив влажную прядь волос мне за ухо, он добавил: — Однако ты новичок. Тебе лучше преуспеть в искусстве притворства, если ты хочешь выжить в моей семье.

Даже не взглянув на меня, он ушел.

Я сжала руки в кулаки, когда проследила за коридором и французским дверями, которые вели наружу.

Я была раздражена, взбешена и на пределе. Расплавленное желание от моего почти-оргазма превратилось в бурлящее раздражение. Как посмел Джетро прийти ко мне в комнату без приглашения и подсмотреть, как я делаю что-то настолько интимное? Как он посмел смутить меня, но в то же время странно возбудить тем, что меня поймали? И как посмел он сказать, что я отстойная лгунья, когда я та, кто постоянно указывает ему на его ложь!

После того как он оставил меня одеваться, мой разум спланировал парочку колких ответов. Если бы он не убежал — как обычно — я бы «посмеялась последней». Уверена в этом.

Я повторила свои ответные удары, запоминая хорошенько, чтобы бросить их ему в лицо в следующей нашей ссоре.

«Я уже лучшая врунья, чем ты».

«Ты настолько глуп, что веришь, будто я не вижу тебя настоящего?»

«Поздравляю, ты выиграл награду «Лицемер года».

Было уже поздно говорить их, но я не забуду. Придет время, когда я скажу ему, что больше не верю в его ледяной панцирь. Я по-прежнему боялась его — в каком-то плане, — но это было даже не рядом с тем жутким страхом, который испытывала перед его отцом и братцем.

Черт, я надела ту штуку?

Я была поглощена мыслями, пока надевала свое черное платье длиной до колена с серебристым вязаным джемпером, и не заметила, добавила ли свою новую любимую вещь.

Пальцами я провела по бедру.

Спасибо Боже.

Я расслабилась, когда мои пальцы нащупали маленькую подвязку, которую я сделала из викторианского кремового кружева и жемчужных пуговиц. Она плотно прилегала с помощью резинки. В стародавние времена такие подвязки использовали, чтобы поддержать женские колготки.

Сейчас же я использовала ее, чтобы спрятать свое украденное оружие. «Кабура», которую я сделала, подходила под платья и юбки, но будет бесполезной, если я надену штаны. Да неважно, для этих случаев есть бюстгальтеры.

После того как я попыталась подслушать разговор Джетро и незнакомой женщины, я сдалась и пошла в столовую. Там я украла инкрустированный рубинами кортик и поставила бронзовую фигуру перед теперь пустым пространством на стене. Я надеялась, что никто не заметит.

— Нила! Он сказал, что ты придешь. Я так рад.

Я повернулась. Мое сердце забилось быстрее, когда Кес направился ко мне.

— Доброе утро, Кестрел.

Он широко улыбнулся, туманный воздух древнего «Холла» размыл его легкую щетину и аккуратно уложенные волосы с сединой. Мне казалось странным, что Хоук были такими молодыми, но седина уже тронула их волосы. Как будто время украло их молодость в уплату за их злодеяния.

Кес положил руку мне на плечо и поцеловал сначала правую, затем левую щеку.

— Рад видеть тебя этим утром. Как твоя тату?

Я прижала большой палец к указательному, возрождая воспоминание о том, как жгла иголка и чернила.

— Хорошо.

Кес вытянул руку, ожидая, когда я вложу в нее свою. Он осторожно провел пальцем по татуировке с инициалами Джетро.

— Счастливый подонок будет жить на твоей безупречной коже, — он улыбнулся. На нем была футболка и джодпуры. Не то чтобы ему они подходили так же хорошо, как Джетро. Кес был слишком накачанный — слишком грубый для чего-то такого... благородного.

— Предполагаю, сейчас это официально.

— Официально?

Кес кивнул.

— Только между нами, я не думал, что мой брат способен на такое. Он не умеет справляться с эмоциями, это факт. Я бы даже сказал, сейчас он в самом ужасном состоянии, в котором я его видел, но он по-прежнему может выиграть Ката.

Я уставилась на крошечную татуировку.

— Что ты имеешь в виду?

Кес засмеялся, опустив тему, как будто это было неважно.

— Кат пересматривал и просматривал видео, где Джетро хлестал тебя на Первом Долге. Кат был доволен и удивлен тем, каким жестоким Джетро был, когда наказывал тебя, за исключением того, что видео прервалось, прежде чем он развязал тебя,

Мое сердце пропустило удар, вспоминая те мучения, что мне пришлось пройти.

— Он не сдерживался, в этом можно быть уверенным.

— Вот именно. И это просто отлично. Он доказал, что ему можно доверять с взысканием долгов, и что означает, он по-прежнему получит наследство.

Я остановилась ошеломленная, когда узнала, что на кону больше чем просто я и долги. За что Джетро еще борется?

— Какое наследство?

«Хоуксбридж»?

Загородный домик?

Алмазные шахты?

Кес покачал головой, просовывая мою руку под свой локоть.

— Не важно. Мы опаздываем. Лучше отправляться, пока они не послали за нами.

Он ускорил шаг. У меня не было выбора, кроме как поспевать за ним, пока мы пересекли оставшееся расстояние, и вышли из «Холла».

В отличие от последних деньков, сегодня солнце светило ярко. Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

Кес спросил:

— Где он?

— Где кто? — я осмотрела суматоху, которая предстала перед нами. Обычно огромное пространство перед «Холлом» было пустым. Но не этим утром.

Два огромных грузовика для перевозки лошадей блокировали вид на сад своими черными боками с золотистыми ястребами. Три внедорожника были припаркованы, некоторые с открытыми дверями, другие с открытыми багажниками. Служащие быстро заполняли их разным оборудованием.

Кес фыркнул.

— Ну, кто ты думаешь? Мой братец.

— А, он. Наверное, пошел переодеться.

— Переодеться? — он поднял брови. Кат и Дэниель стояли недалеко от нас, оба одетые в брюки с черными кожаными жилетами. Они выглядели одинаково, но отличались от нормальной человеческой расы.