Кат откусил кусочек от своего пирожного, не сводя с меня взгляда.

— Ты влип, — проговорил Дэн.

Я вздернул голову, не сводя глаз с психопата младшего брата. Мне казалось, это не реально ненавидеть кого-то больше, чем я ненавидел его. Я даже не желал находиться в непосредственной близости от него. Он плохо влиял на меня. Не был достаточно вменяем.

Гневно выдавливая между стиснутых зубов, я сказал:

— Следи за своим языком, Базерд.

Дэниель рыкнул:

— Не смей использовать это прозвище, Кайт.

— Заткнись, — прошипел я, бросая напряженный взгляд позади себя, вдруг бы Нила решила спуститься на завтрак. Я предоставил ей правду в своем последнем сообщении, но хотел, чтобы она пришла ко мне и все спросила. Я желал смотреть в ее глаза, когда она будет метаться между чувством всеобъемлющего гнева по причине того, что ее обманули, и осознанием того, что в каком-то роде она всегда знала это.

— Прекратите. Оба, — приказал нам Кат, указывая в нашу сторону ложкой. — Прекрати вести себя как придурок, Дэн, и, Джет, он прав. У тебя большие неприятности.

Меня затрясло от сдерживаемой злости. Давление от сложившегося спора и чрезмерного скопления тестостерона в комнате, казалось, стекало каплями по гребаным стенам.

— Какие именно?

Мой отец расслабился на стуле, полагая, что весь контроль сосредоточился в его руках.

Как не хотелось признавать, но именно так и было. Несмотря насколько сильно я ненавидел это.

— Подумай, что ты не сделал после того, как был выплачен Первый Долг?

Мой разум наполнился множеством вещей. Там было столько много указаний, которых я совершенно не придерживался. Я изо всех сил пытался понять, о каком именно он говорил. Было ли ему известно, что я не понизил температуру ее тела перед тем, как отхлестать? Знал ли он, что я трахнул ее, и она в свою очередь трахнула меня?

Сохраняя непроницаемое и отстраненно выражение лица — как меня учили — я рыкнул:

— Я промыл ее раны, как и принято по обычаю, и оставил ее выздоравливать.

Кат издал вымученный вздох. Сила его разочарования и раздражения обрушились на меня мощной волной.

— Но ты, тем не менее, не сделал ей метку, не так ли?

Мое сердце сжалось.

— Дерьмо.

Он кивнул.

— На самом деле дерьмо.

Как я мог забыть об этой части?

Мое тело наполнилось тяготящим чувством негодования.

— Я исправлю это.

— Чертовки верно, именно это ты и сделаешь. — Кат в один миг утратил все терпение, обнажая клокочущий гнев, что таился под гладкой поверхностью. — Я не знаю, какую игру ты ведешь, Джетро, но мне, бл*дь, это совершенно не по душе. Покончи с этим. Сегодня. Точнее, прямо сейчас. — Хватая салфетку, он аккуратно вытер свои пальцы. — Иди и приведи ее, затем встретимся в комнате наверху.

Моя душа сжалась, насыщаясь его тьмой, его мглой. Каждое мгновение, что я проводил в его присутствии, я вновь становился тем человеком, каким он желал, чтобы я был. Я постепенно заражался всем безумием, что таилось во всем семейном древе.

— Я сделаю это. И не нуждаюсь в толпе наблюдателей.

Они могли доверять мне.

Всю свою жизнь я существовал с этими мужчинами бок о бок, и всю свою жизнь я подпитывался их ядом. Я был одним из них. Момент слабости, которому я поддался вчера, не имел никакого гребаного значения. Я был тем, кем был.

Я — Хоук.

До появления Нилы, моя семья была единственным обществом, которое меня окружало, и я перенял все их моральные принципы.

И до момента, который имел место два месяца назад, я искренне полагал, что Кат любил меня, заботился обо мне, и именно поэтому он дал мне определенный свод правил, которым я должен беспрекословно следовать.

Очередное сходство, которое имело место между мной и Нилой: мы слепо следовали за нашими родителями, наивно полагая, что у них найдутся все ответы на наши вопросы.

Неважно кого из меня планировал взрастить, Кат потерпел оглушительное фиаско. Может, я и желал подчиниться. Возможно, я желал постичь счастье в рамках, что он мне установил, но я никогда не жил соответственно его ожиданиям.

Кат вырвал меня из моих мыслей.

— Ты прав, ты обязательно сделаешь это. И тебя будут окружать свидетели, чтобы удостовериться, что все происходит по правилам. — Его взгляд впился в мой. — Или же ты можешь передать Нилу в руки Кеса и провести следующий месяц, работая над своим поведением?

От этой мысли я еще сильнее стиснул зубы.

— Нет. Я в полном порядке.

Мое ледяное сердце пронзил острый шип обладания и жгучего желания, в очередной раз, показывая мне, насколько тонок и хрупок лед, по которому я ходил. Я больше не был сильным и цельным. Поверхность была разрушена, ожидая только момента, когда я наступлю в расставленную ловушку, и меня утянет на дно.

На протяжении многих лет я подозревал, что должен быть другой способ, чтобы «исправлять» себя. Но каждый раз, когда я желал предпринять попытку вернуться к своему настоящему характеру, Кат замечал и останавливал меня.

Я знал, что это сделало со мной. Я знал, как выживать при помощи такого «лечения», но с того момента, как прибыла Нила, мне стало этого недостаточно.

Ничего больше не было достаточно.

— Ты не в порядке, Джетро, не дури меня, но я готов предоставить тебе кредит доверия. Еще один шанс, сынок. Не огорчай меня. — Проходя мимо меня, он обрушил приказ: — Пойди и приведи свою Уивер. Пришло время исправить твой беспорядок.

Нила подняла взгляд, когда я вошел в ее покои.

Ее глаза насыщенного цвета оникса пронзили мое сердце. Я остановился как вкопанный, когда она прожгла меня презрительным взглядом. Слова витали между нами, но ни одно не было произнесено вслух.

«Я не желаю тебя здесь. Ты мне омерзителен».

«Я хочу, чтобы ты повиновалась мне. Ты чертовски пугаешь меня».

Я понимал причину ее гнева. Но это не значило, что я должен был принять его. Это не я был тем ублюдком, кто убил и похоронил всю ее семью.

С огромным усилием, я все же нащупал лед, который служил мне убежищем, и, не мешкая, вошел в комнату.

Нила отвела взгляд, пресекая мне доступ в свои мысли. Она сидела у огромного продолговатого стола, окруженная материалом и яркими булавками.

Она шьет.

Я даже не знал, почему это вселяло в меня чувство комфорта, но это было именно так. Она вернулась к своему ремеслу, потому что оно было неотъемлемой ее частью. Она нашла способ оставаться преданной своей семье, в то время как я все дальше и дальше отдалялся от своей. Когда я растаял и потерял себя как личность, она превратилась в дерзкую сильную личность.

«Ты помогаешь ей делать это».

Именно из-за меня она смогла повзрослеть. Из-за того, кем я был, и в какой ситуации мы оказались. Я не должен был испытывать такое ненормальное чувство счастья, но испытывал его. Это не было заслугой ее отца или же ее брата-близнеца, что она повзрослела и смогла рассмотреть свой скрытый потенциал.

Это сделал ее заклятый враг.

Мужчина, который попробовал ее на вкус и трахнул ее.

Мужчина, чье сердце начинало грохотать, наполняясь чувством тревожного оживления каждый раз, когда она появлялась поблизости.

Я не мог разобраться со сложным беспорядком, что царил глубоко в моей душе. В один момент я неистово ненавидел ее за то, что она вырвала меня из моего привычного мира, где я существовал, а в следующий, я хотел накинуться на ее губы и поглотить их в поцелуе за то, что она показала мне альтернативный вариант жизни.

Мой лед не мог тягаться с ней.

Но что было еще хуже, я и не желал этого.

— Что ты здесь делаешь? — подозрение, вожделение и гнев ударили по мне сильной волной, что таились в ее взгляде, превращая меня в каменное изваяние.

До того момента, пока она не приехала к нам, я был словно моток веревки — плотно скрученной, на концах которой не попадалось свободных нитей, что мы могли бы видеть. Но Нила со своими иголками и ножницами, каким-то непостижимым образом отыскала невидимую для всех нить и вытянула ее. Каждый рывок распутывал плотный клубок того, кем я являюсь, а я в свою очередь вел борьбу с этими необратимыми изменениями или просто не желал сдаваться и позволить этому случиться.