Еле как отделываюсь от навязчивого Вадима. Пришлось выдержать его слюнявый поцелуй, после которого хотелось немедленно прополоскать рот. Захожу в свой номер, включаю только тусклый светильник, задергиваю шторы, ищу свою сумку. Нахожу в ней пакетик кокса, карту. Делаю пару дорожек на стеклянном столике. Вытаскиваю банкноту из кошелька, скручиваю в трубочку, вдыхаю первую дорожку, вздрагиваю, закатываю глаза, повторяю тоже самое со второй дорожкой. Резкий, оглушающий холодок заставляет мое тело вздрогнуть, лицо немеет. Откидываю голову на спинку кресла, ДА! Наступает долгожданная эйфория. Все становится на свои места. Ощущается прилив бодрости, ясность ума. Вот теперь можно подумать.

Встаю с кресла, наливаю себе вина. Раздеваюсь, беру бокал вина, иду в ванну. Наполняю ее водой, добавляю пены. Опускаюсь в воду, пью вино. В голове вспыхивает картинка того, как Роберт обнимает и целует свою серую мышку. И что он нашел в этой психопатке? Потянуло на неуравновешенных женщин? Да если и так, он слишком долго с ней. И, похоже, не собирается ее бросать. А как он взбесился, когда я говорила о ней. Черт, неужели и в правду влюбился. Это – проблема. Я не знаю, какой он, когда любит. Меня он не любил. Горечь, обида, вместе с яростью опять накатываю волнами. Спокойно, надо успокоиться. Решение надо принимать с холодной головой. Отпиваю еще вина. Нужно что-то кардинальное и быстрое. Мой нынешний план хорош. Лишить Роберта его клуба, потом отрезать все его связи, перекрыть счета. Он останется ни с чем. Нищим. Серую мышку тоже немного потерпеть, свести с ума. Но на это надо время, за один день это не провернешь, а времени у меня мало. Потому что Роберт не дурак и не сидит на месте, у него тоже свои планы. И кто его знает, возможно, его планы окажутся лучше. Я, конечно, могла бы вмешать отца. Но есть одно «но»: придется рассказать ему о настоящей супружеской жизни его дочери. Отец меня любит, он уничтожит их в два счета. Но тогда с Робертом я уже не буду, да и Роберт, скорее всего, тоже исчезнет навсегда. У моего отца не бывает мягких решений. У него - все кардинально. Он изначально не одобрял мой выбор. Со временем, конечно, Роберт втерся к нему в доверие, даже понравился ему свой напористостью, твердым характером. Настолько, что отец впустил его в свои дела. Дал заработать неплохо. Мой отец старых устоев, он считает, что если девушка выходит замуж, то ее муж должен сам ее обеспечивать. Он дал Роберту возможность меня обеспечить. Позволил ему поднять свой капитал, не всегда честными методами. Но, как любит говорить мой папа, на честную жизнь честно не заработаешь. Роберт слишком привык к деньгам и связям. Лишь то, что он является зятем Соколова, открывает ему все дороги. Если он все потеряет - он прибежит ко мне. Он слишком привык к такой жизни и уже не может от нее отказаться. И тогда он прибежит ко мне, и я буду наслаждаться своим триумфом. Он никогда не сменит свою идеально белую рубашку на унылую жизнь. Любовь к белому ему привила работа на моего отца: на темной одежде можно не заметить пятен крови, а вот на идеально белой она заметна всегда, даже если это маленькая капелька.

А с другой стороны, пока я осуществлю свои планы, возможно, мой муж готовит свои. Это может ударить по мне. Надеюсь, его сейф с компроматом сгорел. А если нет. Если у него есть копии? Думай, Елена, думай. Нет безвыходных ситуаций. Боже, как я хочу, чтобы его серая мышка просто исчезла, растворилась, как будто и не было ее никогда.

Да, вот оно! Это идея! Все гениальное - просто. Она просто должна исчезнуть. Исчезнуть так, чтобы ее никто никогда не нашел. Ты гениальна, Елена! Все намного проще, чем ты думала. А теперь мне нужен Вадим. Нужно действовать быстро. Это надо сделать завтра, пока Роберт думает, что я в Эмиратах.

Елизавета

Утром Роберт уехал за своей машиной. Он сказал, что у него есть кое-какие дела, но он вернется после обеда. Велел быть готовой. Сказал, что обещанный сюрприз не отменяется, он просто откладывается до сегодняшнего вечера. Я не смела возражать ему. Его клуб сгорел, он был немногословен, молчалив, но так спокоен, как будто и не случилось ничего. Мне кажется, я переживала больше, чем он. Это было довольно раскрученное и популярное место, говорящее о том, что в него вложили очень много сил и денег. И тут я понимаю, что совершенно не знаю его характер, не могу определить его реакцию на то или иное событие. Может, его молчаливость и спокойствие говорит о том, что он сильно переживает? Я ждала его весь вечер, звонила, телефон был не доступен. В какой-то момент я даже злилась на него. В конце, когда я совсем отчаялась и пришла к выводу что, мы, в конце концов, ничего друг другу не должны, мне позвонила Ксюша и сообщила, что «Чикаго» горит. В этот момент мое сердце остановилось. Он был в клубе, он звонил мне оттуда, а потом его телефон стал недоступен. Невозможно передать словами мои ощущения в тот момент. Страх, панический ужас овладел мной. Моментально выступил холодный липкий пот, земля уходила из-под ног, я впала оцепенение, в ступор. Ксения что-то кричала мне в трубку, но я ее не слышала, я боялась за НЕГО. Я сорвалась с места, накинув первое попавшееся пальто. Слава Богу, моя подруга очень хорошо меня знала, она поймала меня по дороге, потому что я бежала по обочине, никак могла поймать ни одного такси. Я отчаянно не понимала, почему на дороге так мало машин. Это сейчас, когда я анализирую произошедшее, я понимаю, что в это время наступил Новый Год. Когда я увидела его и убедилась, что с ним все в порядке, у меня подкосились ноги от облегчения. В голове пульсировала только одна мысль - с ним все хорошо. Все хорошо. От моих мыслей меня отвлекает звонок в дверь. Заглядываю в глазок, вижу пожилую женщину. Открываю ей дверь, краем глаза замечаю мужчину в черном, но тут же чувствую резкую боль в голове и проваливаюсь в темноту. Мне кажется, я лечу в пропасть…

***

Медленно прихожу в себя, а скорее всего, в себя меня приводит головная боль. Такое ощущение, что мою голову сжали в тисках. Перед глазами все плывет, не понимаю где я, пытаюсь сфокусировать взгляд. В помещении полумрак, единственный источник света - маленькое окно. За ним сумрак. Дышать тяжело, не сразу понимаю, что мое дыхание затрудняет заклеенный рот. Дергаюсь и не могу пошевелиться. Руки связаны за спиной настолько сильно, что мои кисти занемели. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь разглядеть, где я. Страха еще нет. Ничего не ощущаю, просто пытаюсь понять, где я. Комната маленькая - не смотря на полумрак, я вижу обшарпанные грязные стены, в воздухе витает запах плесени и сырости. Из-за нехватки кислорода часто дышу носом, но от этого становится еще хуже. Я лежу на железной ржавой кровати. Подо мной сбитый влажный матрас, и я понимаю, что источник плесени и затхлости - именно он. Моя одежда пропитана сыростью. Постепенно начинаю ощущать свое тело. Холодно, очень холодно, мое тело немеет. Не верю в происходящее. Это сон, наверное, просто сон. Новый кошмар. Становится страшно, так страшно, что внутри все скручивает от ужаса. Страх и паника приводят в действие мое тело. Начинаю дергаться. Но ничего не выходит. Пытаюсь перевернуться. Вокруг - звенящая тишина, которая вызывает еще большую панику. В попытке перевернуться падаю с кровати, ударяюсь головой, которая и без этого болит. Удар вызывает резкую стреляющую боль, от чего, кажется, что пронзает током. Слышу тяжелые шаги за дверью, лязгающий звук открывающегося замка, пытаюсь сесть, прижимаю колени к груди. В комнату входит мужчина во всем черном. Черная шапка натянута до бровей, он осматривает меня. В темноте я вижу только его черный силуэт, но чувствую, что он смотрит мне в глаза. Мужчина включает свет. Но лучше бы он этого не делал. Помещение, а точнее сказать, коморка, выглядит как пристанище бомжей. От яркого света слепит глаза, вызывая стреляющую боль в голове. Стараюсь успокоиться, не паниковать. Смотрю на мужчину, он ухмыляется, осматривая меня засаленным, противным взглядом. Пытаюсь рассмотреть его, понять, почему меня похитили? Просто так ведь этого не делают, ему что-то надо от меня. Но я его не знаю. Мужчина высовывается в дверь.