© Корчевский Ю. Г., 2017

© ООО «Издательство «Яуза», 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

Игорь еще осознать не успел и порадоваться, что в свое время вернулся, не в госпитале, а в стоматологическом кабинете. А получилось – на секундочку только в свое время вернулся. Как из воды вынырнул, глотнул воздуха и снова на глубину. Про воду он кстати упомянул. Оно ведь как – упомянет черта всуе, он и появится. Вот и сейчас – темно вокруг, сырость, на лицо крупные капли воды попадают. Только не дождь. Лежит он на стальной палубе, по ней мелкая вибрация от работающих двигателей, слышен рев моторов на корме. И ветер в лицо, судно полным ходом идет. Сообразил – везут после контузии или ранения в Пиллау. Там артиллерийская башня немецкая взорвалась. Однако странность есть. Пиллау на Балтике. Море пахнет не так – солью, йодом, водорослями у берега.

Нигде не болит. Он приподнял голову, рукой тело ощупал, ноги. Все в порядке, бинтов нет. И форма на нем морская, какой должна быть у морской пехоты. Но почему он на палубе лежит, что это за судно? Куда идет и почему один? Братишки рядом быть должны. Морпехи своих не бросают.

Внезапно звук выхлопа изменился. Не рев утих, а бульканье газов за кормой. И обороты моторов упали. Ага, так делают, когда к вражескому берегу незаметно подойти надо. Командир или старпом обороты убирают, ставят «малый вперед» и выхлоп двигателей на подводный переводят.

Игорь сел, осмотрелся. Рядом, в метре, танковая башня, похожа на те, что на Т-34 применяются. У немецких танков башни угловатые, формы рубленые, а сверху круглая командирская башенка. Разница очевидная, не спутаешь. С обеих сторон, правда, на приличном удалении, видны темные полосы. Берега!

Выходит – он не в море, а по реке идет.

Не моряк бы сказал – плывет. А моряки по морю на судах ходят, издавна повелось.

Игорь лихорадочно соображал, что предпринять. Вот же угораздило на катер попасть. Посудина малая, экипаж невелик, за своего не сойдет. А если десант есть, так несколько человек.

Все друг друга в лицо знают, не соврешь, что из другого подразделения.

Тихо звякнул металл, на палубу выбрались три темные фигуры. Один в фуражке, в форме, пуговицы слегка отблескивают. А двое в маскировочных костюмах, на груди «папаши», как называли на фронте ППШ бойцы, висят. За плечами сидоры. Игорь сразу сообразил – разведгруппа к рейду готовится.

А катер – лишь транспорт для доставки.

Наступал самый острый момент. С секунды на секунду его обнаружат. Лучше объявиться самому. Игорь встал, тихонько кашлянул, обращая на себя внимание.

– Кто здесь? – спросили тихо, явно опасаясь громкого разговора.

– Краснофлотец Катков, – так же тихо ответил Игорь.

– Ты как сюда попал? Ко мне!

Человек в фуражке был явно командиром, раз приказывал. Стало быть – имел право. И не разведчиком был, это точно. В разведку в фуражке не ходят, пилотки надевают, да зачастую не свои, а немецкие.

– Как попал?

– По трапу.

Командир наклонился, принюхался:

– Ты, никак, пил?

– Никак нет.

– Иди в кубрик, по прибытии разберусь, разгильдяй!

«Разгильдяй» в армии излюбленное словечко. Игорь успел пару шагов к корме сделать. С немецкого берега дали пулеметную очередь. Катер на воде – цель приметная. Окрашен, как все военные суда, шаровой краской, по цвету темно-серый. Такая сливается с водой, с берегом. Человеческий глаз так устроен, что замечает движущиеся предметы. Вот и дежурный пулеметчик движение на воде заметил. Пули били по легкобронированным бортам, по артиллерийской башне. Игорь и разведчики на палубу упали, а командир рухнул, раскинув руки. Фуражка с крабом к борту покатилась. С немецкого берега ракетчики сразу несколько осветительных ракет пустили. Они поднялись вверх, повисли на парашютах. Яркий мертвенно-бледный свет залил реку, катер на ней. Рулевой резко добавил газу, перевел выхлоп с подводного на воздушный. Подводные выхлопы не дают мотору дышать полной грудью, отбирают мощность. Теперь-то чего прятаться, если катер обнаружили? Главная задача теперь – уйти с линии огня. На воде не спрячешься, как на земле в окоп. Катер начал разгоняться, еще не глиссирование, но ход развит. Между рулевой рубкой и кормой стоял на тумбе пулемет ДШК, крупнокалиберный. Один из моряков открыл ответный огонь. Попал он или нет, но немецкий пулемет смолк. Игорь лежал на палубе, удивлялся, как рулевой различает фарватер? Запросто можно нарваться на отмель, посадить судно на брюхо. Вот немцам подарок будет, если с рассветом перед носом советский катер увидят! Катер описывал зигзаги, удалялся от места боевого контакта.

Игорь тогда не знал, что судьба забросила его на речной катер проекта 1125. Катер был небольшим, с расчетом на быструю переброску на железнодорожных платформах. Имел два двигателя, оба лендлизовские. В одном варианте – «Паккард» по тысяче двести лошадиных сил в каждом. В другом – «Колл-Скотт» – по восемьсот, потому скорость мог развивать приличную – до 18 узлов. Для малых размеров вооружение имел приличное – перед рулевой рубкой танковая башня с 76-мм пушкой Ф-34 и спаренным с ней пулеметом 7,62-мм. А за рубкой – один или спаренный, установленный на тумбе с круговым обстрелом ДШК, калибром 12,7 мм. В конце войны катера этого проекта переделывались под ракетные, для запуска снарядов М-8, которыми стреляли «Катюши».

Борта, палуба и рубка имели противопульное бронирование. Экипаж невелик, 9–10 человек.

И попал Игорь на один из катеров Днепровской флотилии второго формирования. В ее состав входили десять бронекатеров, 32 полуглиссера, 10 сторожевиков, 40 речных тральщиков, 3 зенитных дивизиона и одно плавучее 100-мм орудие. Действовала флотилия под командованием контр-адмирала В. В. Григорьева на Днепре, Березине, Припяти, Западном Буге, и в дальнейшем на Висле, Одере, Шпрее. Основными задачами были перевозка десанта, помощь войскам в форсировании водных преград, высадке и возвращении разведгрупп. Зачастую, особенно в районах, насыщенных реками, водные преграды становились линией раздела между противоборствующими сторонами, водной нейтральной полосой.

Стрельба по катеру прекратилась. Катер сбавил ход, перевел выхлоп на подводный, причалил к нашему берегу. Наверняка немцы уже передали по рации о русском катере.

Лежавшие на палубе недалеко от Игоря разведчики стали переговариваться.

– Сорвалась вылазка.

– Говорил командир взвода – на лодке надо, втихую.

– Поди разберись в темноте, немцы там или наши.

Советские части захватывали плацдармы на немецком берегу, пусть небольшие, удерживали ценой больших усилий, но они позволяли облегчить форсирование нашими частями Днепра. Но на правом, немецком берегу в иных местах чересполосица. Идет немецкий участок, потом небольшой – наш. Ситуация менялась быстро. У немцев уже не хватало боеспособных частей остановить наши наступающие войска. После Курской дуги и последующих наступательных операций РККА немцы все время пятились, утратили инициативу, перешли на всех фронтах к обороне.

Из кубрика выбрались несколько моряков, прикрываясь тумбой пулемета, рулевой рубкой, перебрались по правому борту к убитому командиру, подхватили на руки, унесли.

– Что делать будем? – сказал один из разведчиков. – Без языка вернемся – ПНШ[1] по разведке голову оторвет.

– Командир катера место высадки знал, а ныне он убит.

– Высаживаться надо, приказ есть.

– Да знаю, я разве спорю? Только из взвода семь человек осталось.

Один из разведчиков, видимо старший, прошел в рулевую рубку. Уходило драгоценное темное время, надо было что-то решать, все-таки договорились о высадке. Луна за тучи ушла, все предметы вокруг еле видны, больше угадывались.