Глава 4.

Доехала до границы с темными только к концу следующего дня. Я без еды уже второй день. Пока это безопасно, хоть присутствует сильное чувство голода, организм использует гликоген и жировые ткани, которых, кстати, немного. Но если я и следующий день проведу без еды, боюсь, это может отразиться на моем бедном здоровье. В принципе, у меня уже не прекращающаяся тошнота и головная боль. Бедная, бедная я. На границе меня остановили, стали обыскивать на предмет каких-нибудь запрещенных вещей. Велели снять плащ и шляпу, которая закрывает лицо. Когда я отказалась, ласково предупредили, что, то была не просьба. Я вздохнула и сняла. Мужики прифигели. Секунд пять у них был ступор, а потом на их рожи стали заползать гадкие, похотливые улыбочки. Один попытался сдернуть меня с лошади. И что им от меня понадобилось?! Совет: никогда не злите голодную женщину. Потому что как только я эти улыбочки заметила, во мне поднялась такая волна неконтролируемой ярости, что была готова убить всех нафиг, если они издадут хоть один звук. Тепло стало растекаться по всему телу и сосредотачиваться в руках. Я тихо утробно зарычала. Испуганное выражение появилось у этих... этих... козлов в общем. Один из них (самый смелый, походу) сделал шаг ко мне. Я зашипела, рука стала зудеть, и я встряхнула ей, чтобы избавиться от зуда. А потом моя злость испарилась. Просто, пуф, и нет её. А знаете почему? Потому что я увидела, как от моей руки отделилась темная энергия и полетела в того храбреца. Бабахнуло знатно. - Ой, - сказала я. Капец тебе, - отозвались мои мозги. Чую, будут приключения, - вторила молчавшая до этого времени попа. - Сеть, быстро, - крикнули стражники. Ну, вот тебе и новая жизнь в Эситрене. На меня опустилось полотно, все такое сверкающее и переливающееся. Я зашипела от боли и упала. Меня запеленали в него, как в кокон, а потом голодную, измученную, болезную затолкали в какую-то закрытую телегу и куда-то повезли. Я, то забывалась в полудреме, то вновь приходила в себя. Тело, уставшее от постоянной верховой езды, сейчас болело еще больше, особенно когда телега подпрыгивала на каждой кочке. Боль от полотна или сети, как они её назвали, была постоянной и ноющей, но когда эта колымага подпрыгивала, меня обжигало острой болью. Не знаю, сколько прошло времени, потому что уже давно была на грани между сном и реальностью. Хотелось, что бы я попала в другую сказку. А тебя сбегать никто не заставлял, - подсказал ехидный внутренний голос, - сейчас бы приехала к папочке и готовилась к свадьбе. Ага, и стала бы женой Мелодрамы, - ответила я своему голосу. В какой-то момент дверцы телеги открылись, меня выволокли наружу и сдернули сеть. Я обмякла в руках своих тюремщиков. Ну, не могу я стоять. Покормили бы, тогда, пожалуйста. Короче меня долго везли по полу куда-то. На руки взять никто не удосужился и элементарно приподнять тоже. Поэтому я ногами везлась по полу, а за руки меня с двух сторон держали мужчины. Я не видела, куда меня везут и зачем, поэтому просто закрыла глаза и забылась. Дали забыться мне ненадолго. Потому, что меня везли уже по ступеням, а это, мягко говоря, больно. Очень. Наконец, меня доставили до пункта назначения и отпустили. Я упала на пол и закрыла глаза. Понимаю, что надо встать. Что нужно с высоко поднятой головой принимать все удары и издевки судьбы. Но бли-и-ин... Дайте пять минут полежать. Все-таки чувство гордости оказалось сильнее чувства самосохранения, и я, не открывая глаз, поднялась (кряхтя и постанывая, как девяностолетняя старуха, но поднялась). Все же решила поднять веки (и была бы не против, если бы мне их подняли). Зря. На меня в упор смотрели черные глаза. Холодные, безжалостные, бесстрастные. Я долго в них смотрела. И с каждой секундой во мне все леденело. Хотелось сжаться, спрятаться, убежать. Эти глаза внушали первобытный ужас. Но перестать смотреть не могла, жертва не может отвести взгляд от завораживающих глаз хищника, даже зная, что это её конец. Вдруг что-то внутри меня стало препятствовать расползающемся внутри холоду. Оно стало подниматься во мне, выстраивая щит, и я смогла вздохнуть спокойно. Смогла, наконец, отвести взгляд. И прифигела. Я оказалась в тронном зале. Ё... прст. Осмотрела мужчину, стоявшего перед собой. Темноватая кожа, черные (как я уже говорила) глаза, красивые губы, орлиный нос, квадратный подбородок. С левой стороны лицо пересекает татуировка от лба до щеки. Черные волосы заплетены в замысловатую косу и перекинуты на грудь. Очень нечего-себе-такое тело. Вкусное. Но, несмотря на все вышеперечисленное, этот человек казался властным, бессердечным, холодным и жестоким. Так-так, а в книжке... Ой! Писец. Дамы и господа, передо мной его императорское величество Тиэрэн Велецкий. Император очень четко увидел на моем лице искру осознания. Потому, что он усмехнулся, не очень добро усмехнулся и, развернувшись стал удаляться на ходу отдавая приказания: - Умыть, одеть, накормить, привести в Черный зал. Мне нравиться первая часть, но вообще не нравиться вторая, про черный зал. - У-у-у, - тихо взвыла я. Меня схватили за руку и попробовали сдвинуть с места. Ага, щаз-з-з. Я бы сама рада хоть шажок, сделать. Но моих сил хватает только на то, что бы стоять. Точнее хватало потому, как когда меня сдвинули, я упала. Все. Гэйм овер. *** Пришла в себя от того, что меня били по щекам. Я неохотно приоткрыла один глаз. Увидела над собой добрую такую (на вид) женщину. Полную, румяную. - Вставай, - приказала она зычным голосом. Да ну тебя нафиг. Я закрыла глаз и попыталась снова вырубиться, но мне не дали, мне залепили оплеуху. Хорошую такую, смачную. Я зашипела от боли. Меня снова ударили, по другой щеке. Ух, я бы тебя. Внутри опять что-то стало подниматься, темное, страшное, но мое, готовое убивать за меня, за себя. Оно уже расползлось по телу и пытается вырваться и отмстить за боль. Но мне снова дали пощечину. И это что-то растаяло, забрав остатки моих сил. - А ну перестань - прикрикнула женщина. - Вставай, девка, и выпей. Мне всучили стакан с подозрительной жидкостью. Но у меня уже не было сил на соображения, я просто выпила и все. Через минуту я почувствовала себя в разы лучше. Я аккуратно поднялась. Злая тетка (внешность обманчива) показала своим грозным перстом на какую-то дверь. Я, кстати, в данный момент сидела на кровати. Спустила ноги на пол и поднялась. Нет, все же надо бы мне отдохнуть. Шатало меня, как после двухдневной попойки. Закусила щеку, чтобы не завыть от боли во всем теле. Почувствовала металлический вкус крови. Прокусила, блин. Деревянной походкой, на трясущихся ногах, дошла до указанной двери. Открыла. Внутри ванна. Снова вздохнула, в неё надо забраться, потом помыться, потом еще и вставать оттуда. У-у-у. Изверги. Накормите меня сначала и дайте поспать. Я не знаю, как у меня хватило сил намыться. Это просто чудо, что смогла. Кое-как выбралась из ванной, чуть не шмякнувшись при этом. Но тут меня подхватили, вытерли и усадили за стол. Потом передо мной поставили еду, и я про все забыла, и все этим нелюдям простила. Вот прям, взяла и простила. Я с жадностью набросилась на кушанье и уже через минуту тарелка была пуста. Удовлетворенно выдохнула. Первый голод утолила, но можно еще чего-нибудь пожевать. Мне такой возможности не предоставили, а запихнули в платье, и повели в Черный зал. Честно, от этого зала не ждала ничего хорошего. Но реальность оказалась лучше ожиданий. В этой комнате все было сделано со вкусом. Правда, оформлено все в черных и синих тонах и в сочетании со свечами выглядело впечатляюще, я бы даже сказала жутко. Меня усадили на стул, напротив императора. Честно говоря, я разумно опасаюсь этого человека. Он не может не внушать страх. Особенно когда смотрит своими бесстрастными холодными глазами. На его лице может появляться какое-то выражение, но глаза... Никогда не обманывающие глаза, зеркала души, показывают, что император безразличен ко всему. - Что ж. Наследная принцесса десятого Белого Двора Аринэлия де Эксклавайтс? В его словах была вопросительная интонация, но так... для приличия. Император не спрашивал, а утверждал. - Да. - Решили погостить у меня подольше? - спросил монарх. - Нет. - Что же привело вас сюда? В таком состоянии? Врать или не врать. Может попросить у него помощи? А может... Нет, это на крайний случай. Врать или не врать? Все равно узнает. Пока он со мной вежлив, но если пойдут в ход пытки... Блин, ну почему меня доставили к единственному человеку во всей империи, который знает Аринэлию. - Я бежала. Мужчина прищурился и внимательно посмотрел на меня. - Вы же понимаете, что я не хочу еще более накалять ситуацию между Аирэносом и Эситреном. - Да. - Поэтому завтра вы отправляетесь домой, - сказал император. - У меня нет времени возиться с пустоголовыми девчонками. Император поднялся. - Я не буду говорить вам причину побега, вернее всего она покажется вам глупой и неубедительной. Но никто не знает, что я убежала, все думают, что я мертва, - как можно спокойней сказала я, стараясь не паниковать из-за того, что все мои планы могут пойти коту под хвост. - Я не верю вам, - прозвучал спокойный ответ. - Послушайте, у вас же есть возможность проверить мои слова. Наверняка уже всем известно, что принцесса умерла. - Не вижу смысла утруждаться, - сказал, этот су... сурьезный император. Эх-х-х, к черту гордость. Я вцепилась в его руку. - Умоляю Вас, не нужно. В моем лице вы приобретете самую верную подданную. Только, пожалуйста, не выдавайте меня моему жениху и отцу. - Неужели вы пойдете против своего народа, отца, жениха, семьи? - спросил император. - Да, - твердо ответила я. В ту же секунду мужчина навис надо мной. Почувствовала, как меня накрыло что-то ужасное, холодное, липкое, отвратительное. Но во мне опять поднялось нечто препятствующее этому ощущению. Потом все пропало. - Интересно, - сказал император (с абсолютно скучающим выражением лица). Я не отвечала, а молча, смотрела в глаза императора. Он наклонился ближе, его глаза стали черными, даже без белков, я сглотнула. Тиэрэн Велецкий втянул воздух рядом со мной, потом быстро выпрямился и вышел. Тут же залетела та злая женщина и отвела меня в комнату. Я, добравшись до кровати, сразу вырубилась.