- Мама! - снова услышала я радостный крик и тут же меня обнимают детские ручки. Меня захлестывает нежность и любовь, я опускаюсь на колени и обнимаю деток.

- Вы  мои хорошие!

Мои хорошие... Мои хорошие... Мой хороший... Какое-то воспоминание пыталось пробиться ко мне, но что-то будто не давало ему это сделать.

- Мама, пойдем! Там дядя он ждет тебя!

Я посмотрела на мальчика и улыбнулась. Он так похож на... Кого? Я взяла детей за руки и позволила им вести меня.  Вскоре я действительно увидела "дядю". На плетеном кресле-качалке сидел старец с длинной белой бородой и белых одеждах. Он поднял на меня глаза и улыбнулся:

- Ну здравствуй, Виктория.

И я вспомнила, все вспомнила. Тут же комок встал в горле и я прохрипела:

- Значит, я умерла.

- И да, и нет, - был мне ответ.

Я была не в том состоянии, чтобы вникать в высокий философский смысл сранных фраз дебильных старцев.

- Кто вы? - немного истерично воскликнула я.

- Мама не волнуйся, - дернула меня за руку малышка.

- Нет, нет, конечно, мама не волнуется, - прошепттала я ласково,  а потом снова обратилась к старику, - Что происходит?!

- Садись, - он кивнул на траву, я села и усадила на колени детей. прикосновение к ним не давало мне сорваться.

- Ты умерла в том мире, Виктория.

Я так и знала.

- Но в том, что так получилось есть моя вина, - он склонил голову, как бы признавая ошибку.

- Что это значит?!

- Понимаешь, я можно сказать босс всех Богов, и я должен был следить за всеми своими подчиненными, но упустил из внимания Алеисандро, он всегда был слишком самонадеянным и постоянно вынашивал какие-то глупые планы, я должен был уделить ему пристальное внимание, но не сделал этого и вот результат.

Я прищурилась.

- Так-то оно, конечно, так, но к чему вы клоните?

- Я могу снова вернуть тебя в тот мир, - произнес босс после долгой и мучительной паузы.

- Снова в тело Аринэлии?

- Нет, ее тело мертво, но даже если бы это было возможно, оно уже сожжено.

Я вздрогнула.

- И что же тогда?

- Я перенесу тебя в тот мир в твоем теле.

- А дети?

Я лихорадочно прижала уснувших малышей к груди.

- Я думаю, что смогу вернуть и детей, это не сложно.

Слишком все идеально, я подозрительно посмотрела на Бога.

- И все бы хорошо, но в чем подвох?

- С чего ты решила, что он есть? - "удивился" он.

- Скажем так, я села на свои розовые очки в восемнадцать лет и больше их не надевала.

Бог покачал головой.

- Земляне перестали верить в чудеса, стали слишком расчетливы и приземленны.

Я усмехнулась.

- Ну давайте, переубедите меня и скажите, что вами сейчас движет совесть и вселюбовь, а не холодной и четкий расчет.

Бог рассмеялся.

- Ладно, ты угадала. Дело не только в этом. Скажем так, лучше предотвратить угрозу, если ты в состоянии это сделать, чем потом бороться с уже сущетсвующей.

- Что это значит?

- Потом поймешь, -  усмехнулся босс. - А сейчас, тебе пора.

- Подождите, а Тьма? - окончательно обнаглела я.

В том, что ты являешься частью плана, а не объектом помилования есть свои плюсы. Босс Богов задумался, а потом будто сам себе произнес задумчиво:

- Да, наверное это необходимо.

И уже громко мне:

- Будет у тебя и твоя Тьма.

Замечательно.

- Приготовься.

Я поцеловала в лобик детей, всетаки я теперь смогу их увидеть только через несколько месяцев,  и закрыла глаза. Тут меня подхватило, что мягкое и приятное, а потом боль. Невероятная боль: в голове, в ногах, в груди, в руках, в животе. Болело все, что можно и темнота... Что-то часто я стала падать в темноту, мелькнула у меня последняя мысль.

Глава 23

Через помутненное сознание до слуха доносился звон посуды (?), шаги, и бормотания. Я попробовала приоткрыть глаз, но  голову прострелила ужасная боль. Невольно застонала. Тут на меня катали воспоминания и я издала еще один стон, потому что мне нужно срочно бежать к Рэну, а я не могу. Дети! Вспоминила я, и через боль положила руку на живот. И офигела. Он был большим и круглым, хотя я помню очень хорошо, что у меня был едва виднеющийся маленький животик.

- Не двигайся, горюшко ты мое, - услышыла я старческое бормотание. - Что за молодежь пошла? На вот выпей.

Мою голову приподняли и уперлив губы какую-то чашку. Приоткрыла в рот и в меня тут же влили какой-то отвар с довольно приятным вкусом. Тут же слабость стала отступать, и состояние в целом стало намного лучше. Открыла глаз и увидела скланившуюся надо мной миловидную старушку.

- Здрасте, - выпалила я.

Старшука закатила глаз и поковыляла куда-то. Я огляделась, мы находились... в землянке? Стени и потолок были обвешаны ткнями, но сквозь них проглядывала земля... Почему мы под землей?!

- Эм, простите, как к вам можно обращаться?

- Откель такая вежливая? - усмехнулась старушка, что-то мешая в кострюльке. - Миарива я.

А потом старушенция пробурчала себе под нос:

- Все они такие...  вежливые больно, правильные, а детятей в подоле приносят.

- Неправда, - возмутилась я. - У меня муж есть!

- Да? - старуха оглянулась на меня. - Эх ты, горемычная, значит убили мужа твоего, да? Одна осталась чай поди?

- Да почему убили? - непоняла я.

- А как иначе? Тебя я на поверхности нашла, одна ты лежала, да слезы по щекам текли аки ручей. Чай поди горем-то всю память отшибло. Муж жив был бы, не лежала уж чай одна-то.  Сейчас все друг за друга держаться, выживают как могут. Своих-то сейчас не бросают, а ты еще и тяжелая оказалась.

Я ничего не понимала.

- У вас тут что апокалипсис был?

- Уж не знаю, слово больно мудреное ты сказала.

- А что случилось тогда?!

- Так, император наш, как жена у него умерла сума сошел, Тьму свою поганую выпустил, весь мир разрушил. Мы уж наружу-то и не выходм теперь, рыщет она там и всех убивает.

Мне поплохело.

- Как "с ума сошел"? - слабо прошептала я и почувствовала, как сознание сново начало уплывать. Да старушка не дала мне в обморок упасть, по щекам отхлестала.

- Не преживай, молодка, выживем, и ребеночка твоего подымим, - успокаивала она меня.

Так вот, что имел ввиду этот Босс Богов. Если Рэна не остановить, он так всю вселенную уничтожит!

- На-ка вот, поешь, а то совсем исхуда. Звать-то тебя как?

- Виктория, - прохрипела я омертвевшими губами.

- И имя благородное, - снова буркнула под нос себе старушка.

- Миарива, - позвала я ее. - А скажите сколько я у вас тут нахожусь?

Спросила и с ужасом стала ждать ответа.

- Чай поди завтра будет четыре месяца.

Я схватилась за голову. Ужас! И тут я почувствовала толчок в животе. Посреди всего этого хаоса, такое чудо. Посмотрела на животик, улыбнулась, погладила. Мои маленькие, знают, как успокоить мамочку.

- Миарива, мне нужна одежда.

- Это зачем? - насторожилась она.

- Я наверх пойду.

- Ой, сдурела девка, себя не жалко дитятю пожалей! Зачем невинную душу губить! - запричитила она.

Я жестом остановила ее восклицания.

- Миарива, я жена императора, и я могу его остановить.

- А-а-а, совсем мозги горем отшибло, - снова закудахтала бабуся.

Мне это уже порядком надоело.

- А ну хватит! - рявкнула я. - Быстро подай мне одежду!

Старушка сразу кинулась исполнять приказание, видимо служила раньше прислугой где-то и реагировала на тон. Стало немного совестно, но это для ее же блага. Не всю оставшуюся жизнь же в землянках сидеть. Миарива подала мне свободное платье. Я поблагодарила и надела его.

- Чай неужель правда? - спросила она меня робко.

- Правда, - отрезала я.

И вот я готова к выходу в мир. Осталось дело за малым. Почувствовать свою Тьму, потому что без нее мне делать наверху нечего. Я снова села на кровать и сосредоточилась. Вот ощутила две вспышки Тьмы в животе, так хорошо, поднимаемся выше. Ощутила маленькую, зажатую, забитую Тьму.